Ознакомительная версия.
— Сейчас мы совершенно одни. Вряд ли официантка или бармен интересуются вами, — спокойно произнесла я, однако внутри поселилось беспокойство.
Конечно, Александр мог умереть по совершенно естественным причинам — он алкоголик, там явно множество хронических заболеваний. Но ведь не исключено, что ему помогли, раз он подписал бумаги. Он никому больше не нужен, его могли убрать, чтобы не путался под ногами или чтобы не проговорился родственникам о том, что сделал. И мне в одиночку соваться снова на территорию учреждения, откуда меня уже однажды выставили довольно бесцеремонно, вряд ли стоит. Придется просить Туза — все равно я с ним встречаюсь и должна буду посвятить во все, во что успела влезть, потому что только так смогу убедить в своей искренности. Мне никак нельзя потерять дружбу с ним, это не тот человек, какими разбрасываются.
— Варвара Валерьевна, вы должны меня понять, — заговорил Юрий, почувствовав, видимо, что я начала колебаться, — я не параноик, и даже мои карточные долги тут ни при чем. Меня действительно кто-то пасет. Я не верю, что Алик умер сам, не верю, что Настя смылась из Москвы с девчонкой вот так, с бухты-барахты, — она не из тех, кто может расстаться с комфортными условиями жизни просто так, ради прихоти. И я убежден, что вы в курсе, где именно она находится. И еще — у вас явно есть какой-то свой интерес в этом деле. Иначе вы бы не приехали сегодня сюда.
— Ну, положим, мой интерес вас никак не касается, — придавливая в пепельнице окурок, сказала я, — а вот то, что вы сейчас сказали, на самом деле мне тоже в голову приходило. Вашему брату мог кто-то помочь, но лишь тот, кто знал, где именно он находится. И здесь опять вопрос: вы говорили, что об этом осведомлены только близкие. Но ни вы, я надеюсь, ни Анастасия не отправляли его на тот свет. Тогда — кто? Кто еще мог знать?
— Больше — никто.
— Да? А вот этот ваш пресловутый… как его там… Анвальт, вот! Анвальт, который служил адвокатом у вашего покойного папеньки? Ведь кто-то же приезжал к Александру с бутылкой водки и клофелином на закуску — так почему бы ему не наведаться в санаторий еще раз? — поинтересовалась я, понимая, что эта версия как нельзя более кстати сейчас.
Юрий решительно затряс головой:
— Нет, это невозможно. С тех пор как папа умер, никто об этом Анвальте не слышал.
— Вы же говорили, что понятия не имеете, кто он — так откуда уверенность в том, что им не может оказаться кто-то из ближайшего окружения вашего папеньки? Человек, которого вы сто раз видели, но просто не знаете, что Анвальт — это он? Такая мысль вам в голову не приходила?
Юрий задумался. Я внимательно наблюдала за ним и видела, что он изо всех сил напрягает память, однако ничего интересного вспомнить не может. Меня эта идея об Анвальте посетила только что и показалась вполне жизнеспособной — а что? Есть человек, вхожий в семью, его все знают, но не имеют понятия о том, что именно он является тем самым «анвальтом», который ведает всеми делами Игоря Потемкина. Ни дети, ни молодая жена. А он в курсе всех событий, знает все обо всех и теперь запросто может сотрудничать с теми, кто хочет завладеть «Снежинкой». И за определенную сумму — весьма, думаю, крупную — он готов помочь всем, чем может. В том числе и организовать исчезновение всех наследников Потемкина — после того, разумеется, как они подпишут необходимые документы. Надо будет расспросить и Анастасию обо всех знакомых, заводивших с ней разговоры о продаже акций, — может, что-то станет понятнее.
— Не помню, — сказал наконец Юрий, виновато моргая, — вот хоть убейте — не помню! Столько людей крутилось вокруг, особенно когда папа был еще жив… Это потом уж я один остался, но это мой сознательный выбор… а раньше… Нет, не помню.
— М-да… плохо… — Я побарабанила пальцами по столешнице. — Это бы здорово помогло мне — хоть понять, с какой стороны копать… Ладно, Юрий, у меня мало времени, а есть еще дела. Давайте так. Я посоветуюсь с Анастасией, и мы решим, что делать, хорошо? А вы постарайтесь поменьше выходить из дома — на всякий случай. Могу помочь с доставкой продуктов, если нужно.
— Нет, не нужно. Ко мне по старой памяти домработница наша ездит, — отказался он.
— Ну, как хотите. И сейчас я вас на такси посажу — так спокойнее.
Мы расплатились за кофе и вышли на улицу, и от меня не укрылось, что Юрий снова испуганно озирается по сторонам, хотя и пытается скрыть это.
— Расслабьтесь, Юрий, — посоветовала я, — чем сильнее вы напрягаетесь, тем больше вероятность, что произойдет нечто неприятное. Закон мироздания, понимаете?
— Вам смешно… — неопределенно передернул плечами Потемкин.
Мне, собственно, тоже было не до смеха, но зачем ему-то об этом знать? Мы поймали такси, я убедилась, что Юрий сел в машину и что за этой машиной никто больше не поехал, и перешла на противоположную сторону улицы — нужно было позвонить Тузу и бежать по набережной к зданию офиса дяди — там неподалеку находилось небольшое итальянское заведение, которое Туз предпочитал всем остальным. Если я правильно поняла, то сегодня он именно там.
К моему приходу готовились: на столе дымилась только что вынутая из печи пицца, стояла бутылка красного вина и большая «деревенская» миска с салатом, в котором торчали две длинные деревянные ложки. Кувшин морса и сосуд с оливковым маслом довершали картину. Туз восседал во главе стола, рядом я увидела его «заместителя» Сергея Трофимовича по кличке Жало и какую-то женщину средних лет с неопределенной внешностью и блеклыми волосами.
При моем появлении Туз поднялся и широко развел руки, приглашая обняться. Я поздоровалась, ответила на поздравления с Новым годом, и Жало вместе с женщиной тут же удалились из небольшого кабинета в общий зал.
— Располагайся, Варюша, — широким жестом предложил хозяин, и я, пристроив шубу на вешалку, села за стол справа от него. — Ну, что скажешь?
— Ничего нового, кроме того, что вы уже знаете. Могу, правда, объяснить, почему попросила у вас помощи для своей клиентки.
— Валяй, я слушаю.
Мой рассказ занял около получаса, я выложила все, что узнала в свое время от Анастасии, добавила о смерти Александра и об опасениях Юрия.
— Понятно-понятно… — протянул Туз, думая о чем-то. — А скажи… с какой радости тебе на хату палец отхваченный прислали?
— Там вообще глупо как-то вышло. — Я вкратце рассказала историю с чужим пальцем, но пришлось, конечно, добавить и о Кирилле. Однако я не стала говорить о своих подозрениях — к чему? Это мое личное.
— Угу… то есть кто-то решил, что этот фраер тебе чем-то дорог и что ты в обмен на его жизнь и безопасность поделишься информацией? — уточнил Туз, и я кивнула:
— Да. Но это бессмысленно. Меня с ним ничего особенно не связывает…
— А вот врать мне не надо, я просил. — Туз легонько хлопнул по столу ладонью, и посуда жалобно звякнула. — Ты же с ним по отелям-то мотаешься, что я, дурак? И говоришь — ничего особо не связывает?
— Я вас умоляю… то, что я с ним сплю, вовсе не означает, что на все ради него готова. Сколько их, таких было…
— Ладно, оставим парня. Ты мне вот что скажи: может у твоего дяди быть свой интерес в этом деле? Такой, чтобы он не побоялся ментам денег слить на три «глухаря»? Начальник охраны пошел как несчастный случай — мол, коротнул кипятильник, а коврик под ногами мокрый, вот дядю и зашибло. Домработница твоя под машину попала — ну, с кем не бывает, водитель скрылся — и все… Ну, с водилой было труднее, там чистой воды убийство, но следов нет, потому скоро прикроют как безнадегу, никто и сейчас-то сильно зад не рвет. Но вот ты мне объясни: дядьке-то зачем этот геморрой?
— А затем, что мне кажется, будто он причастен к попыткам рейдерства «Снежинки», вот зачем. И пытался он чужими руками выведать, что я знаю об этом, а главное — где вдова. Потому что я к нему советоваться ходила, прежде чем предложение Анастасии принять. И он меня отговаривал.
Я взяла стакан с морсом и выпила залпом — так пересохло в горле.
— Но откуда вы обо всем узнали? — спросила, переведя дыхание и глядя в лицо Туза.
Тот помолчал, потом потянулся к бутылке и налил вино в два бокала. Один протянул мне, второй взял сам:
— Давай, Варечка, за Новый год выпьем. Пусть все дерьмо останется там, в старом. А придет только хорошее. Тебе оно тоже не помешает.
— Как и всем. — Я пожала плечами и выпила вино. — Но все-таки… вы не ответили.
— Отвечу, — кивнул он, закуривая, — отвечу, не торопись. Я понять хочу… Ведь я его знаю, и мне казалось, что знаю неплохо. Но что он такой гнидой окажется и на родную племянницу начнет псин своих натравливать, никогда бы не подумал. Западло это.
— Натравливать? — не поняла я.
И Туз со вздохом объяснил:
— Пасли тебя, Варюша. В «Космосе» ребята мои выловили одного парня, потрясли как следует, вот он и признался, что работает на твоего дядю. И что дядя твой велел о каждом шаге докладывать.
Ознакомительная версия.
