— До рейтинга ему нужно само театральное действо, на публику, — добавил Шаравин. — А не спасение солдата. А в данном случае? Почему он так спешил? И выкинул столько денег?
— Может, хобби у него такое — деньги на ветер? — меланхолично предположил Грязнов. — В кино я видел: миллионы с самолета выбрасывают, на кого Бог пошлет. Много у него их слишком. Кто знает этих Рокфеллеров и какие у них нынче капризы.
— Но зачем ему было дважды демонстрировать этого Егорова? — спросил Шаравин. — Только из-за спешки? Авось никто не заметит?
— Можно подумать, Забельскому платят за каждого освобожденного из неволи русского воина! — поддакнул Денис. — Но ведь все с точностью до наоборот, — это он платит чеченцам.
— Давайте не забывать: у него с некоторыми из них старые связи, — напомнил Турецкий. — Об этом и писал Олег Бородин, и с этого все началось…
— Мы как в лабиринте, — хмыкнул Грязнов. — Ходим по кругу и неизменно возвращаемся туда, откуда пошли — к статье Олега. А ведь его убили из-за нее… Может быть, Забельский подстилает соломку на всякий случай?
— Какой случай? — спросил Шаравин.
— Ну не знаю… — предположил Денис. — На случай завоевания Чечней России, например. Вы меня простите за обывательскую психологию, но я знаю про таких Забельских одно: они всегда рубили и будут рубить бабки в свой карман! От этой печки и надо плясать! А все остальное — от лукавого.
— Все так, но какая-то тут непонятная связь все равно есть… — Турецкий прошелся по кабинету.
— Дядь Сань, ну какая тут связь? — прижал руки к груди Денис. — Хочешь сказать, он тайно принял ислам и теперь бескорыстно финансирует братьев по вере, а широкой общественности пудрит мозги? Как говорят умные люди: о чем бы ни говорили, речь на самом деле всегда идет о деньгах. И вопроса всегда два: кто будет делать и кто будет платить. Так вот вопрос: за что он платит Робин Гудам?
— Кто сказал, что он им платит? — пожал плечами Александр Борисович. — Зачем чеченцам нужны деньги Забельского, если для этого есть арабские шейхи, которые дают их напрямую, из любви к Аллаху?
— Черт его знает… — пробормотал Денис, переглянувшись с Шаравиным. — Может, его заело, что его выгнали из правительства? И он показывает общественности: смотрите, какого ценного кадра лишились? Ведь Григорий Иванович неплохо устроился! Мол, святое дело освободить несчастных солдатиков из чеченских зинданов, и потому не суйте свой нос. А что, нормально, по-моему. Только непонятно, во что там вкладывать?
— Вернее, во что он не хочет, чтобы мы совали нос? Может, в добычу нефти? — предположил Турецкий.
— Но там же идет война! — перебили Шаравин и Грязнов хором.
— А кому мать родна… — хмыкнул Турецкий. — Если он их финансирует, то чтобы потом заработать еще больше… Или…
— Или? — спросил Денис.
— Черт его знает… — хмыкнул Турецкий. — Может, он хочет таким образом свалить нынешний кабинет министров? Вот скажут, к примеру, бандиты: сами видите, мы бы дали миру нашу прекрасную нефть, если бы не русские оккупанты, ведущие войну против народа. А если добыча нефти окажется для нас, чеченцев, выгоднее грабежа и захвата заложников, то и мир в Чечне наступит, и война прекратится. И все от этого только выиграют. И получится, что политика правительства наносит России вред. И только он, Забельский, это понимает.
— Пишите заявление, — сказал Денис. — Прошу принять меня в олигархи. Но даже если дело обстоит именно так, значит, Григорий Иванович — рисковый человек! Словом, мы опять пришли к тому же самому: ответ можно найти только в Чечне, — добавил он после паузы.
— Вношу предложение, — встал Шаравин. — Надо разыскать кого-нибудь из этих пятерых солдат, тех самых, кого Забельский совсем недавно выкупил у чеченцев и продемонстрировал по ящику.
— Пожалейте ребят! — перебил его Грязнов. — Сейчас следят за каждым нашим шагом! Не успеешь их найти, как они окажутся в морге. В результате несчастного случая и за минуту до твоего появления.
— Найти их все-таки надо, но быть предельно осторожными, — заметил Турецкий.
— Что и говорить… — вздохнул Денис. — Пасут они нас, бойцы невидимого фронта, вплотную. Я бы даже так сказал: прессингуют по всему полю. Поговорили мы всего ничего с Екатериной Сивцовой, мол, жду нашей встречи, сударыня, к обеду, а с ней несчастный случай на мосту тем же утром.
Турецкий навел на него указательный палец.
— Кстати, утром поезжай к сестре Сивцовой в Ховрино и обо всем расспроси, — сказал он. — И хорошо бы завтра дождаться результата дактилоскопии от Володи Камнева. Подгонять его не надо, но лучше бы получить результат побыстрее.
— А чем заняться мне? — спросил Шаравин.
— Своей непосредственной работой, — серьезно ответил Турецкий. — За которую деньги получаешь. Бородин как-то рассказывал про начальника отдела безопасности Данилина, если не ошибаюсь, работающего у них в редакции…
— Долотин, — поправил Денис.
— Верно, Долотина. Узнать бы о нем поподробнее. Возможно, в вашем отделе кадров что-то есть. В каком Управлении ФСБ или КГБ он работал, под чьим началом, с кем вместе…
— Как раз этим Люся занимается, — сообщил Денис. — Она мне сегодня звонила в «Глорию». Мол, обратилась к близким друзьям в редакцию «Гражданской» с просьбой найти данные на Долотина в отделе кадров. Обещала все разузнать.
— Ладно, — согласился Турецкий. — Люся так Люся. Я, признаться, не хотел ее втягивать, думал, она раскисла, никак не отойдет… Да, и пусть она найдет у себя видеозаписи, где показывают этих пятерых, которых выкупил Забельский. Может, там есть какие-то следы. Найди хотя бы одного парня из этой пятерки… — продолжал Турецкий, обращаясь к Шаравину. — Но старайся не повторять ошибку Олега, не представляться напрямую: мол, я работник прокуратуры.
— Это ты его поучи. — Шаравин указал на Дениса. — Меня учить не надо.
Утром Люся Бородина привезла Турецкому видеокассеты, где был запечатлен капитан ФСБ Рощин. В том числе самая последняя видеозапись, когда он подвергся смертельной опасности, спасая гражданку Украины.
— Александр Борисович, я единственная из вас, кто его видел воочию, — заявила она. — И ясно вижу: это он, тот самый, что был возле нашего дома, когда там нашли взрывчатку. И даже не спорьте. Кстати, где сейчас Денис? — спросила она у Турецкого.
— Он с утра поехал в Ховрино, — посмотрел на часы Турецкий. — Второй день туда ездит вместе с экспертами, хочет разгадать тайну гибели Екатерины Сивцовой. Обещал появиться в ближайшие часы… Потом, с утра нигде нет эксперта Володи Камнева, мы все еще ждем от него результатов экспертизы…
Еще раз взглянув на часы, Турецкий набрал номер на сотовом.
— Слушаю, — откликнулся Денис. — Дядь Сань, это ты?
— Мы уже собрались, ждем тебя… Володя, кстати, с тобой?
— Это замечательно, что вы собрались! — возбужденно сказал Денис. — И Володя всегда со мной, как тот сурок из опуса Людвига ван нашего, сами понимаете, Бетховена… Кое-что мы с ним на пару нарыли, приедем, расскажем и покажем, вы меня слышите? А пока извините и передай мои извинения всем нашим и Люсе, я тут занят с одной дамой.
— С какой еще дамой ты там занят? — повысил голос Турецкий. — Ты чем там занимаешься? Ты не выпил случайно? Тон у тебя больно игривый…
— Все, пока, и не надо лишних слов. Приеду, сам все расскажу…
…Денис отключил трубку и обернулся к Зинаиде Павловне, сестре покойной Екатерины Сивцовой. Они сидели втроем в ее небольшой квартирке на Весенней улице, где Олег Бородин впервые услыхал подробности слежки и прослушивания своей скромной персоны, и пили чай.
— Извините великодушно. — Сыщик прижал руку к сердцу. — Еще раз, это очень важно… Вы только что обмолвились, будто Екатерина Павловна в последнем телефонном разговоре с вами сказала, будто собирается переходить железнодорожные пути на платформе Ховрино по мосту?
— Ну да, — подтвердила Зинаида Павловна. — А что особенного-то? Сказала и сказала. Я ей тогда говорю: может, через подземный переход пойдешь? Она говорит: нет, так быстрей.
— Класс… — выдохнул Денис, переглянувшись с Володей. — Извините, я совсем в другом смысле это сказал, — добавил он, заметив, что губы хозяйки дрогнули, а глаза снова покраснели и увлажнились.
— Что ж тут классного, по-вашему? — спросила она. — Может, если бы Катя пошла, как я говорила, ничего бы с ней не случилось!
— Вынужден вас огорчить, Зинаида Павловна, — вздохнул Грязнов. — Но боюсь, в любом случае произошло бы что-то подобное…
— Что, в любом случае перила моста бы рухнули? — не понял теперь Володя.
— Вспомни народную мудрость: без причины за просто так и прыщ не вскочит… — Денис положил руку на плечо Володи. — Вот это мы с тобой сегодня в конце концов должны узнать: рухнули бы они или нет, если бы покойная госпожа Сивцова пошла не по мосту, а по подземному переходу? Может, там бы ей обвалился на голову потолок! Или машина ее случайно сбила. Или еще что… Я уверен на все сто: она была обречена.
