В ресторане было еще свободно, народ начнет прибывать ближе к восьми. За соседним столиком сидела мужская компания, Лариса краем глаза заметила, что на нее смотрят. Молоденькая переводчица, а может, и секретарь кого-то из этих важных господ, переводила сразу на три языка. Она только и успевала вертеть головой, чтобы ответить одному на французском, второму перевести на английский, а склонивший к ней голову русский требовал переводить дословно все, о чем так живо беседуют его иностранные коллеги. «Бедняжка… — подумала Лариса, взглянув на утомленное личико девочки. У той под глазами от усталости пролегли темные круги, и напряженное выражение лица говорило о том, что ей приходится нелегко. — Вот он — тот самый дикий капитализм. По-хорошему рядом с ней должна сидеть как минимум еще одна переводчица. А этой приходится работать как каторжной. И платят, небось, не за три языка…»
— Кого углядела? Кто тебе так понравился, что ты глаз не сводишь? — улыбнулся муж. Он любил шутливо подчеркнуть свою ревность. Хотя на самом деле никогда не устраивал Ларисе сцен. А ведь мог! Лариса никогда не была обделена мужским вниманием и поражалась выдержке мужа. Наверное, он ее действительно любит и боится потерять. А ведь она далеко не святая, просто умеет хранить свои маленькие женские тайны…
— Да засмотрелась на наших соседей, которые так бессовестно эксплуатируют девочку. Смотри, не дают куска проглотить, со всех сторон дергают!
— Это ее работа, — равнодушно пожал плечами Вадим.
А чего она от него ожидала? Что он посочувствует бедняжке? Вадим не умел поровну разделять сочувствие между близкими ему людьми и посторонними. Он сосредотачивался на тех, кто ему ближе. А ближе всех была Лариса. Но в данный момент в сочувствии она не нуждалась.
Подошел официант, и Лариса сразу прозвала его про себя «Электрический». Потому что его иссиня-черные спиралевидные кудри блестели под светом ламп и разве что не пускали искры. Движения у него были нервными, будто он едва сдерживал себя, чтобы не рвануть на кухню по первому распоряжению клиента.
— Пока аперитив, — попросил Вадим. — Мы ждем друзей.
Официант испарился в мгновение ока, и Лариса даже обвела зал глазами, пытаясь понять, куда он исчез.
— Забавный, правда? — рассмеялся Вадим. Он тоже заметил нервную прыткость официанта.
К столу подошли Виталий, Дмитрий и еще два незнакомца — такие же вальяжные и напыщенные, как Виталий. Лариса давно заметила, что ее новые друзья в обществе преображаются, будто думают, что все только и смотрят оценивающим взглядом на них: как одеты, как держатся… Сначала манера их поведения удивляла, но потом они с Вадимом решили, что это проявление комплекса провинциалов, которые изо всех сил стараются казаться своими.
Гости представились. Один — плечистый, со спортивной фигурой и безупречной стрижкой — назвался Борисом. Он Ларисе показался человеком себе на уме. Все помалкивал, на шутки не реагировал. Будто его одолевали важные заботы и он не мог о них забыть ни на миг. Второй — чернявый, юркий, многословный, наоборот, — сразу повел себя так, будто попал в привычный ему круг, и его ничто не смущало. Даже то, что дама руки не подала. Он все равно первый протянул руку, и Ларисе волей-неволей пришлось поздороваться с ним за руку, хотя она этого терпеть не могла. Если дама первая не подала руку, нечего совать свою.
Она взглянула на него немного высокомерно, мол, знай свое место, но вертлявого и говорливого Андрея Ухина ее холодность не смутила. Сначала пили аперитив. Потом заказали салаты и фирменное горячее. Какое-то время все были поглощены едой, и Лариса украдкой посматривала на новых знакомых. Ну не всем же быть красавцами, наконец уговорила она себя. Тем более, что Ухин оказался классным юристом, как его отрекомендовал Виталий, а Борис, помимо того что владел крупным бизнесом, коллекционировал иконы. Так что общий язык нашли быстро. После вина Ларисе стало весело, и она уже не помнила о первом неприятном впечатлении, которое сложилось у нее о новых знакомых. Борис тоже неожиданно разговорился и оказался интересным собеседником. Как выяснилось, он любил путешествовать по стране и изучать древнее деревянное зодчество.
После очередного фужера испанского вина он сообщил, что собирается купить в Москве новую квартиру. Но хочет в районе Фрунзенской набережной, чтобы из окон была видна Москва-река.
— Мой отец когда-то служил на флоте. Был капитаном корабля. Несколько раз брал меня с собой в ближние рейсы.
— А где вы плавали?
— Однажды взял меня в туристический рейс по Дунаю. Такая красота была! Там есть места, где фарватер проходил совсем близко у берега. Казалось, протяни руку и можно ухватиться за ветку дерева, которое растет в соседнем государстве.
— Каком государстве? — удивилась Лариса.
— Румынии. Вот там я и размечтался жить на берегу реки. Но в большом городе. Капризный я парень, друзья мои… И в столице желаю жить, и видом на реку любоваться.
— Мечтать не вредно, — вставил свое слово Андрей.
— Ну почему же только мечтать? Это вполне реально, — усмехнулся Виталий.
— А у тебя есть на примете такой вариант? — оживился Борис, и радостный блеск в его глазах показался Ларисе напускным.
— Есть один… Но пока об этом говорить рано. Хозяева в раздумье.
— А у меня на счету в банке вполне осязаемая сумма на покупку. Если бы она еще трехкомнатная была…
— Там действительно три комнаты. В прошлом месяце в этом районе с тем же метражом я продал квартиру дочери известного актера за миллион триста тысяч долларов.
— Я бы дал полтора…
Лариса прислушивалась к разговору и почувствовала неожиданное волнение. А не их ли квартиру описывает Виталий? С видом на Москву-реку, трехкомнатная… И хозяева еще в раздумье…
— Да, Виталик, — неожиданно перебил разговор друзей Андрей. — А как тот особняк на Арбате? Как прошла встреча с клиентом?
— Отлично. Просит, чтобы я завтра уже приступил к подготовке бумаг. У тебя найдется время обсудить юридическую сторону?
— Ну я же обещал. Как раз вчера закончил одно сложное оформление. Так что завтра могу подъехать.
— Завтра еще рановато.
— Но я не гарантирую, что смогу заняться этим делом дня через три. Ты же знаешь, у меня очередь…И все торопят. Как же люди спешат жить! Ты заметил, как летит время? Раньше мы жили поспокойнее. А теперь не успеешь утром поздороваться, уже и вечер наступает. Вчера моя Манюня в садик ходила, а завтра у нее уже вступительные в институт.
— И куда твоя красавица поступает?
— В МГИМО, естественно. Куда еще с таким образованием? Она у меня три года в Лондоне отучилась. Уже думает на английском. Представляешь, иногда фразу начинает, и тут ж себя переводит!
— Да, возможности у детей теперь совсем другие, не то, что в наше время… — произнес с некоторой обидой Борис.
— Эти возможности им родители предоставляют. Если у них с головой все в порядке… — почему-то ехидно сказал Андрей.
В зале звучала приятная музыка, а Лариса мучилась оттого, что никак не могла решить, по карману ли им такой особняк на Арбате, на который уже нацелился неизвестный покупатель и готов хоть сейчас выложить все деньги. Нужно было поскорее принимать решение.
— Вадим, давай выйдем с тобой на минуточку. У меня что-то голова закружилась, — томным голосом проворковала она.
Вадим подхватил ее под локоток и извинился перед компанией. Мужчины понимающе переглянулись.
На улице Лариса ухватила Вадима за руку.
— Ты понял? У Виталия уже конкретный покупатель. И если мы не дадим ответ, дом уплывет, — в ее голосе звучала паника.
— Лариса, мы еще хорошенько не обдумали…
— Да что думать? Рядом с нами сидит покупатель, готовый переплатить за квартиру. Он сам сказал — полтора миллиона долларов.
— А остальные? Если бы галерея была наша, мы бы и ее продали. Но мы же арендуем помещение.
— А антиквариат? Он тоже стоит больших денег.
— А что мы перевезем в новую галерею?
— Но не все же мы продадим! Только на недостающую сумму. А коллекция Поповича? И на реализацию можем набрать.
— Ларочка, я тоже хочу этот дом! Но как мужчина должен быть рассудительнее. Это тебя переполняют эмоции. Хочу — и все. А решать и взвешивать приходится мне. Ладно — квартира, антиквариат, «мерседес» — черт с ним. Обойдемся твоей «вольво». Квартира в Питере… Ой, как не хочу я ее продавать! У нас не останется отходных путей.
— Родители у меня есть! — ухватилась она за эту мысль как за спасительную соломинку. — Они нас всегда впустят.
— И будем мы наше и голодные, невесело усмехнулся Вадим.
— Да ты что, Вадик? С таким настроением, конечно, нечего и думать о расширении. Вообще нужно отбросить мысли об улучшении качества жизни. Есть маленькая галерейка, которую мы арендуем, и ладно. Скромная квартирка, и этого достаточно. Пускай тот дом покупает какой-нибудь новый русский, которому некуда денег девать. Наверняка он от сохи. И, заработав капитал, решил приобрести барские хоромы. А куда уж нам, с нашим суконным рылом…
