Ознакомительная версия.
Генералу Привалову позвонил губернатор.
– Привет, Алексей…
– Добрый день, Валентин Александрович, какие заботы?
– Это я у тебя хотел спросить. Слушай, кому ты успел в столице насолить?
– В каком смысле? – генерал насторожился. – Не понял?
– Вот и я не понимаю. Я тут получил… весточку, понимаешь? От своих… впрочем, тебе знать не обязательно. Сообщают, что министр якобы дал указание немедленно начать проверку деятельности наших органов внутренних дел.
– Так это – не новость, Валентин Александрович. Обычная, плановая. Это – правда, я знаю, ну, мне тоже докладывали, – он легко засмеялся, – источники… И что следует ожидать ее поздней осенью. А почему перенесли на более ранний срок, можно выяснить.
– Вот и выясни. И заодно уж объясни мне, неграмотному, какими это жалобами завалили тебя?
– Как какими?! Да их нет, никаких жалоб! То есть конечно же, есть, но в пределах, как говорится. Обычное дело. И вообще, вы же знаете, у меня все под контролем. А насчет жалоб, это ж известный у нас прием, стимулирующий внеочередную проверку. Вам ли не знать, Валентин Александрович? Придраться не к чему, значит, жалуются! А такого компромата можно набрать, не сходя с места, целую гору. На все ведь нынче у нас можно жаловаться! Свобода!
– Да? Ну-ну… работайте – странно усмехнувшись, ответил губернатор.
Непонятный звонок. И неприятный разговор: на что намекал, о чем хотел предупредить губернатор? Это – точно неспроста. Значит, что-то у него есть. А что? И еще проверка эта!.. В ноябре ведь должны были начать. Почему же перенесли сроки? У Вячеслава бы узнать, вот он бы помог. Вопрос-то, в сущности, пустяковый. Обычный, рабочий… Ну а что, в конце концов?..
Алексей Кириллович еще немного поразмышлял и наконец решительно набрал номер Грязнова.
– Привет, свояк! Или кто ты мне теперь? – весело начал Привалов.
– А-а! Шурин! – обрадовался Грязнов. – Привет, привет… Интересуешься сроками? Правильно, дело – прежде всего. Мы тут с Дусенькой жмем изо всех сил, думаем, объявим с недели на неделю. А может, и раньше. Мне ж и самому не терпится, ты понимаешь! – Грязнов раскатисто засмеялся, и генерал охотно его поддержал, чувствуя, как с плеч сползает тяжесть неизвестности.
– Ну, уж тебе-то грех жаловаться, Слава! Все, как говорится, под боком, все – в твоей власти!.. Я чего интересуюсь-то?.. Тут дошли до меня слухи, что проверка, запланированная на ноябрь, может быть перенесена на ближайшее время. Ну, сам понимаешь, наедет министерская братия, и я уже стану недоступен для простых семейных радостей… А уж в Москву поехать, – теперь будет целая проблема.
– Да ты что? С чего вдруг? – искренне удивился, а судя по тону, и огорчился Грязнов. – Вот-те и новости! Серьезно?
– Не знаю, серьезно или нет, но вот такая информация. К сожалению, я далеко, лично проверить не могу, остается только терпеливо ждать.
– Вон как!.. Хочешь сказать, что мне ближе? – «догадался» наконец Вячеслав Иванович.
– Да ты о чем? Мне и просить неловко. Я просто о свадьбе вашей подумал, чтоб одно на другое не наехало, а так-то нам тут опасаться нечего, пашем себе потихоньку, да и не мне тебе рассказывать, сам знаешь про эти «неплановые». Может, кто «телегу» накатал, всяко бывает… Губернатор вот звонит: «У тебя там все чисто?» – «Конечно, – говорю, – как всегда». – «Ну, проверь лишний раз, не повредит…». Я, Слава, тоже так думаю: мало ли, за всем не уследишь.
– Ну и правильно, первая она, что ль, у тебя? И не последняя. А я, если хочешь, сделаю один звоночек, проясню…
– А знаешь, ты особо не напрягайся. Узнаешь – спасибо, а нет, так сам днями проясню. Очень погулять у вас хочу, а тут такое дело, совсем некстати… Надеюсь, скоро у вас наконец состоится?
– А как же! Последние штрихи…
– Отлично, привет сестрице!
Алексей Кириллович удовлетворенно отключил телефон. Уж он-то, опытный человек, мог различить, когда собеседник врет, а когда говорит правду. Вячеслав не обманывал. Это чувствовалось. А раз так, то и волноваться нечего. Кстати, надо бы кинуть пробный шар, сделать звоночек этому настырному Турецкому. Вскользь поинтересоваться, как завершается его расследование и где результаты? Мол, жду – не дождусь твоего привета… как соловей – лета…
Он подумал еще и набрал номер. В ответ услышал несколько растерянный – именно так, отметил он, – голос Турецкого:
– Желаю здравствовать, господин генерал!
– А чего это ты так официально?
– Так ведь… не ожидал внимания.
– Ну и зря, – Привалов рокочуще засмеялся. – А я смотрю, не звонишь. Отстали от тебя, что ли, эти… гаишники? Ну и слава богу, – сам же и ответил себе Привалов. – Так когда увидимся? А то у меня министерская проверка грядет со дня на день, можно сказать, и я не смогу уделить тебе, Александр Борисович, ни минуты внимания.
«А что это мы вдруг на «ты»? – подумал Турецкий. – Кажется, не переходили. Или это у него – от полноты чувств? И проверка еще… Он ничего о ней не говорил, даже не упоминал. Неужели Костина работа?.. Но раз мы – на «ты», значит, на «ты»…»
– Ну, твоему ведомству, Алексей Кириллович, ничто, я думаю, не угрожает. Так что советую не брать в голову. А насчет документов, тут у меня кое-что новенькое есть. Интересное. Очень интересное…
– Да? – равнодушно спросил генерал. – Правда интересное? И где взял, если не секрет?
– А какой же от тебя секрет? – с нарочито двусмысленной интонацией ответил Турецкий. – Там взял, где твои сыщики сто раз ходили. Только они не туда смотрели. Но с них, я тебе правду скажу, Алексей Кириллович, и спроса особого нет. Это ведь они – не от ума, а от усердия. Ох, опасная это штука – усердие! На такое толкает, что просто уму не постижимо, скажу тебе…
– Так покажешь хоть? – вроде бы обиделся генерал.
– Обязательно покажу, а как же! Буквально завтра-послезавтра… Я ведь должен еще со Славкой проконсультироваться. Я – не начальник, он – начальник, ему и решать. Есть там нечто… ну, мягко говоря, крепко сомнительное, а вот стоит это вытаскивать на божий свет или нет, это уж он сам должен решить, понимаешь?
– Угу, – глухо ответил генерал. – А я не помогу? Я ведь – поближе.
– Ну, во-первых, субординация, за несоблюдение коей виноватый подвергается экзекуции. А во-вторых, я думаю, он сам тебе скажет. Спасибо за заботу… Да, и еще. Здесь у нас, по моим сведениям, появились некие личности, как говорил мне еще в Москве Вячеслав, объявленные в федеральный розыск. Алексей Кириллович, не мое, конечно, дело, но ты бы обратил внимание? Народ-то в станице волнуется. Не нравятся им эти деятели с Кавказа, кем-то основательно пригретые. Так прямо и говорят. Ну да ладно, это уж точно не мои дела.
– Хорошо, я обращу внимание, – ответил Привалов, и Турецкий различил наконец в его голосе явный холодок недовольства… А может, и плохо скрытой угрозы.
«Ну что, уважаемый Александр Борисович? – ехидно обратился к Турецкому его воображаемый оппонент. – Доволен? Вспугнул Хищника? Вызвал огонь на себя? Отвлечь внимание захотел? Очень благородно с твоей стороны. Но благородство-то – к чему?»
«А к тому, – ответил Турецкий оппоненту, – что активизация действий генерала точно укажет на его прямую причастность к совершенным здесь преступлениям… И на своих чеченцев ему тоже пришлось отреагировать. По идее, должен был бы обрадоваться: наконец-то поймаем! А он очень неохотно принял известие. С подтекстом: мол, опять этот Турецкий! Пора от него избавиться. И команда от него последует более решительная. Ну, а общая печаль по поводу трагического происшествия в станице Ивановской отвлечет на какое-то время внимание от грозящей ему министерской проверки. А что будет дальше – одному Богу известно. Вот и получится, что он снова в выигрыше…»
Турецкий продолжал размышлять по поводу этой проверки. Значит, не так уж и бесполезен был разговор Кости с министром. Ну, а как иначе должно было случиться? Не кидаться же арестовывать начальника ГУВД? Это значит, снова расписаться в том, что органы основательно прогнили, как их ни укрепляй…
И еще вопрос: стоит ли сейчас Славку тревожить своими размышлениями? Вряд ли. Филя – на месте. Остальное – будем поглядеть, как заметил какой-то остряк.
Но вот только теперь уже надо держать ухо востро. «Страшилки» всякие кончились. Начинается «мужская игра», стартовавшая однажды тем, что какой-то пчеловод обиделся на соседа… ну и так далее, покатилось, понеслось. И вот к чему пришли. Приплыли – прямо по картине Репина, как говорила Нинка, «английская дочка» своего настырного папы, которому все неймется. Во всех смыслах…
Соскучился. Ирку, что ли, отправить к ней? Самому неизвестно, когда еще удастся навестить привилегированный британский колледж, а дочь не торопится к родителям: новое поколение, родители – все дальше от своих детей, чем прежде. Вот и получается, что радость вроде бы общая, а жизнь у каждого – своя…
Однако надо пробираться домой. Без ноутбука. А там выходить, широко зевая, во двор, на улицу, громко клеймить надоевшую жару и медленно идти к магазину, чтобы купить что-нибудь на обед. И незаметно оглядываться, приветливо здороваясь со встречными станичниками. Не забыть бы еще внимательно осмотреть машину – на предмет обнаружения всяких ненужных «неожиданностей». Ведь команда этим «убивцам» может теперь последовать в любую минуту…
Ознакомительная версия.
