В зале стояла мертвая тишина.
Я обещал вам обоим выпить, сказал губернатор. Взглянул на официанта, который стоял неподалеку. Позаботьтесь о них. Потом проводите их в канцелярию.
Он оглядел всю аудиторию.
Все это выглядит неважно, но не безнадежно. Мы попробуем все возможности. Больше вам ничего сказать не могу.
Тут заговорил Кэрри Уайкофф.
Я бы только хотел знать, начал он, нет, не так. Я хочу знать, как это произошло? Кто несет за это ответственность?
Губернатор неподвижно стоял на стуле, ожидая, когда стихнет одобрительный ропот. Потом произнес в тишине:
Предлагаю вам, Кэрри, создать комиссию конгресса, которая расследует всю эту историю. С радостью сообщу ей все, что знаю.
Он слез со стула, взял Бет под руку и отправился, не быстро и не медленно, в канцелярию. Там упал на стул.
Я считал себя человеком очень терпеливым и достаточно разумным. И не считаю себя жестоким. Он поднял глаза на Бет и невесело улыбнулся. Но сейчас я с наслаждением бы удавил Кэрри Уайкоффа. И надеюсь, что проживу достаточно долго, чтобы иметь возможность плюнуть на могилу Поля Норриса. Он помолчал. Если мои чувства неприличны, согласен числиться не приличным. Бет ответила:
Если бы Норрис не угнал лифт... она не договорила.
Это правда, признал губернатор. Ни одна из; не достигла бы низа живой. И я рад, что все так случилось. Но это ничего не меняет.
Я вас понимаю, Бент.
Он взял её руку и приложил к своему лицу.
Маленькие человечки в забавных шапочках и туфельках с острыми носами пишут наши судьбы в толстые книги и иногда дергают за веревочки, чтобы убедиться, все ли идет как задумано. Он покачал головой. Иногда я задумываюсь, не могут ли их замыслы нести зло в самой; своей основе? Вы верите в загробную жизнь, моя милая?
Пожалуй, верила.
Я никогда не считал это нужным, сказал губернатор. Так же как никогда не считал нужным верить в какого-нибудь Бога. Правда, я участвовал в богослужениях точно так же, как соблюдал другие общепринятые нормы поведения. И по той же причине: потому что этого от меня ждали. Интересно, сколько ещё людей делают так же, но не сознаются в этом.
Он снова помолчал.
Если бы я был способен молиться, воспринимая это всерьез, то молился бы дать мне веру, что мы с вами ещё где-то встретимся.
Мы встретимся, Бент.
У райской речки с форелью? Мне бы это подошло. В те минуты, когда начинается вечерний клев.
Он отпустил руку Бетти и выпрямился, потому что на пороге показались оба пожарных и шеф пожарной охраны.
Проходите, пригласил губернатор. Садитесь. Давайте взвесим все возможности... он помолчал какими бы безрадостными они ни были.
ГЛАВА XXIII
17. 40-17. 56
"Это почти шизофрения, то, что со мной происходит", подумала Патти. Одна половина её души залезла в свое тайное укрытие и дрожала там от страха, в то время как оставшаяся упрямо сосредотачивалась на восприятии текущего момента и места, где она находилась, на напряжении, царившем в трейлере.
Нат, поговорив с Беном Колдуэллом, вернулся от телефона, остановился возле Патти и невидящими глазами уставился на площадь и израненное здание. Потом сказал:
Когда-то эти огромные здания строили настолько огнестойкими, что в кварталах, где появлялись небоскребы, город мог снизить число пожарных. Он обернулся и посмотрел на Патти. Вы это знали?
Патти сумела выдавить из себя улыбку и покачала головой.
Толстые стены, продолжал Нат, толстые перекрытия, окна, которые можно открывать, человек мог попасть и внутрь и наружу. Пожар можно было локализовать. Теперь... он покачал головой. Скелетная конструкция с внутренним ядром гораздо экономичнее: лифты, эскалаторы, трубы, короба, кабели, все технические средства можно сосредоточить в центральной шахте. Так образуется дополнительная площадь, которую можно сдать внаем. Но когда вспыхнет пожар, большой пожар вроде этого... он снова покачал головой.
Тогда ядро превращается в паяльную лампу, как вы это сказали по телефону? спросила Патти. В вытяжку, в печную трубу?
Один из командиров пожарных частей, стоявший поблизости, сказал:
Иногда, при пожарах вроде этого, температура в ядре настолько высока, что пожарные могут работать только по пять минут, а то и меньше. Он посмотрел на Ната.
Вы говорите: "паяльная лампа". Но это больше похоже на печь для сжигания мусора. Он показал на верхушку Башни.
Если оттуда достанем кого-то живого, это будет чудо. Браун яростно орал в телефон:
Да, черт возьми, мы требуем их сюда, и галопом! Вы что думаете, мы здесь игры играем? Грохнул трубкой и в бессильной ярости погрозил кому-то костлявым кулаком: Полиция не понимает, какое отношение Береговая охрана имеет к пожару. Им это, видно, показалось подозрительным, поэтому они долго думали и наконец решили, что вначале все перепроверят, прежде чем пропустят ребят сюда. Он снова горящим взглядом окинул Ната: Думаете, это пойдет? Ну, эта ваша идея со спасательным поясом?
Нат развел руками:
Есть другие предложения?
Вертолеты все ещё тарахтят здесь, только без толку, сказал Браун. Это тоже ваша идея.
Точно так же, как и лифт, подтвердил Нат, в котором могло погибнуть пятьдесят человек вместо одного.
Это он будет долго помнить, если вообще когда-нибудь забудет. Когда-то, когда он был в лесной пожарной службе, его сбросили с парашютом в тот район, где лесной пожар, раздуваемый ветром, неожиданно изменил направление и охватил смертельным кольцом девятнадцать человек. Их трупы лежали скорченные в агонии, обожженные до неузнаваемости. О таких вещах человек не забывает.
Что мы ещё можем сделать, кроме как пробовать все, что нам осталось? спросил он. Если не пробовать... он снова развел руками.
Стало тихо.
Посмотрим, какие у нас есть возможности, продолжал Нат. Добраться до них мы не в состоянии. Они сами спуститься не могут. Даже будь у них канаты, что с того? Мужчины и женщины среднего возраста, спускающиеся на пятьсот метров по канату? Он говорил тихо, но резко. Помогут ли нам вертолеты? Ответ звучит "нет", по крайней мере не сейчас. Возможно, там, наверху, удалось бы разбить окна и какой-нибудь акробат сумел перелезть на лестницу, спущенную с вертолета, но ни один из тех, кто поднялся наверх пить шампанское, на это не способен. Так что нам остается? Вот и ответ на ваши вопросы. Сидрах, Мисах и Авденаго уцелели в печи Навуходоносора, но здесь такого не будет.
Ладно, ответил Браун, который уже немного успокоился. Не сердитесь. Посмотрим, что на это скажет Береговая охрана.
Не получится, продолжал Нат, значит, не получится. Он снова уставился в окно. Патти коснулась его локтя:
Это в самом деле вина Поля? Голос её звучал совершенно спокойно. Отец говорил, что не знает точно и что не будет никого поливать грязью, пока не убедится.
В кармане у Ната лежал пакет с копиями извещений на изменения. Теперь он вынул его и вытряхнул бумаги на стол. Смотрел, как Патти одну за одной берет их, просматривает и отбрасывает, как будто нечто нечистое.
Наконец она сказала:
Я не инженер, но немного разбираюсь. Она внимательно следила за лицом Ната.
На всех стоит ваша фамилия, но вы их не подписывали, так?
Откуда вы знаете?
На вас это не похоже, ответила Патти. Не спрашивайте, откуда я знаю, знаю и все. Она взглянула на бумаги, разбросанные по столу. Это одна из штучек Поля подделывать чей-то почерк. Когда-то мне это казалось забавным. Она помолчала. Теперь я вижу в этом инфантильность и злой умысел. На некоторое время она задумалась: Скажите мне, что говорят о жене, выступающей против собственного мужа?
Что она замечательный человек.
Если бы я могла в это поверить!
"Хрупкая, но упорная, подумал Нат, она готова смотреть фактам в лицо, как бы ни было больно". Как бы в подобной ситуации реагировала Зиб? Вероятно, просто сделала бы вид, что это только ошибка, что ничего не случилось и осталась бы в стороне. Но здесь другой случай.
Я ручаюсь! ответил Нат.
Ну, произнес незнакомый голос с порога трейлера, какие у вас проблемы и чем, по-вашему, можем помочь?
Там стоял могучий, рослый и стройный человек, невозмутимый как скала, сержант Оливер из Береговой охраны Соединенных Штатов.
Когда Нат объяснил ему ситуацию, он молча выслушал, вместе с ним вышел из трейлера и уставился на вершины зданий северную башню Торгового центра, четырехгранную с плоской крышей, и на "Башню мира", чей сверкающий шпиль едва не доставал до облаков.
Сержант обвел взглядом площадь, толпу за барьерами, лужи, покрытые сажей, извивающиеся шланги и носившихся взад-вперед пожарных.
Ну и цирк, сказал он и снова уставился вверх, прикидывая на глаз расстояние. Лицо его было непроницаемым. Наконец он взглянул на Ната и покачал головой.
Не получится, заявил он.
У вас есть гарпунные пушки, сказал Нат, и трос, он называется линь, да?
Точно, это есть, согласился сержант.
