«Зачем?»
«Зачем? – Всю свою технику я вложила в этот вопрос. – А зачем женщины всегда разглядывают чужие дома? А яхта ведь намного интереснее дома. Я хотела увидеть, как она приспособлена для жилья, на чем тут готовят и… Ну все! – Я засмеялась, пытаясь привести его в хорошее настроение своим невежеством. Главное, чтобы он не понял, насколько я разобралась в устройстве его яхты. – И это, правда потрясающе, Годфри! Даже не представляла! – Я притихла и укусила себя за губу. – Я тебя раздражаю. Тебе не все равно. Наверное, у тебя нервное потрясение, я знала, что так будет, поэтому, наверное, в спряталась, когда услышала, что ты идешь… Неожиданно подумала, как это можно воспринимать, что ты можешь прийти в ярость, поэтому впала в панику и спряталась.
Думала, может, ты и не пойдешь в море, а я потом тихонечко вылезу, когда ты уйдешь. Вот и все».
Я прекратила монолог и подумала, что, возможно, стоит зарыдать, но потом решила, что это будет чересчур. Вместо этого я посмотрела на него сквозь ресницы, во всяком случае попыталась сделать именно это. Больше никогда не поверю романтическим романам, это просто физически невозможно. Годфри в любом случае не растаял, поэтому я прекратила попытки и решила провокационно улыбнуться и прикоснуться рукой к глазам. «Извини. Мне очень стыдно. Пожалуйста, не сердись».
«Не сержусь». Первый раз он отвел от меня глаза, шагнул, открыл дверь и выглянул в темноту. Увиденное, похоже, его удовлетворило, но дверь он больше не закрыл. «Ну ладно, раз ты здесь, попробуй получать от этого удовольствие. Не могу так надолго оставлять румпель, поэтому выходи. У тебя не слишком теплое пальто? Попробуй это». Он открыл шкаф, вытащил тяжелую морскую байковую куртку и протянул мне.
«Не волнуйся, мое сойдет. – Я встала и потянулась за собственным пальто с фонарем в кармане, а потом вспомнила, какое оно мокрое. Хоть убейте, не способна так быстро придумать причину, по которой у меня намок подол, поэтому пальто я опять бросила. – А хотя, спасибо большое, твое наверняка теплее. Похоже, сегодня ветрено. – Когда он помогал мне надеть куртку, я улыбнулась ему через плечо. – Ты простил меня? Очень глупо с моей стороны, имеешь полное право сердиться».
«Я не сердился», – сказал Годфри и улыбнулся. Потом он повернул меня к себе лицом и поцеловал.
Ну что же, на что напрашивалась, то и получила. Я закрыла глаза. Если представить, что это Макс… Нет, невозможно. Ну кто-то безразличный, например, тот довольно хороший мальчик, с которым у меня происходил мертворожденный роман, а в критический момент оказалось, что мне на него наплевать… Это тоже не получилось. Кем бы Годфри ни был, он целовался совершенно не как довольно хороший мальчик…
Я открыла глаза и через плечо Годфри посмотрела на красивую тяжелую лампу, которая раскачивалась примерно в футе от его головы. Если удастся передвинуть его… По-моему, бывают обстоятельства, когда правильным, даже достойным поступком для девушки будет ударить мужчину по голове лампой, в то время как он ее целует…
«Алистер» неожиданно сильно перекосило. Годфри отскочил от меня, будто я его укусила. «Выключи, пожалуйста, лампу».
«Конечно».
Он побежал по трапу. Я задула лампу, опустила на место стекло за какие-то секунды, но «Алистер» успел выровняться, а Годфри появиться в дверях и протянуть мне руку. «Выходи смотреть на звезды».
«Минуточку».
Не такой уж он был и спокойный, спросил довольно резко: «Что ты делаешь?»
«Платочек. Он у меня в кармане пальто». Я копалась на койке в путанице пальто и одеял. Фонарь скользнул в карман куртки, я зажала в руке платок, подбежала к трапу и вложила свою ладонь в руку убийцы. Красивая ночь. Звезды, брызги, огромные волны блестят. Слева еле виднелись очертания берега на фоне неба, черный монолит, отсекающий свет звезд. Снизу – маленькие огоньки, очень мало и очень далеко. «Мы где?»
«Примерно в полумиле от Глифы».
«А где это?»
«Знаешь, как берег заворачивает на восток к материку у подножия горы Пантократор? Мы примерно прошли половину этого загиба…»
«Значит, мы идем на восток?»
«Какое-то время. После Кулуры повернем в пролив. – Да, и Спиро рассказывал, что они прошли половину пути и были в проливе между Кулурой и материком. – Почувствуешь, как ветер усилится, когда мы выйдем из-под прикрытия Пантократора. Он уже и сейчас не слабый. – Он обнял меня по-дружески, но неумолимо. – Посиди со мной. Яхта не все время будет такой самостоятельной. Что-нибудь знаешь о мореплавании?»
«Ничего». Когда он усадил меня на кормовое сиденье, мои глаза немедленно начали обшаривать еле видный кокпит. Только я прекрасно знала, что никакого оружия там не валяется, тем более что эта псевдонежная рука не позволит ничего схватить. Мне пришло в голову, что, скорее всего, у него есть пистолет, и я уже выяснила, что в ближнем ко мне левом кармане ничего нет. Если на него найдет еще один приступ сексуальности, может быть, удастся выяснить, что у него в другом кармане… Когда он сажал меня рядом с собой, я завернулась в куртку, чтобы защититься от его рук, и устроилась прямо в его подмышке. Если бы у него там была кобура, он не стал бы меня так плотно к себе прижимать. Там точно пистолета не было. Я немного откинулась назад и приняла решение продемонстрировать, как мало понимаю в мореплавании. «А лодка быстро может ехать?»
«Примерно восемь узлов».
«Да?» Я явственно показала, что не имею ни малейшего представления об узлах, но не хочу демонстрировать свое невежество. Он меня просвещать не стал. Обнял покрепче, выбросил сигарету за борт и добавил: «Это под парусом. А с мотором – шесть или семь».
«Да?» Я воспроизвела интонацию и на этот раз имела успех, потому что он засмеялся и снова повернулся, чтобы меня поцеловать.
«Алистер» наклонился и качнулся, гик прошел над нами, а главный парус затрещал, как винтовочный выстрел. Это оправдало мой инстинктивный отскок ото рта Годфри, но потом я взяла себя в руки и ответила со сдержанным энтузиазмом. Мои глаза смотрели, как гик качается над нашими головами маятником, при этом я старалась отвлечься от мистера Мэннинга и поразмышлять.
Его поведение легко объяснить. Он еще не уверился в моей невинности и не собирался рисковать и оставлять меня без наблюдения, пока он будет опускать главный парус и заводить мотор. Он мог только удерживать яхту так, как она была, – мотор работает на холостом ходу, а парус лениво тащит ее вперед, пока Годфри не решит, что со мной делать. Мне очень повезло, что ветер дует приблизительно в нужном ему направлении. Если он направляется, что очень даже вероятно, именно туда, где однажды топил Спиро, ему пока еще очень даже по пути.
Неожиданный удар о форштевень заставил нос «Алистера» подняться под таким углом, что гик пролетел над нами опять с треском и стуком. Годфри резко выпустил меня на свободу, а его правая рука потянулась к румпелю. Он на секунду наклонился вперед, и я увидела мое оружие.
Прямо за Мэннингом за кормовым сиденьем кокпита на крюках висел спасательный пояс, к нему на веревке была привязана дымовая сигнальная ракета. Это металлическая трубка длиной примерно в фут, примерно две трети длины занимает круглый пустотелый металлический поплавок. Это достаточно тяжелая штука подходящей формы, из нее получилось бы отличное оружие, только бы снять ее с крюка. Веревка, похоже, длиной футов десять – пятнадцать, для моих целей достаточно. Как бы им завладеть? Вряд ли можно пролезть мимо Годфри, тогда точно не будет шанса использовать эту штуку. Вот если бы он встал на минуточку…
«Почему ты не опускаешь парус? – спросила я. – Мне казалось, его опускают, когда мотор работает».
«Не обязательно. Хочу скоро пойти под парусом, а пока и так нормально».
«Понятно». Разумеется, я это сказала так, чтобы было очевидно мое полное непонимание. Хотя все стало ясно. Под парусом он пойдет, чтобы было тихо. Мы направляемся с грузом к албанскому берегу, и скоро, несомненно, он меня потеряет, как Спиро. И будет управлять своим «Алистером» двумя руками. Я глубоко вдохнула соленый воздух и положила голову ему на плечо. «Божественно, правда? Я так рада, что сюда прокралась, и ты совсем не сердишься. Посмотри на звезды… В Лондоне очень не хватает ночного неба, там только тускло сияют пять миллионов ламп. Годфри, а разве не положено зажигать огни?»
«Положено, но не буду. Пока не встретим какого-нибудь еще нарушителя закона, увидим всех встречных первыми, от этого нет никакого вреда». «Нарушителя закона?»
По-моему, он улыбнулся. «Который не зажигает огней». «Да? А ты, значит, фотографируешь? Восход? Хотела бы я знать, – захихикала я, – что на этот раз скажет Фил, когда я вернусь утром?»
«Где она сегодня? Она знает, что ты отправилась гулять?»
«С друзьями в ресторане. Она мне оставила записку, но было поздно к ним присоединяться, поэтому я осталась дома. Я… Мне было немного грустно. Мы с тобой провели такой хороший день, и я просто не могла сидеть дома. Почему-то».
