Я увожу Кирилла в нашу спальню. Пусть молодые побудут одни.
Как только за моей спиной закрывается дверь, Кирилл обнимает меня со спины. Его руки на моей талии и груди, он целует меня в шею и бесстыдно прижимается к ягодицам. Я закрываю глаза и нежусь в ласковых объятьях. Стресс последних дней рассыпается. Организм включает защитную реакцию, и нервное напряжение трансформируется в сексуальный позыв. Я чувствую, как наливается силой мужская плоть. Рука Кирилла соскальзывает мне под трусики и нежно давит на клитор. Возбуждение теплой волной захлестывает меня. Я разворачиваюсь, и наши губы сливаются в жарком поцелуе.
Комната маленькая, у меня подгибаются колени, и я оказываюсь на кровати. Губы не хотят расставаться друг с другом, а руки мечутся по одежде, расстегивая молнии и пуговицы. Ох уж эти колготки под брюками, проще порвать, чем снять!
На несколько мгновений мы разлепляем общее дыхание. Шальные от влажного блеска глаза наблюдают, как мы помогаем друг другу обнажиться. И вот любимый мужчина стискивает объятия и накрывает меня. Он раздвигает мои ноги и норовит сразу проникнуть внутрь. Но я хочу другого.
Моя ладошка перехватывает его набухший член и тянет вверх. Он понимает и перестраивается. Мы вновь ласкаем друг друга губами и языком, но на этот раз наши щеки касаются внутренней части бедер. Сладкое безумие нарастает. Я изгибаюсь и мелко дергаюсь, переживая оргазм. Но Кирилл не спешит. Мы вновь в миссионерской позе. Сильные толчки взметают меня к новой вершине блаженства, и мы заканчиваем вместе.
Я отхожу долго, а он, видимо, быстро. Потому что первое, что я слышу:
— Ты думаешь, этим фильмом шантажировать Рысева?
— Фильм не для него.
— Но ты говорила, что для единственного зрителя.
— Да, так и будет.
— Тогда для кого?
— Для самого главного зрителя. Для Президента.
Кирилл опирается на локоть и удивленно смотрит на меня.
— Президента банка?.. Компании?
— Для Президента страны.
Войдя в кабинет Рысева, Матвеев не стал утаивать повязку на руке. Наоборот, майор сам напросился на встречу, чтобы начальник увидел его ранение.
— Ты что ранен? — строго спросил генерал, чем существенно облегчил коварный план Гнома.
— Да так, пуля Светлого Демона.
— Вы опять упустили ее?
— Она была с Коршуном. Их мы взяли, но неожиданно появился третий. Ее сынок Николай Субботин.
— Я же говорил, что он с ними! Это слабое звено. Почему до сих пор не вышли на него?
— Пока Субботин нигде не засветился. Но это обязательно произойдет.
— Где вы их накрыли?
— В бункере.
— Что? В нашем бункере? — Рысев вспомнил, где Коршунов провел одну ночь в заточении. — Этот гаденыш запомнил дорогу. Зачем он туда сунулся?
— Искал тайник.
— Какой еще тайник?
Вот и прозвучал вопрос, ради которого Матвеев затеял встречу с генералом.
— Коршунов искал тайник майора Петрова.
— Лесника? Он что, прятал там деньги?
— Тут вот какое дело, товарищ генерал-лейтенант. Я готов был грохнуть СД, но Лесник дал отбой до звонка вам. Мне кажется… это не я так думаю, это Коршунов так считает… Петров долгое время писал разговоры с вами и хранил их в тайнике. Коршунов как-то пронюхал про это и захотел забрать записи.
Рысев похолодел. Он всегда знал, что только близкие, те, кто рядом, способны нанести подлый удар в спину. Как же он упустил, что на деньги, которые он отваливал агентам, преданность не купишь. Лучший способ подчинить — это держать за яйца и время от времени их сдавливать. Таким образом он много лет поступает с адвокатом Ревзиным и с другими «бизнес-партнерами».
— Что в итоге? — прошипел Рысев.
— Коршун обчистил тайник.
— Ты знал о тайнике? — тяжелый взгляд пригвоздил Петрова.
— Нет, что вы! Я же пришел, чтобы доложить. Чтобы вы знали.
— Где сейчас Лесник?
— Он здорово нажрался вчера и сегодня опохмелился.
Внутри Рысева всё кипело от злости, но внешне он старался сохранять спокойствие. Усыпить бдительность противника перед решающим броском — залог победы. Только раненная в молодости рука непроизвольно сжималась и разжималась.
— Привезешь Лесника через час в бункер. Я буду там. — Принял решение Рысев. — И не спугни его.
Петров по-военному клюнул подбородком и вышел. Генерал, прежде чем отправиться на встречу, извлек из сейфа незарегистрированный пистолет Макарова.
Когда агенты Петров и Матвеев въехали в бункер, они увидели, что мрак одного из коридоров перегораживает светлая «стенка». Свет падал из распахнутой двери главного кабинета. Внутри на старом кожаном диване, загораживающим тайник, вольготно расположился генерал-лейтенант Рысев.
— Как я погляжу, у вас тут двери нараспашку. — Рысев показал на развороченный пулями замок.
— Починим, — глухо пообещал Алексей Петров, стараясь не дышать в сторону начальника перегаром.
— Да не об этом речь, Леша. Материальные потери восполнимы. Сломал — сделал, украли — купил. Ерунда! Если конечно речь не идет об украденной информации. Ее ведь не восстановишь. В единственном экземпляре была? — Генерал следил за мимикой подчиненного. — Да не молчи ты! Я знаю о твоем увлечении, Леша. Писал, писал, да исписался. Умыкнули твое собрание сочинений. Я спрашиваю, копии остались?
Лесник покачал головой. Рысев не заметил игры в его поведении. То, что подчиненный был пьян, упрощало задачу наблюдения: пьяного лгуна легче распознать, чем трезвого.
— Ладно, что сделано, то сделано, у каждого бывают проколы. Наша задача, свести их последствия к минимуму. — Рысев старался говорить спокойно и обращался к Петрову по имени: — А для этого, я должен знать, что было в твоем тайнике, Леша? Когда ты начал собирать информацию?
— Около трех лет, — признался Лесник после паузы.
— Три года, говоришь. Ну ладно. А что же хотел найти там Коршунов?
Лесник помотал головой.
— Не знаю.
— А ты подумай, Леша, как следует подумай. И не волнуйся. Я дам тебе шанс исправиться. Коршунов и Светлый Демон сунулись в бункер, хотя понимали, что сильно рискуют. Значит, их интересовало что-то конкретное и важное.
— Коршун упомянул Иткина, — вспомнил Матвеев.
— Иткина? — Рысев исподлобья посмотрел на агента. — А что у тебя есть на Иткина, Леша? Ты говори, не стесняйся, здесь все свои, и дальше этой комнаты твое признание не уйдет.
— Я писал вашу встречу в коттедже на Рублевке. После акции СД в ресторане «Охота».
— На Рублевке, значит. — Сердце Рысева бешено колотилось, а злость распирала его, как пороховые газы патрон. Но требовалось доиграть спектакль всепрощения до логического конца. — И что же там было? Звук? Видео?
— Видео.
Рысев на минуту помрачнел, но взял себя в руки, поднялся и ободряюще похлопал Лесника по плечу.
— Хотя, какая разница. Информация у наших врагов, и наша задача не изменилась. Найти их и уничтожить. Сейчас мы помозгуем, как это сделать быстрее. Дам ка я тебе, Леша, на исправление неделю. И подключу в помощь ресурсы управления. Уж, с такой поддержкой осилите зарвавшихся предателей?
— Конечно. Я их достану, товарищ генерал-лейтенант. Порву на части!
— Не возражаю. Ладно, сейчас подумаем, под каким соусом это провернуть. Вот что, — Рысев бросил ключи от своего «вольво» Гному. — Матвеев, поведешь мою машину, а меня подвезет Леша. В дороге мне хорошо думается, если сам не за рулем.
Опешивший Гном принял ключи. Что-то слишком добренький Рысев: Леша, да Леша. Не такой реакции он ожидал от сурового начальника. Как же теперь работать с Лесником? Ведь он прекрасно понял, что заложил его не кто иной, как верный напарник.
Такие невеселые мысли терзали майора Михаила Матвеева, пока он ехал за служебным БМВ. В одном из переулков внутри садового кольца БМВ остановился. Гному показалось, что за тонированным стеклом мелькнула вспышка. Рысев покинул БМВ и направился к «вольво». Генерал жестом показал, чтобы Матвеев вышел.
— Петров оказался человеком чести, — скорбно сообщил Рысев. — Не выдержал позора, застрелился. Как я не убеждал его…
— Сам? — вырвалось у Гнома.
— Если я говорю застрелился, значит, застрелился. Ты вот что, Матвеев, вызовешь следователей и оформишь, как надо. Депрессия, выпивка — найдешь, что сказать. Там у него левый ПМ, кстати. Ну а меня здесь не было, рядом с напарником сидел ты. И не подведи, Матвеев.
Генерал уехал, а Гном еще долго не мог отойти от его холодного всепроникающего взгляда. Точь в точь, как у Светлого Демона, почему-то подумалось Михаилу Матвееву.
Передо мной экран ноутбука. Я смотрю фильм, который смонтировала Татьяна. Всего двенадцать минут нарезки видео и аудиозаписей дают четкую картину преступлений генерал-лейтенанта ФСБ Рысева. Татьяна умница, справилась с заданием. Нам требуется короткая и емкая информация. Теперь мне предстоит озвучить фильм.
