Ознакомительная версия.
– В Сочи? К морю?
– В деловую командировку. В компании с ошеломительной красоткой. Билеты уже у нее. Можешь покадрить ее, если получится. У вас СВ, купе на двоих. Она едет на кастинг фотомоделей. Такую красотку одну отпускать нельзя, так что совмещай полезное с приятным. Ты малый симпатичный, может, она на тебя и клюнет. Только не наглей, не то тут же отошьет. Заедешь за ней на улицу Гастелло, дом восемь, квартира шестьдесят два. Не позже семи. Машину оставишь на платной стоянке Курского вокзала, я потом ее перегоню к твоему дому.
– У меня нет слов, Гера! Ты настоящий друг.
– Ты заслужил. В Сочи вас встретят, там и деньги получишь, будет на что погулять.
Семен расплылся в улыбке.
Левша вышел из дома и поискал взглядом описанную ему по телефону машину. Машину он не узнал, но увидел стоящего возле стареньких «Жигулей» мужчину. Это был Герман. Тарас помахал ему рукой и подошел.
– Идешь на мелочевку, Левша. Работа непыльная. – Он протянул ему железнодорожный билет. – Поезд в восемь, сочинский. У тебя последний вагон. Доедешь до Курска, вернешься обратно, а потом возьмешься за свое главное дело.
– Что нужно-то? – готовый ко всему, спросил Левша.
– Ничего сложного. На заднем сиденье машины лежит большая корзина и пакеты с продуктами. Жареная курица, бутерброды, пепси, фанта, коньячок, конфеты, фрукты. Там же белый халат. В кармашке несколько сотен для проводников. Они не любят, когда по их вагонам ходят торгаши, без смазки не обойтись. На подъезде к Курску наденешь прикид и вперед. Тебя интересует шестой вагон, третье купе. В нем едет милая парочка. Хоть в доску разбейся, но всучи им бутылку коньяка. Только никаких скидок. Парень ушлый, официант. Сбросишь цену – он поймет, что ты ему туфту впариваешь. Это все. Перед выходом на перрон еще раз загляни в купе и убедись, что ребята твой коньячок пьют.
– Все ясно. Только толкачи водку носят, а не коньяки.
– Водку он не пьет, дама тем более. А правила «железки» и ее коммерческие выгоды им неизвестны, они на поездах не ездят. Одним словом, сопляки на твоей шее висят. Сам разбирайся. Я тебе даю возможность сухим выйти из воды. Там в сумке есть очки, усы и прочая муть, можешь обклеиться, чтобы не признали. Ты же на российской территории в розыск попал.
– До Интерпола дело еще не дошло, а Украина и Россия общей базы не имеют. Во всяком случае, до Харькова я не собираюсь ехать.
– Харьков с Киевского вокзала, следопыт. Забери свой мобильник, ты забыл его вчера в моей машине. Сойдешь в Курске с поезда, позвони и доложи о результатах. Помни, тебя никто не страхует. Упустишь сладкую парочку – выбросим тебя из обоймы. Действуй.
Герман ушел, а Левша сел в «жигуленок».
* * *
Когда Левша вышел из квартиры, в нее вошли Дербенев и Иван. Как всегда эти чистоплюи были в бахилах и перчатках. Сегодня они выполняли приятную для них работу: со стены сняли четыре картины, подлинные холсты заменены копиями.
– Первая в моей жизни кража, которая никогда не будет обнаружена, – ухмыляясь, заявил Иван.
– Я бы даже не назвал наш визит кражей, Ваня. Это конфискация произведений искусства, которые могут оказаться на помойке, как и весь антиквариат. Генерал был умным человеком, но почему воспитал свою дочь такой дурой?
– Дура – это не воспитание, Сева, а диагноз. Зато теперь эти картины будут висеть в музее. Баскакова не устоит перед импрессионистами. Это ее конек.
– С этой стервой надо держать ухо востро. Она наше слабое звено.
– Зря ты с ней связался, – махнул рукой Иван.
– Не зря. Все женщины идут в одной связке, как альпинисты, страхуя друг друга. Одна упадет и других за собой потащит. Если бы я их тогда не объединил, ничего не получилось бы.
– Да, Сева, ты мастак плести паутину.
– Женскими узелками, Ванюша. Роковые женщины существуют только в романах. На самом деле женская логика поддается расшифровке. Они очень небрежны, проходя самые сложные участки, и слишком аккуратны там, где требуется легкость и скорость. Выслушай женщину и сделай все наоборот. Я их очень внимательно слушал, а потом ставил на свое место Кулешова. Нет, думал, вы ошибаетесь, милые дамочки. Я оставлял внешнюю оболочку, то, что называют женской логикой, а начинку менял полностью. Только в такой комплектации план стал приемлемым к осуществлению. И поверь мне, Ваня, это большой труд, за год я постарел лет на пять. Все! Выдохся. Теперь можно идти на покой.
Они свернули подлинные холсты в рулоны, картины повесили на прежние места.
– Ох, Сева! Больше всего я боюсь за наших девочек, – тяжело вздохнул Иван.
– А я спокоен. У Кати мужская логика, она много лет проработала со мной плечом к плечу.
– Лялька тоже не подведет. Она настырная. Пока своего не добьется, не успокоится.
Оба улыбнулись.
Погода в Москве стояла жаркая, все нормальные люди выехали на природу – суббота, другие отходили ко сну. В час ночи, когда улицы опустели, у тыльной стороны здания галереи, выходящей к парку, остановилась «Мазда». Из нее вышли две женщины. Катя Дербенева была одета в джинсы, ветровку и кроссовки. Ляля Шатилова вырядилась в униформу охраны галереи. Состав охранников баскаковского музея состоял из мужчин и женщин. Мужчины сидели в комнате на первом этаже и наблюдали за залами через мониторы. По ночам они, как правило, спали или играли в домино. Женщины, в основном молодые девушки, совмещали свои обязанности с обязанностями уборщиц. На три этажа шесть женщин, по пол-этажа на каждую. Всех такой расклад устраивал. Работали через ночь и плохо друг друга знали. На общение, в отличие от мужчин, у них времени не хватало. Этот факт учитывался при составлении плана.
Ляля достала с заднего сиденья раскладную лестницу, собрала ее и приставила к стене. На высоте двух метров над тротуаром находилось квадратное отверстие вентиляции, прикрытое решеткой. Ляля поднялась к решетке, подруга подала ей рюкзачок с инструментами. Через минуту решетка была вывинчена и опущена на землю.
– Трос на месте, – сказала Ляля, включив фонарик. – Значит, эти козлы поняли, как надо действовать.
– Ты все помнишь, девочка? – спросила Катя.
– Да, конечно. Проползаю по трубе пятнадцать метров, после поворота перекресток. Главную артерию пересекает такой же коридор. В схеме Игумена он не обозначен. Я миную его, потом сдаю назад, чтобы залезть в боковой коридор вперед ногами, и освобождаю главный транспортный коридор, по которому Игумен будет вытаскивать мешки с помощью троса. Они проедут мимо меня.
– Все точно, дорогуша. Надевай присоски и вперед. Я буду держать трос, чтобы ты его не утащила вглубь. У тебя нет пространства для маневра. Включи передатчик. Батареек хватит на шесть часов, так что не экономь и не выключай его.
Ляля прикрепила рюкзак к ноге, на руки натянула перчатки с резиновыми присосками. Катя поражалась ловкости подруги. Хрупкая, изящная, как девочка, Ляля нырнула в трубу, словно кошка. Катя поднялась по лестнице, держа в одной руке решетку, а второй ухватилась за трос, чтобы Ляля не смогла подцепить его одеждой и утащить за собой. Через десять минут Катя услышала в наушниках голос подруги:
– Ставь решетку, я на месте. Все нормально, вот только воздух слишком горячий, не свариться бы.
– Это плохо. Тебе придется ждать не меньше двух часов. Игумен наметил операцию на три часа ночи.
– Ты в этом уверена?
– Да. Он студентов нанял. Ровно в три они должны пройти мимо окон галереи, разыгрывая свадебную гулянку с фейерверками и песнями. Ему нужен шум на улице, чтобы заглушить последний взрыв, иначе он не попадет в коридор подвала.
– Ничего, я потерплю.
– Только не усни.
Катя поставила решетку на место, прикрутила ее, положила в машину лестницу и уехала.
Возле парка вновь воцарилась тишина.
* * *
Ресторан «Трапеза» работал до семи часов утра. Тут никогда не было свободных мест, несмотря на то, что цены в меню очень смахивали на номера мобильных телефонов, а не на суммы в рублях. Столики заказывали заранее. Как правило, в залах собирались завсегдатаи, люди обеспеченные, любящие хорошую кухню, уют и тишину. Здесь не танцевали, не устраивали романтических свиданий, а вели деловые переговоры. Сюда приходили в смокингах и бабочках, здесь все здоровались и пожимали друг другу руки. Всеволод Николаевич Дербенев был одним из постоянных клиентов и часто бывал в престижном заведении, решая свои вопросы. По части торговли антиквариатом он не только преуспел, но считался самым лучшим специалистом.
Сегодня Сева пришел с красивой женщиной, но не женой. Его всегда окружали очаровательные дамы. В свои пятьдесят антиквар оставался подтянутым, невероятно обаятельным мужчиной с очень радушной, открытой улыбкой. Такие люди всегда вызывают симпатию, и не только у женщин.
Столик был заказан на четверых. Этим поздним вечером Сева встречался со своим постоянным покупателем, человеком с большими связями, занимающим высокий пост в министерстве финансов. Его звали Олег Николаевич, он тоже пришел с женщиной.
Ознакомительная версия.
