что в этом свете они выглядели очень даже подозрительно. Вот она ночью бежит по звонку фальшивой бабулиной соседки. Кто точно знал, что тревога за бабулю выгонит ее ночью из дома? Олег, который опять очень своевременно был «на работе». Как тогда сказала бабуля? Стоило ей позвонить ему и сообщить, что с Лерой произошло несчастье, как он тут же примчался. Настолько быстро, как будто находился за углом. А может, он именно там и был? Ударил Леру по голове, отошел в сторонку и дождался, пока ему позвонят.
Олег возвращался за пастилой, когда они уезжали в гости к его деду, а вернувшись, они нашли на ручке двери пакет с павлиньими перьями… Олег имел полную возможность подбрасывать детям перья, а бабуле присылать посылки с кроличьим кормом и письма с пометом. Женщиной, которая отдала плитки Степке и Антошке, вполне могла быть новая Лерина свекровь, которую она никогда не видела. И Олег, в конце концов, вполне мог быть за рулем той самой машины, которая вчера невольно (или все-таки вольно?) столкнула Леру с дороги.
Думать обо всем этом было невыносимо, но и не думать не получалось. Уже давно пришел спать и храпел рядом Олег, уже ночь, ненадолго погасив яркость солнечных красок, сдала свой пост очередному июньскому утру, начавшемуся с щебетания птиц, уже совсем мало осталось до того момента, когда нужно было вставать, за волосы втягивать себя в повседневную круговерть, идти на работу, внезапно ставшую постылой, а ночной кошмар все длился и длился, несмотря на то что Лера ни на секунду не сомкнула глаз.
Она благодарила Бога за то, что сегодня у Золотова была ночная смена. В результате она смогла неслышно выскочить из кровати, как мышка собраться и убежать на работу, оставив на столе записку, что ей не хотелось его будить. После рабочего дня, который еще предстояло пережить, она решила пойти к бабуле, чтобы пересидеть у нее, пока Олег не уйдет на дежурство. Завтра утром она снова уйдет из дому пораньше, пока он еще не вернулся, и, таким образом, до обязательной встречи с мужем, когда ей придется посмотреть ему в глаза, у нее есть чуть более суток. Что ей дает эта фора по времени, Лера абсолютно не представляла, равно как и того, как жить дальше.
Ясно было лишь одно. Своими подозрениями она не может поделиться ни с бабулей, которая весьма скептически относилась к ее скороспелому браку, ни с мамой, которая тут же потребует, чтобы Лера перебралась к ней и написала заявление в полицию, ни со Златой. Она вовсе не стремилась к тому, чтобы выглядеть в глазах успешной подруги форменной дурой, которая совершенно не разбирается в людях.
Правда, именно Злата без конца твердила, что ее, Леру, вполне можно полюбить, и она должна отбросить все сомнения в том, что Олег ее действительно любит. Жизнь с неумолимой очевидностью показывала, что права была как раз Лера, а не Злата, но и в этом признаваться подруге совершенно не хотелось.
Лелька… Лера вспомнила стремительную парикмахершу, которая вызвалась осуществить процесс превращения замарашки в принцессу (тут Лера горько усмехнулась — по всему выходило, что быть принцессой ей совершенно не для кого, а значит, Лелькины усилия пропали даром), а также моментально пришла ей на помощь, когда Лера попала в беду.
Сейчас она снова оказалась в беде, и умная самостоятельная Леля могла бы дать ей какой-нибудь дельный совет. Даже не добравшись до работы, Лера присела на скамейку в парке и набрала Лелькин номер. Часы показывали без чего-то восемь утра, поэтому звонить было немного неудобно, но терпеть Лера была совершенно не в состоянии. Она знала за собой такую особенность — в минуты тревоги ей не сиделось на месте. Нужно было действовать — куда-то идти, куда-то звонить… Иногда вопреки логике и здравому смыслу. «Делайте, делайте, делайте что-нибудь, не сидите сиднем», — в такие моменты она всегда вспоминала именно эту фразу, гениально сыгранную Сергеем Юрским в фильме «Место встречи изменить нельзя».
Уже в последний момент она вспомнила, что Лелька смеялась, что она — страшная соня и встать рано утром ее могут заставить только обстоятельства непреодолимой силы. Лера уже хотела нажать на кнопку отбоя, но Лелька неожиданно быстро взяла трубку.
— Алло, — голос у нее был не сонный, но какой-то усталый.
— Лелечка, прости меня, пожалуйста, это Лера. Извини, я поздно сообразила, что для тебя, наверное, еще рано, — путано начала оправдываться она. Лелька слушала молча, не прерывая ее бормотание, как будто на другом конце провода ее не было вовсе. А был лишь глубокий обрыв в пустоту, в полную неизвестность.
— Лель, мне очень-очень нужно с тобой поговорить, — Лера чувствовала, что непонятная тишина на другом конце провода ее сбивает, заставляет мямлить и окончательно терять нить разговора. — Понимаешь, это важно для меня. Я подумала… Я не знаю, права ли я, но подозрения очень сильны… — Окончательно запутавшись, она замолчала.
Несколько минут держалась тишина, которую не прерывала ни одна из сторон.
«Трубку, что ли, положить? — в смятении подумала Лера. — Но почему, мы же в субботу расстались вполне нормально. Может быть, Дима узнал, что это Олег во всем виноват? Может, она не знает, как мне про это сказать? Или, наоборот, теперь не хочет со мной разговаривать, потому что знает, что мой муж — преступник?»
— Лера, — Леля заговорила, хотя ее голос звучал глухо. — У нас беда, Лера, Диму вчера ранили. Я у него в больнице всю ночь просидела. Сейчас вот домой собралась, врачи говорят, что опасности нет, а я уже не соображаю ничего.
— Как ранили? — глупо спросила Лера. — Кто? Золотов?
На минуту она представила, что Олег, узнавший, что Димка что-то накопал, решил избавиться от него, и теперь вот Воронов в больнице, а Леля едет домой после бессонной ночи и наверняка плачет, и боится, и переживает за своего ненаглядного Димку.
— Почему Золотов? — В голосе Лельки не было ничего, кроме какой-то беспросветной усталости. — Его бандиты ранили. Он дежурил вчера, они на задержание поехали, и его там ножом… — В ее голосе зазвучали слезы.
— Да как же ты? — спросила Лера, представив Лелькино отчаяние и тут же забыв про свои собственные неприятности, которые казались теперь смешными и не стоящими внимания. Подумаешь, муж предал. Эка невидаль, да с ней всю жизнь только это и происходит. — Лель, давай я к тебе приеду. Вот сейчас с работы отпрошусь и приеду. Тебе нельзя сейчас одной.
— Нет, — Лелька заговорила тверже и уверенней. — Не
