Дежурный, а точнее дежурная, суровая пятидесятилетняя женщина, увидев предъявленное ей удостоверение, сразу подобрела и оживилась.
— Сейчас я вам все покажу. — на лице этой суровой дамы появилось кокетливое выражение.
«Нам бы только личные вещи посмотреть, а больше ничего показывать не надо», — подумал про себя Турецкий, однако улыбнулся самой дружелюбной из своих улыбок и сказал:
— Большое спасибо.
Кроме паспорта на стол легли записная книжка и мобильный телефон.
— Георгий носил записную книжку в пиджаке, а не в портфеле, — пояснил Родичев-Никифоров.
— Уже кое-что, — сказал Турецкий. — Паспорт мы вам оставим, — обратился он к дежурной, — а телефон и книжка нам потребуются.
Дежурная отошла за соответствующим бланком.
— Пробьем все последние телефонные разговоры, — пояснил Турецкий Александру Анисимовичу, — глядишь, за что-нибудь и зацепимся.
Директор НИИ прокуратуры посмотрел на Сашу как на школьника, серьезно объясняющего опытному педагогу пользу таблицы умножения. Заметивший его реакцию Турецкий даже сконфузился.
— Я имел в виду не только записную книжку, но и мобильный телефон, — нашелся Саша, припомнив, как в кабинете Меркулова Родичев жаловался на то, что никак не привыкнет к этому чуду техники. — Мы сразу сможем выяснить, с кем общался Георгий в последнее время.
— Да, это удобно, — одобрительно кивнул головой бывший следователь.
Они направились к выходу.
— Александр Борисович, а вы здесь какими судьбами?
Турецкий обернулся и увидел спускающегося по лестнице Володю Яковлева.
*— Александр Борисович, я подожду вас на улице, — кивнув Турецкому, Родичев направился к выходу.
Турецкий пошел навстречу Яковлеву:
— Дела, Володя. Приезжал навестить потерпевшего. Меркулов поручил новое дело. Убита дочь Александра Родичева-Никифорова, директора НИИ прокуратуры и нашего бывшего сослуживца. А ты чего?
— И мы. Галя тоже здесь. Демонстрацию при входе видели? Парень с нами работал. А теперь в коме.
— Что-нибудь прояснилось?
— Пока ничего, но работаем. Найдем гада! — неожиданно резко сказал Яковлев, и по этой интонации Турецкий понял, что данное дело для Володи не является рядовым.
— Удачи, Володя. — Турецкий протянул руку. — Галине мой большой привет. Дождался бы сам, но тороплюсь. Меня человек на улице ждет.
— Вам того же, Александр Борисович. Еще увидимся.
Родичев-Никифоров ждал Турецкого возле машины. Он прогуливался неподалеку, наблюдая за происходящим митингом.
Все было по-прежнему, разве что добавилась пара съемочных групп, которые в данный момент устанавливали свою аппаратуру.
— И здесь про милицейский произвол, — сказал Александр Анисимович подошедшему Турецкому. — Еще одна глава для книги Георгия.
— Да, Александр Анисимович, по поводу этой книги. Мне надо будет ознакомиться со всеми его бумагами. И вообще, надо будет посмотреть, что там дома. Сейчас я поеду к Меркулову докладывать обстановку, а на днях, может быть даже завтра, нам с вами надо будет съездить к нему на квартиру. Вы будете свободны?
— Да, конечно. Знаете, Александр Борисович, насчет книги Георгия я бы посоветовал вам поговорить с профессором Кудринцевым. Это научный руководитель Георгия, наверняка он сможет вам рассказать что-нибудь, о чем я не знаю. Понимаете, он для Георгия был больше чем просто научный руководитель. Скорее Учитель, с большой буквы, в восточном понимании этого слова. По сути дела, именно он сделал из Георгия ученого. И Аллу он тоже хорошо знал.
По голосу Турецкий заметил, что выдержка начинает изменять Александру Анисимовичу. От этого на душе заскребли кошки, и Саша понял, что единственным выходом в данной ситуации будет конкретный разговор о деле.
— Хорошо, что подсказали, — произнес Турецкий самым бесстрастным тоном. — Я обязательно с ним свяжусь. Мобильный телефон Георгия я сейчас же отправлю на проверку. Александр Анисимович, будьте, пожалуйста, постоянно на связи. Я думаю, что ваши консультации понадобятся мне не один раз. Позвоню вам в ближайшее время, мы договоримся об осмотре квартиры.
Неожиданно к ним подскочил бойкий молодой человек с прилизанными волосами и микрофоном в руке:
— Что вы думаете по поводу происходящего перед зданием больницы митинга? Вы за или против? Считаете ли вы, что вслед за покушением на Германа Городецкого последуют новые покушения?
Не сговариваясь, Турецкий и Родичев-Никифоров молча сели в машину.
— Однако собравшиеся перед зданием больницы люди придерживаются иного мнения. — Журналист уже, судя по всему, обращался к зрителям. — Они предпочли не отмалчиваться и не прятаться в своих иномарках, а прийти сюда, чтобы громко заявить о своей гражданской позиции. И сейчас, я думаю, очень уместно будет вспомнить старую истину о том, что главным злом в нашем мире является равнодушие.
— Заходи, заходи, Саша. — Меркулов замахал рукой и показал глазами на прижатую к уху телефонную трубку: мол, это она виновата в том, что он вынужден в данный момент изъясняться жестами.
Турецкий не стал отказываться от приглашения и, сев за стол, принялся наблюдать за Меркуловым, пытаясь определить, с кем тот разговаривает. Это было непросто, поскольку сам Меркулов ничего не говорил, а прочитать что-либо по его лицу было невозможно. Турецкий снова мысленно подчеркнул внутреннее сходство между Меркуловым и Александром Анисимовичем.
— Да, — сказал наконец Меркулов, посмотрев на Турецкого.
«Наверное, начальство, — решил про себя Турецкий. — Впрочем, зачем гадать, многоуважаемый шеф и сам через пять минут расскажет».
— Нет, — произнес Меркулов в трубку и опять посмотрел на Турецкого.
«Нет, так нет», — подумал Саша и посмотрел в окно.
На память пришла медсестра из больницы. Катя.
«Старый ты, Саня, для таких девушек, — сказал сам себе Турецкий, — а они для тебя слишком молоды. Чай, не мальчик уже, но муж. Муж и отец».
— Хорошо, целую.
Меркулов положил трубку.
— Жена звонила, — поведал он Саше. — Посевной сезон начался, а от меня, понимаешь ли, никакой помощи.
— Костя, а ты отпуск возьми. Все посадишь, и обратно.
Меркулов сморщился, как если бы по ошибке вместо бутерброда с колбасой откусил изрядный кусок зеленого лимона.
Данное выражение лица означало: «Какой, к чертям, отпуск, если даже все выходные проводишь на работе. А по-другому нельзя, даже если очень хочется. А вы, подлецы, только и ждете момента, чтобы над начальником поиздеваться».
За годы работы с Меркуловым Турецкий прекрасно изучил его мимику, так что расшифровка ему не понадобилась.
— Молчу, — сказал Саша, — был не прав. Приношу свои извинения.
— Считай, что приняты твои извинения, — подумав пару секунд, ответил Меркулов. — Ну что, как там Сашка-то?
— Держится, — кивнул головой Турецкий. — Правда, с самим Георгием Виноградовым нам поговорить не удалось. Он сейчас без сознания, но врач успокоил, обещал, что через пару дней оклемается. Тогда и поговорим. А дело, похоже, действительно серьезное.
— Серьезное, — согласился Меркулов.
— Не знаю, в курсе ты или нет, но Александр Анисимович сказал мне, что незадолго до происшествия Георгий Виноградов имел приватную встречу с министром внутренних дел. Скажем так, получал неофициальное добро на свое исследование. А исследовал он серьезные правонарушения, совершаемые сотрудниками органов. Министр дал добро, вскоре после этого убили жену Виноградова.
— И что ты думаешь?
— Думаю, что это исследование и есть главная причина. Судя по всему, о нем стало известно не только Маргалиеву.
— Хочешь сказать, что он слишком много накопал?
— А почему бы и нет? В любом случае я собираюсь проверить все его бумаги и компьютер. Да, при покушении у него похитили портфель, с которым он ехал к тебе на встречу. А там как раз находились какие-то результаты его исследований.
Меркулов помолчал.
— Хорошо, занимайся этим. А что ты думаешь об убийстве Аллы?
— Пока сложно сказать, единственный свидетель Виноградов, а он без сознания. Но пара вещей меня здесь определенно смущает. Понимаешь, мне кажется, что ее случайно убили. Я имею в виду, что убить хотели не ее, а его. Просто промахнулись.
— С каких это пор, — усмехнулся Меркулов, — профессиональные киллеры начали у нас промахиваться?
— А вот это, Константин Дмитриевич, и есть вторая вещь, которая меня смутила, — сказал Турецкий. — Есть у меня подозрение, что киллер наш непрофессионал.
— Почему ты так думаешь?
— Сам посуди. Если мое предположение верно и целью убийцы был исключительно Виноградов, два покушения — а он все еще жив. Это не рука профессионала. Плюс оружие.
