Дверь на задний двор открылась, и он услышал голос Пилбима:
— Даже смешно, дружище, я мог бы поклясться, что запер эту дверь.
— А в кассе ты оставил что-нибудь?
— Ты, должно быть, спятил, Дейв. Иначе зачем бы нам сюда тащиться? Там будет без малого тридцать фунтов.
Стэнли задрожал. Он ничего не видел, но чувствовал их присутствие в комнате. Кто этот Дейв? Громила, которого Пилбим приводил с собой на Ланчестер-роуд? Он услышал, как с визгом расстроенной скрипичной струны открылась касса.
— Господи, она пуста! — воскликнул Пилбим.
— Мэннинг, — сказал Дейв.
— Откуда? Его уже посадили за решетку.
— Ты так думаешь? — спросил Дейв и отбросил в сторону левую портьеру. Стэнли медленно поднял голову, посмотрел на них. — Выверни карманы, — строго приказал Дейв.
К Стэнли вернулось немного храбрости. Всегда что-нибудь остается про запас.
— Какого черта, — сказал он тонким писклявым голосом. — После того, что он вытянул из меня, я имею право на эти деньги.
Дейв отбрасывал черную и длинную тень, тень гориллы с руками-граблями. Он не шелохнулся.
— О нет, Стэн, старина, — сказал Пилбим. — Ты не имеешь никаких прав. У тебя ведь никогда ничего не было. Легко раздавать то, что тебе не принадлежит.
Стэнли чуть продвинулся и встал за стол. Его никто не остановил.
— Ну и что это должно означать? — спросил он. — Чеки, которые возвращаются назад, Стэн, вот что это должно означать. Мне кажется, Дейв, я забыл тебя представить моему другу, как полагается. Позвольте иметь честь. Это Стэн, мой партнер, старина Дейв. Это Дейв, управляющий фирмой, которая выполнила наш ремонт, Стэн.
Во рту у Стэнли пересохло. Он прокашлялся, но голоса так и не обрел.
— И что я теперь, по-твоему, должен делать? — спросил Дейв. — Пожать ему руку? Пожать руку этому грязному ничтожному убийце?
— Ты сможешь обменяться с ним рукопожатием через минуту, — сказал Пилбим. — Обещаю, что я тоже к тебе присоединюсь. Но сначала я хотел бы сообщить моему другу Стэнли, что оба наших чека, мой и Дейва, вчера вернулись из банка с отметкой «Обратитесь к владельцу чека». Я бы, может, и закрыл глаза на это, старина, все-таки мы с тобой давнишние приятели, но Дейв… Дейв совсем другое дело. Он не любит трудиться в поте лица, а потом терпеть насмешки.
Голос Стэнли сначала зазвучал визгливо, а потом немного окреп.
— Ты продал меня, — сказал он. — Ты, проклятый доносчик легавых. Очернил меня за моей спиной. А мне все время врал. У тебя нет жены и не было последние десять лет. Ты… — Голос его осекся.
Пилбим смотрел на него почти с нежностью. В глазах у него читалось спокойствие, уголки рта чуть подрагивали от улыбки. В словах его послышалась даже добродушная снисходительность, когда он произнес:
— А теперь давай пожмем ему руку, Дейв, а?
Стэнли быстро присел и перевернул с грохотом стол, образовав баррикаду между собой и двумя противниками. Дейв ударил по столу ногой, пнув его в блестящую середину. Стол отъехал назад и уперся ножками в стену, а Стэнли оказался в деревянной клетке.
Они приближались к нему с двух сторон. Стэнли вспомнил, как дрался с Мод несколько столетий, вечность тому назад. Он поискал сзади себя вазу или что-то металлическое, чтобы швырнуть в них, но все полки были пусты. Стэнли съежился, прикрыл голову руками. Дейв вытянул его за шкирку из-за стола.
Оказавшись посреди магазина, Дейв сомкнул замком руки на брыкающемся, извивающемся Стэнли, а Пилбим нанес своему бывшему компаньону удар кулаком в челюсть. Стэнли всхлипнул и продолжал брыкаться. За это он заработал от Дейва удар по голени, удар, от которого взвыл и поджал ногу.
В молчаливом танце трое мужчин топтались вокруг перевернутого стола, Стэнли надеялся улучить момент и ухватиться за ножки, чтобы опустить деревянную крышку в сокрушительном ударе на ноги Дейва. Но он хромал, и острая боль распространилась от голени по всему телу. Оказавшись вновь у стены, Стэнли притворно съежился, чтобы они подумали, будто с ним все кончено, но, когда Пилбим начал медленно приближаться,
Стэнли внезапно выпрямился и схватил бархатные портьеры. Послышался треск деревянного карниза. Стэнли швырнул тяжелую ткань в своих противников, и на какое-то мгновение они запутались в бархате.
Стэнли успел метнуться в дальний конец магазина и совсем рядом с дверью обнаружил оружие — длинный разводной ключ, который Пилбим оставил под прилавком с кассой. Первым из портьеры выпутался Дейв, ругаясь и отплевываясь; Стэнли изо всей силы бросил в него ключ. Снаряд не попал Дейву в голову, но ударил в грудь. Дейв завыл от боли. Потом кинулся всей своей тушей на Стэнли, пока тот у дверей возился с замком.
Секунд пятнадцать двое мужчин не размыкали объятий. Дейв был гораздо выше Стэнли, но ему мешала боль в груди. Стэнли наверняка удалось бы убежать, если бы не вмешательство Пилбима, который подполз неожиданно сзади и, схватив Стэнли за ноги, швырнул его на пол лицом вниз.
Дейв поднял противника с пола и не выпускал, пока Пилбим молотил по лицу Стэнли кулаками, а затем, вцепившись ему в плечи, стал ударять головой о стену. Колени у Стэнли подогнулись, и он рухнул, застонав, на бархат.
Когда Стэнли очнулся, то подумал, что ослеп. Один глаз вообще не открывался, а другой мог ви3деть только безжалостную черноту. Стэнли поднес руку к лицу, и она стала мокрой. От крови или от слез? Он не знал, потому что не видел. На вкус пальцы были солоноваты.
Затем постепенно перед ним появилось смутное темное очертание. Это был стол, вновь поставленный на ноги. Стэнли всхлипнул с облегчением. Значит, он не ослеп. Темно было только оттого, что на улице не горел фонарь.
Бархат, на котором он лежал, был мягким и теплым, как женские колени. Ему хотелось зарыться в него с головой, окутать им уставшее тело, которое болело и ныло в сотне мест. Но он не мог этого сделать, потому что нужно было ехать домой. Его ждал зеленый Стаур, поля, серебряные от конских бобов и изумрудные от сахарной свеклы.
Он сел в темноте. Место, где он находился, было похоже на какой-то магазин без товаров. Что он здесь делает? Зачем он сюда пришел? И откуда? Стэнли не помнил. Он знал только одно, что ему пришлось пройти сквозь ужас и боль.
Неужели он всегда так дрожал и подпрыгивал, словно неизлечимый больной? Теперь это не имело большего значения. Самое главное для него — манящая река. Он должен добраться до реки, лечь на ее берегу и смыть кровь и слезы.
Смутно он вспомнил, что кто-то следует за ним по пятам, но не знал кто. Возможно, смотрители больницы? Он убежал из больницы и попал к ворам. Когда Стэнли поднялся, его сильно зашатало, идти было трудно. Но он упорно продолжал двигаться, еле волоча ноги и вытянув вперед руки, чтобы ощупью проложить себе дорогу. Где-то там, возле дома, подумал он? стоит машина, его машина, потому что у него в кармане ключ от замка зажигания. Он нашел машину — фактически наткнулся на нее — и открыл дверцу своим ключом.
Оказавшись в кабине, он включил свет и взглянул в зеркало на свое лицо. Оно было черным от синяков и запекшейся крови. Над левым глазом проходил порез, а сам глаз дергался, то открываясь, то закрываясь.
— Меня зовут Джордж Карпентер, — сказал он незнакомцу в зеркале, — и я живу в…
Он не мог вспомнить, где живет. Затем попытался вспомнить хоть что-то — неважно что — из своего прошлого, но представил только женские лица, озлобленные и угрожающие, которые выплывали из темноты. Все остальное исчезло. Нет, не совсем… Его собственное «я» не потеряно. Звали его Джордж Карпентер, и работал он составителем кроссвордов, но потом очень сильно заболел, и ему пришлось оставить это занятие. Болезнь затронула мозг и нервы, вот почему он так сильно дергается.
Несчастная жизнь, жизнь, полная крушений. Детали уже не вспомнить. Он и не хотел вспоминать. Мальчишкой он был очень счастлив, ловил в реке бычков и гольцов. Головы бычков походили на головы доисторических рыб, которые существовали в те времена, когда не было еще на Земле людей. Стэнли понравилось думать о тех временах, от таких мыслей становилось легче.
Бычок, какое смешное слово. И очень полезное, если составляешь кроссворд и нужно вписать слово из пяти букв: «пусто, Ы, пусто, О, пусто». «БЫЧОК»: «Этим словом можно назвать и рыбу, и теленка». Стэнли повернул ключ зажигания и завел мотор.
Стэнли столько лет водил машину, что теперь действовал совершенно не задумываясь, словно фургон был частью его собственного тела, а не машиной, которой нужно было управлять. О вождении он думал не больше, чем о ходьбе, когда пересекал комнату. Улицы, по которым он ехал, казались знакомыми, но все же он не мог их вспомнить. Он остановился намосту возле домика смотрителя шлюза и глянул вниз, в канал. Значит, уже близко дом, потому что перед ним протекал Стаур, неся прозрачные воды между зелеными ивами, — его зеленая река, прохладная и глубокая, изобилующая рыбой. Сейчас она была не зеленой, а черной и гладкой, отдающей металлическим блеском.
