Сева вспомнил задание Руслана, тронул за плечо Макса и приблизил губы к его уху:
— Слушай, вы здесь аскетами живете?
— Не понял?
— Ну, я никогда не слышал, чтоб вы разговаривали о женщинах. Почему?
— А что о них говорить? — ухмыльнулся Макс. — Бери И действуй.
— Нет, мне странно. Вы никого из девочек не.., а?
— У нас честь женщины — святое!
— И кто эту чушь придумал? — наивно вытаращился Сева.
— Эдвард. Он сказал, что хвалиться похождениями пошло и недостойно мужчины. Это одинаково унижает и женщину, которая отдалась, и мужчину, который становится на уровень сплетницы.
— Он такой правильный? — презрительно фыркнул Сева.
— Он прав, Всеволод. Лично я его поддержал.
Сева взглянул на часы. Шесть минут прошло, он поднялся, чтобы бежать на поиски девчонок.., и сразу в поле его зрения попал Кирилл. Он стоял, заложив руки в карманы брюк, накинув свитер на плечи, и смотрел в сторону Алины с тоской голодного волка. Подозреваемые в сборе, следовательно, нечего беспокоиться за девчонок. Сева сел на место, не сводя глаз с Кирилла, а тот наступил на собственную гордость и двинулся к ней, оскорбленной его «изменой». Алина подняла на него ничего не выражающие глаза, Кирилл взялся за спинку пластикового кресла, спросил:
— Разрешишь?
— Пожалуйста, — небрежно бросила она, переключив внимание на эстраду.
— Добрый вечер, господа, — тем же псевдовеселым тоном, что и в прошлый раз, начала массовичка. — Сегодня вас ждет множество сюрпризов и призов. Но призы нужно заработать… (Сева хмыкнул: программа не меняется.) Я предлагаю вам выпить и немного расслабиться. А наша вокально-инструментальная группа «Фокус» споет для вас песню!
Впрочем, небольшое изменение массовики внесли, ибо песню запел музыкант, который играл на электронном пианино, а не гитарист. Песня длилась недолго, после нее массовичка сразу же взялась за дело:
— Господа, я объявляю танцевальный вечер открытым!
(Аплодисментов не последовало.) Но прежде давайте предоставим честь первому выйти на площадку нашему прошлому победителю. Всеволод, выбирайте партнершу, и просим вас!
— Она бессовестно использует тебя, — сказала Любочка Севе.
— Работа у нее такая. Ну, что, Любовь, тряхнем стариной? А то мне ее жалко: не будут люди танцевать — ей не заплатят.
— Ты не похож на сына банкира, — встала Любочка.
— Почему? — ужаснулся он. Неужели так плохо выполняет свою роль?
— Сыновья банкиров никого не жалеют, никому не помогают, это равнодушные, пресыщенные люди. А ты пожалел бедную женщину. Она уже и не знает, как нас завести.
— Жалеть не трудно, Любочка, — сказал Сева, выводя ее на площадку.
— Господа, поаплодируем нашей первой паре! — говорила в микрофон массовичка. — Ну, кто еще? Смелее, господа! Какой чудесный вечер! Скоро вы вернетесь домой, будете вспоминать наши южные ночи холодной зимой и захотите еще раз вернуться в наш пансионат. Ну же!
Чтобы ваши воспоминания были приятными, выходите!
«Глупость несусветная, — смеялся про себя Сева над массовичкой. — Будто им вспомнить будет нечего, кроме танцев с играми».
Музыканты заиграли медленный танец. Севе и Любочке не пришлось тратить силы, дабы поразить публику.
Вскоре вышла танцевать еще одна пара, затем еще… Кавказец и Кирилл одновременно пригласили Алину:
— Можно вас пригласит?.. Алина, пойдем танцевать?
— Ты не умеешь, — сказала она Кириллу и подала руку кавказцу.
Он оказался намного ниже ее, но его это не смутило.
— Расул, — представился он.
— Алина, — глядя практически на его макушку, сказала она.
— Какой женщина! — говорил он с обычным акцентом. — Мечта!
— Вы о ком? — приподняла одну бровь она.
— Про вас. Полжизни с такой женщина!
— Что? — не поняла она.
— Можеть, поедем в казыно?
— Извините, но я не люблю казино.
— А к мине зайдете? У мине шампанское, коняк. Щиколад.
— Скажу вам по секрету, за столом с нами сидит мой муж. — Алина поняла, что он не отстанет, осталось напугать его Кириллом. — Мы.., немножко поссорились.
— Так би сразу и сказаль, — почему-то обиделся он.
После танца Расул проводил ее к столику, затем некоторое время изучал площадку, наконец высмотрел новую цель — бойкую бабенку лет сорока пяти, с огромной копной волос, выкрашенных в платиновый цвет. Она громко хохотала. Расул взял курс на нее.
— Уф, я так бежала! — упала Кристина в кресло. — Привет.
— А где Лика? — поинтересовался Сева.
— Я ей не гувернантка, — тягуче выговорила Кристина.
Подобный тон лучше раздраженной вспышки дает понять, что ее уже достали этой Ликой. Словно Кристина обязана знать, где она и что делает. Конечно же, пробует на прочность чью-то кровать. — Что тут новенького?
— Мы с Севой танцевали, — похвалилась Любочка.
— Это не новенькое, — обмахиваясь платочком, проговорила Кристина. — А где мое питье? Я вижу, вы уже выпили…
— Что тебе принести? — поднялся Макс.
— Коктейль, — ответила Кристина, но тут же передумала:
— Или нет. Неизвестно, что там намешано. Шампанское неси. Оно хоть и паршивое, но все же…
Алина держала бокал в руках и смотрела исключительно на танцующих. Кирилл выпил водку, понаблюдал за ней, потом сказал:
— Значит, ты не хочешь танцевать со мной?
— Не хочу.
— Что за дурацкое положение? Я не виноват, но вынужден оправдываться.
— Тебя кто-то заставляет? — От того, что он был спокоен, Алина взвинчивалась. — Мне твои оправдания не нужны.
— Можно? — пригласил ее Макс.
— Конечно, — улыбнулась Алина, подавая ему руку.
Как кстати она ушла танцевать, иначе разбила бы бокал (бутылки, к сожалению, нет) о голову Кирилла. У, мужики! Пакостники. И все до единого — негодяи.
— Помощь нужна? — шепнул ей в самое ухо Макс.
— Какая? — слегка отстранилась от него Алина.
— Кирилл, я вижу, достает тебя. Только скажи, я разберусь с ним, — и в доказательство он очень уж жарко прижал ее к себе.
— О, о, о! — Алина уперлась ладонями в его грудь. — Не надо резких движений.
— Не буду, — ослабил он тиски. — А если я приглашу тебя, например, в бар?
— Я откажусь, уж извини.
— Почему?
— Потому что у меня здесь двое детей, я не отлучаюсь от них.
— Даже на пару часов?
— Даже на час.
— Жаль. Ты всегда такая пасмурная, я надеялся тебя развеселить.
Алина вернулась на место, пригубила из бокала и ни одного взгляда не бросила в сторону Кирилла, давая понять, что его не существует. Но он-то есть, о чем и заявил:
— Алина, Лика исполнила трюк для тебя за моей спиной. В чем же моя вина? У меня на затылке нет глаз.
Алина повернула к нему лицо, пышущее гневом:
— У тебя нет, зато у меня есть. Довольно об этом.
— Ты способна слышать? — Кирилл говорил спокойно, но было очевидно, что у него нервы на пределе. — Я не знал, что она вытворяет, не понял, зачем она пришла ко мне. Ну, хочешь, я заставлю эту стерву сознаться при тебе?
— Я ничего не хочу.
По Алине и Кириллу Сева определил — у них большой конфликт. Явно Кирилл оправдывается, Алина не верит ему, и оба даже не догадываются, что по их лицам легко читается, насколько они оба расстроены. Севе стало жаль этих двух дураков, поссорившихся по ничтожному поводу.
Если честно, он симпатизирует обоим. Правда, его симпатии ни на чем не основаны, но почему обязательно во всем должно быть основание? Симпатия — это чувство, а чувства возникают спонтанно, не по воле рассудка. Уж кто-кто, а Кирилл не способен подло обольстить женщину, а потом убить ее с целью наживы. Уверенность эта выросла у Севы после сцены в номере Кирилла — он оказался беспомощным перед подлостью Лики, — а подтвердилась на ужине и вот сейчас. Нет, убийцы не бывают такими открытыми, не скрывающими глубокого огорчения по поводу ссоры с женщиной. Скорее это один из четверки способен убить, да и то с натяжкой. Эти парни хотя бы хитрые, а хитрость зачастую является отличительным качеством подлых людей. К тому же отношения с девчонками парни тщательно скрывают друг от друга, потому что прыгают в койку то к одной, то к другой. Допустим, Эдвард выделяется из парней, он вроде бы тяготеет к одной Любочке. Но где гарантия, что и Эдвард не тихоход? Просто Сева его не застукал. А у Кирилла на лице нарисовано: порядочный человек. Только Сева не имеет права рассказать, как было дело. А почему, собственно? Что в том плохого, если он воссоединит несчастных влюбленных?
Сева решительно подошел к Алине и пригласил ее на танец. Она буквально слетела со стула, короче, сбежала от Кирилла. Алина положила руки на плечи Севе, но мыслями находилась далеко-далеко, наверное, все равно с Кириллом. Сева несколько раз ухмыльнулся, она подняла на него глаза:
— Что вас смешит, Всеволод?
— Я думаю, как, оказывается, легко рассорить людей.
