По другую сторону стола переговоров сидели два министра, де Грааф и ван Эффен. Они также не сразу нашли, что сказать, и для этого у них было серьезное основание: нельзя было сказать ничего такого, что могло бы изменить ситуацию. Каждый из четверых в душе признавал, что Риордан изложил свою точку зрения довольно логично и убедительно, хотя его требования были абсурдными. Молчание нарушил Аарон Виеринга, предварительно окинувший взглядом своих трех компаньонов.
- Прежде чем я начну говорить, не хочет ли кто-нибудь прокомментировать сказанное?
- Я хочу, - сказал ван Эффен.
- Мы слушаем вас, лейтенант.
- Как ни удивительно, мистер Риордан кое о чем умолчал. Он не сказал, почему он хочет избавить Северную Ирландию от британского влияния. Если уж мы ведем переговоры по такому вопросу, то мы имеем право знать его мотивы и его намерения. Кто знает, может быть, его намерения окажутся столь ужасными, столь отвратительными, что мы предпочтем, скорее, затопить страну, чем пойти навстречу его желаниям. Кроме того, у нас нет оснований считать, что мистер Риордан скажет нам правду.
- Вы хорошо изложили свою мысль, - заметил Виеринга. - Итак, мистер Риордан, мы вас слушаем.
- Мне кажется, что нет смысла клясться в том, что я говорю правду, потому что то же самое мог бы сказать и любой лжец. - Риордан снова встал. Видимо,, стоя ему было легче говорить.
- Я уже говорил о подавляющем большинстве добрых, порядочных людей в раздираемой войной стране и о маньяках-убийцах, составляющих десятую долю процента. Наша цель - исключить эту десятую долю процента и дать возможность жителям Ольстера самим решать свою судьбу в атмосфере мира и спокойствия.
Когда вы говорите "исключить", что именно имеете в виду? - осторожно спросил Виеринга.
Мы истребим злодеев с обеих сторон. Мы вырежем раковую опухоль. Это достаточно прямолинейно для вас? - Риордан сел.
- Цель, похоже достойная! - сказал ван Эффен.
Он и не пытался скрыть презрение и недоверие в голосе. - Цель благородная и человечная. Пусть ирландцы сами решают свою судьбу. Но это утверждение совершенно не сочетается с вашим же заявлением о том, что Северной Ирландией никогда не будут править представители двух общин. Вам не приходило в голову, что если бы в этом кресле сидел самый отъявленный из руководителей ИРА, то он говорил бы то же самое, что сейчас говорите вы, ИРА стремится к той же самой цели, что и вы - любой ценой вывести из Северной Ирландии британские войска. Каковы у нас гарантии, что вы не являетесь руководителем ИРА?
- Никаких, - на этот раз Риордан не поднялся с места, и голос его был удивительно спокоен. - Больше я ничего не в состоянии сделать. Если вы не понимаете, что я ненавижу ИРА и ее цели, вы, должно быть, слепы. Мне настолько отвратительно подобное предположение, что я просто не нахожу слов, чтобы его опровергнуть. __ Наступила новая пауза, длиннее, предыдущей. Молчание снова нарушил Виеринга:
- Полагаю, именно такая ситуация и называется тупиком.
- Можно считать это тупиком, - сказал Риордан, не поднимаясь. Время для риторики, очевидно, прошло. Но очевидно, что есть несколько факторов, которые помогут преодолеть этот тупик. Например, Восточный Флеволанд. А также Леуварден, Северо-восточный польдер, Виерингермер, Пюттен, Петтен, Шоувен:, Валхерен и другие. Упоминал ли я, что мы заминировали королевский дворец?
- Дворец? - переспросил Виеринга. Казалось, последнее сообщение не произвело на него большого впечатления.
- Сегодня была только маленькая демонстрация. Просто для того чтобы показать, как легко и просто можно проникнуть сквозь вашу хваленую систему сигнализации.
- Передохните, Риордан, - резко сказал Виеринга. На этот раз он не добавил "мистер". - Время для угроз миновало. Остались только соображения морального характера.
- Пятьдесят на пятьдесят, - сказал ван Эффен. Несколько мгновений Виеринга смотрел на лейтенанта, потом кивнул.
- Я тоже так думаю. Спасибо, лейтенант. Трудно решиться затопить страну, отдав это решение на волю жребия. - Министр посмотрел на Риордана. - В моей власти принять решение. Я позвоню британскому послу. Он позвонит в министерство иностранных дел в Лондоне. Мы сделаем заявление по радио, где суть дела будет изложена с необходимой осторожностью. Это я могу обещать. Результат переговоров я не берусь предсказать, и повлиять на него я не могу. Это понятно?
- Это понятно. Благодарю вас, министр, - в голосе Риордана не было даже намека на триумф, в нем даже не чувствовалось удовлетворения. Он встал. - Ваша честность в Европе вошла в поговорку. Я доволен. Спокойной ночи, джентльмены.
Ответного пожелания не последовало.
После ухода Риордана и его спутников все молча ждали, пока Виеринга закончит говорить по телефону. Наконец он положил трубку, отпил из своей рюмки, улыбнулся и сказал:
- Кто хочет прокомментировать, джентльмены? - министр обороны был удивительно спокоен.
- Все это отвратительно, возмутительно, ужасно! - громко заявил Дессенс. Сейчас, когда пора действий и принятия решений миновала, он кипел от ярости. - Доброе, честное имя Нидерландов вываляно в грязи!
- Вы хотите сказать, что было бы лучше; если бы эти люди затопили страну и утопили ни в чем неповинных граждан Нидерландов? - спросил Виеринга. - Что скажете вы, полковник?
- Вам пришлось прикинуть, какова вероятность того или иного события. Ваше решение было не просто правильным. Оно было единственно возможным.
- Спасибо, полковник. Вы, лейтенант?
- Что тут добавишь, сэр?
- Откровенно говоря, я не знаю. Но, если верить полковнику, а именно он сделал самое интересное утверждение во время переговоров, вы ближе к этим негодяям, чем кто-либо другой в Амстердаме. Слово "ближе" я использовал не в укор вам.
- Благодарю вас, сэр, Я так и подумал.
- Вы не слишком откровенны, лейтенант, не так, ли?
- Мною, овладевает несвойственная мне робость. Я старший лейтенант-детктив Амстердама, но в этом избранном обществе я младший по званию. Так насчет чего я должен быть откровенным, сэр?
Виеринга посмотрел куда-то вверх и сказал, почти без связи с предыдущим:
- Мне пришлось принять важное решение. - Он посмотрел на лейтенанта. - Вы верите Риордану?
Ван Эффен взял свою рюмку и некоторое время ее рассматривал. Он был явно погружен в свои мысли. Через некоторое время лейтенант сказал:
- Можно выделить четыре момента, касающихся Риордана. В первых двух я уверен. О третьем не знаю
верить, или не верить. Четвертому я определенно не
верю.
- А! Отсюда ваше загадочное замечание "пятьдесят на пятьдесят"?
- Думаю, да. Во-первых, я верю, что Риордан не из ИРА.
- В самом деле, лейтенант? Тогда зачем вы его задирали?
- Хотел получить подтверждение. Но я знал об этом еще раньше. Вся его речь - это яростное отрицание ИРА и ее методов. Нужно быть выдающимся актером, чтобы изобразить такую ненависть в голосе. Но надо быть гениальным актером, чтобы заставить биться пульс на горле так, как это было у него.
- Я этого не заметил, - сказал Виеринга. Он посмотрел на де Граафа и Дессенса.
- Теперь кто-нибудь из вас, джентльмены... - Он осекся, так как они отрицательно закачали головами.
- Второе. Я уверен, что Риордан, не руководитель. Он не является движущей силой своей организации, не является человеком, на ком лежит ответственность. Почему я в этом уверен? Я не могу представить никаких доказательств. Но он слишком яростный, слишком неуравновешенный, слишком непредсказуемый для генерала.
- Вы бы не стали сражаться под его руководством? - слегка улыбаясь, с любопытством спросил Виеринга.
- Нет, сэр. Руководитель у них кто-то другой. И это не Ангелли. Я бы даже сказал, что это не О'Брайен. Он не тянет больше чем на майора, а то и вообще сержант. Я не думаю, что руководитель у них Самуэльсон. Он для меня загадка. Но его присутствие совершенно необъяснимо. А когда чье-то присутствие необъяснимо, то, скорее всего, объяснение окажется очень длинным.
Я не знаю, верить или не верить истории Риордана о Северной Ирландии. Он сказал, что их цель - избавиться от монстров. Мне кажется, что в этот момент Риордан говорил искренне. Как я уже сказал, я не думаю, что этот человек такой уж хороший актер. - Ван Эффен тихонько вздохнул, покачал головой и отпил немного бренди. - Я знаю, что все это довольно запутано, джентльмены. Но позвольте мне изложить свою мысль иначе. Мне кажется, что этот человек верит в то, о чем говорит. Это вовсе не значит, что то, во что он верит, хорошо. У меня есть основания считать, что Риордан - не ключевая фигура. Таких оснований у меня два. Мы его поймали на противоречии, о существовании которого он даже не подозревал, что, кроме того, Риордан, видимо, кажется, не знает, что в Северной Ирландии существуют фанатики трех типов: экстремисты-протестанты, экстремисты-католики и посредники. Считаю, что Риордан относится именно к последним. Посредники - самые безответственные, самые опасные из всех фанатиков. Чтобы добиться своей цели, они готовы утопить миллион человек. Можно только догадываться, какова цель посредников в Ольстере. Нет, позвольте мне выразиться иначе. Я не могу себе представить, каковы их цели.
