Она взялась было за подол майки, но, спохватившись, опустила руки и, сильно покраснев, выдохнула:
– Еще чего?!
И я понял, что под майкой у нее ничего не надето.
– Извини, – пробормотал я. – Ладно, садись в майке. Все равно придется переодеваться.
Намочив полотенце, я стал смывать с волос Алины запекшуюся кровь и грязь. Она пыталась возразить, что сделает все сама, но я предельно жестким тоном пресек ее предложение и лично обработал рану. Сначала водой, потом перекисью водорода, затем йодом… Алина ойкала в отдельные моменты, когда йод попадал в рану, даже пыталась ругнуться, но, в общем, пытку перенесла стойко.
– Жить будешь, – подвел я черту. – Теперь осталось смыть грязь с рук и… с груди.
Она взглянула на меня:
– Ты не увлекся, случаем?
– Разве? – удивился я.
– Разве, – передразнила она меня. – Тут я сама управлюсь. Помощники не требуются.
Я недовольно опустил полотенце рядом с тазиком. Вот так всегда: на самом интересном…
– Тебе переодеться нужно, – зашел я с другой стороны. – Чистая одежда где у тебя?
– Она у меня здесь, – Алина поднялась с кресла. – Ты никак собрался еще и переодевать меня?
– Если хорошо попросишь.
– А ну-ка бери подзорную трубу, – теперь уже отдавала приказы Алина. – Иди в соседнюю комнату. Там балкон. Но на него не выходи. Через окно будешь смотреть.
– Куда смотреть? – в недоумении спросил я, чувствуя, что выгляжу дурак дураком.
– Будешь наблюдать за домом моего соседа. Пока я не переоденусь. – И она подогнала меня: – Давай, давай. Нельзя упускать время.
– Упускать? Может, ты все же объяснишь?
– Переоденусь, приду к тебе и объясню.
Я подхватил подзорную трубу и направился в означенную комнату, там пристроил трубу у окна и навел ее на объект. Тут я вспомнил, что приехал к Алине не просто так. Что у меня имелись к ней кое-какие вопросы, и я желал их прояснить. Впрочем, после того, как она предстала предо мной таким пугалом, вопросов значительно прибавилось.
Алина вошла в комнату минут через десять. Свет я не зажигал. И лишь когда хозяйка дома подошла ко мне поближе, понял, что она в халате.
Она придвинула мне кресло, затем себе и пояснила:
– Так, я думаю, будет лучше.
После чего отняла у меня подзорную трубу и посмотрела на дом соседей.
Я решил наконец попытаться внести ясность:
– Ну и что у тебя произошло?
Алина рассказала все, что с ней приключилось.
– Любопытно, – я уже по-новому вглядывался в чернеющий невдалеке силуэт дачи Тишковых. – И какие ты сделала выводы?
– Очень плохие, – покачала головой она. – Я их подозреваю.
– Думаешь, они нацелились на фирму, в которой ты работаешь?
– Думаю. И ты сам говорил, что мальчишка – это интересно. А у них есть мальчишка.
– Только из-за этого? У многих есть мальчишки.
– Но у них еще есть чертеж фирмы и фотография.
– У них были чертеж и фотография, – уточнил я. – Вряд ли сейчас у них это есть. Во всяком случае – дома. После твоих похождений…
– Я знаю, – раздраженно выпалила она. – Лучше было бы, если бы я эти вещички прихватила с собой. Но я ведь тогда не была так уверена…
– А сейчас?
Она задумалась и отвечать не торопилась.
– Ты ведь согласилась с тем, что здание твоей фирмы отнюдь не шедевр ахритектуры. Может, это был чертеж похожего сооружения?
– Теперь-то, конечно, ничего не докажешь, – хмуро бросила она. – Поэтому я и собираюсь не упускать Тишкова из вида.
– Мне все ясно.
– Он мне угрожал, – вдруг добавила Алина.
– Что, открыто? Ты вроде бы сама упала, – с сомнением проговорил я.
– Упала я сама. И угрожал он не открыто. Но я же не дура. Я разве не могу скрытой угрозы почувствовать? И почему он кого-то выпустил через черный ход?
– Твой сосед странный, – согласился я. – Но то, что он странный, еще не означает, что он желает зла тебе или твоей фирме. Доказательств маловато…
– А не слишком ли много совпадений? – не унималась Алина. – Я не верю в такое количество совпадений. А ты?
– Я же сказал, что твой сосед настораживает. Но что-то говорить с уверенностью…
– Я его подловлю, – неожиданно заявила Алина.
А я тяжело вздохнул. Карты все были раскрыты, и нужно было быть глупцом, чтобы лезть на рожон. Вряд ли сосед был глупцом. Поэтому я подумал, что Алина в чем-то все же не права. В чем – я пока не понимал.
Алина вновь прильнула к окуляру и, не отстраняясь от него, поинтересовалась:
– Кстати, когда ты говорил о мальчишке, что ты имел в виду конкретно?
Я почесал себе затылок:
– А ничего конкретного. Просто вдруг пришло в голову…
– Может, попробуешь сейчас определиться?
– Для чего?
– Мой сын вернулся из лагеря, – пояснила она. – И сказал, что сын Тишковых злобный малый.
– У меня иногда, знаешь ли, тоже злобы через край, – не мог не признаться я. – Кстати, я кое-что узнал о твоем брате.
Переход к другой теме ей не очень понравился. Она, мне показалось, даже несколько обиделась. Я на самом деле не хотел развивать эту тему. Пока не хотел. Потому что на неопределенности можно было заехать в такие дебри, что… Одно я знал наверняка: никакой убийца, вообще никакой преступник не будет показывать свои намерения. Если он только не чокнутый. Исходя из слов Алины, я не считал Тишкова чокнутым.
– И что ты узнал? – через некоторое время спросила она.
– Я узнал, куда он ездил.
– И что это дает?
– Пока не знаю. Но, думаю, в этот город нужно будет наведаться. И на месте все выяснить.
– Ты хочешь уехать? – она словно испугалась.
– Только после того, как выполню одно твое деликатное поручение, – напомнил я ей об Альберте.
– Ах да! – встрепенулась она. – Как там с этим замом? Может, хоть тут что-то прояснилось.
Последнее она произнесла с надеждой. Мне нечем было ее подкрепить.
– Пока ничего. Кроме того, что он меня достал своими заказами и своим придурковатым поведением. Лучше бы твой босс сам им занялся.
– Он отказывается проникнуть в офис? – удивилась она.
– Нет. Пока что он лишь исправно транжирит мои денежки. Завтра, кстати, я ранним утречком с ним опять встречаюсь.
– И что? – навострила она ушки.
– Откуда я знаю, – пожал я плечами. – Он молчит, зараза.
Я дотронулся рукой до ее волос и почувствовал, как она вздрогнула, словно от электрического тока.
– Рискуешь, – предупредила она, и мне показалось, что голос у нее стал глуше.
– Я только хотел проверить твою рану.
– Ну да, – ожила она, однако руку мою не отстранила. – Проверить… Ты лучше расскажи, что ты хочешь обнаружить в городе, в котором побывал Геннадий?
– Откуда я знаю? – честно признался я. – Хочу попытаться узнать, что он там делал и где останавливался. А уж потом будет видно. Только туда придется поехать. Кстати, ты не вспомнила о месте, куда Геннадий мог что-то положить? Месте, о котором знали бы только ты и он.
– Нет, не вспомнила. Но ты можешь зайти в комнату, в которой был убит Геннадий, и осмотреть ее.
– Уже можно?
– Уже можно. Земской приезжал. И дал «добро».
Она все еще была занята подзорной трубой.
Пришлось горестно вздохнуть и подняться с кресла. Комнату, в которой был убит Геннадий, мне показалось, стоило осмотреть. Хотя там и побывала уже уйма народу.
– И вот еще что, – остановила меня Алина, когда я уже был у двери. – Сейчас очень поздно…
– Я могу переночевать у тебя, – нашелся я. – И от тебя прямо поехать к Альберту.
– Нет, – резко ответила Алина. – Извини… Лучше поезжай домой.
– Ты меня гонишь?
– Нет. Я тебя прошу. А это разные вещи.
– Это разные вещи, – согласился я. – Но это не значит, что ты отказываешься приходить ко мне готовить обед и прибираться?
– Это не значит, – подтвердила она. – Ты подготовил крючок для передничка и косынки?
– И крючок, и все остальное будут тебя ждать, – пообещал я, выходя из комнаты.
2
Как и ожидал, ничего стоящего в комнате, где был убит Геннадий, я не обнаружил. Ничего такого, что могло бы пролить свет на его гибель.
Очерченный мелом контур тела, выдвинутые из стола ящики. Их содержимое лежало на поверхности стола и было тщательно осмотрено теми, кто опечатывал комнату.
Затем я увидел сумку – вещи из нее были разложены на кровати. Одежда, всякая дребедень – ментам это не показалось интересным. Мне, к слову сказать, тоже.
Походив по комнате, я вынужден был разочарованно вздохнуть и вернуться туда, где у окна по-прежнему сидела Алина.
– Ну и что там?
– А ничего, – раздосадованно махнул рукой я.
– Как и следовало ожидать. Если бы было что занятное, мне бы уже сказали. Земской не преминул бы. А кстати, – встрепенулась Алина, – ты там ружья не видел?
– Чего? – насторожился я; уж ружьишко милиция сочла бы интересной находкой.
Но Алина в следующий момент объяснила:
– Игрушечное ружье. Геннадий подарил его Алешке. Он не может его найти. Я подумала, что ружье осталось в комнате Геннадия.
