– Так мы будем сегодня ужинать? – весело спросил Влас.
– Не знаю, – Анфиса пожала плечами.
– Что-то случилось? – спросил Влас.
–Да, извини. Но… Я вспомнила… – она никак не могла придумать, что бы соврать.
– Что вспомнила? – Голос Власа стал суров.
– Сегодня мой муж может приехать… Он в Москву по делам прилетел, – Анфиса испытывала чувство стыда за свою ложь, но другого выхода она не видела. Больше оставаться рядом с Власом она не могла. Ей необходимо было, чтобы он ушел.
– Что? – удивился он. – Ах да, понимаю… Про мужа случайно забыла, – обиженно произнес он. – Все правильно. Я же тут просто так, для развлечения и поисков приставлен… Всяк сверчок знай свой шесток…
Он снял с вешалки куртку и начал одеваться.
– Извини, – тихо произнесла Анфиса.
– Не за что, замужняя леди, – еще раз зло уколол он ее и, хлопнув железной дверью, вышел.
Анфиса продолжала еще некоторое время стоять на месте. Потом подошла к телефону и набрала номер.
– Алло! – через довольно продолжительное время раздался в трубке голос Анны Максимовны.
– Добрый вечер… Вернее, ночь, Анна Максимовна, – сказала Анфиса. – Извините, я вас, наверное, разбудила.
– Да ничего, – настороженно ответила женщина. – Что-нибудь случилось?
– Ничего особенного, просто… – Анфиса не знала, как у нее потактичнее спросить. – Я вспомнила, что у Антона был такой брелочек к ключам в виде сточенной ракушки…
– Да, да, – согласилась Анна Максимовна. – А что, Анфиса?
– Он так и продолжал его носить или выбросил? – Анфиса где-то подсознательно все еще надеялась, что та скажет, что выбросил или потерял.
– Нет, он всегда его на ключах носил. Я еще в заявлении в милицию писала, что ключи у него с розовой ракушкой.. Меня следователь спрашивал: «Что за ракушка?» Я ему объяснила. А он сказал – хорошо, вещь нестандартная, редкая…
– Редкая, – как автомат произнесла Анфиса.
– А что, Анфисочка, ты что-то узнала?
– Нет-нет, ничего, – поспешила ее успокоить Анфиса, Просто сейчас вещи свои разбирала и наткнулась на свои ракушки, вот и вспомнила. И тоже подумала, что вещь неординарная… Ну а раз вы все уже в милиции сказали…
– Сказала, – подтвердила Анна Максимовна.
– Но вы не беспокойтесь, Анна Максимовна, я все равно узнаю, что с ним случилось. Обязательно узнаю… – как молитву повторила Анфиса, сжимая телефонную трубку.
– Ой, дочка, – неуверенно произнесла женщина.
Они еще немного поговорили и, пожелав друг другу спокойной ночи, распрощались. Но Анфиса отлично знала, что предстоящая ночь не будет для нее спокойной.
…Летние каникулы Анфиса, как правило, проводила в подмосковных пионерских лагерях. Денег на поездки к морю у них с бабушкой не было. Но в то время многие ее одноклассники именно там и проводили летние месяцы. Возвращались они домой, привозя красивые ракушки – дары морские. Тогда-то, в какую-то осень, у девчонок пошла мода – делать из этих ракушек кулончики на цепочках. Ракушка стачивалась с двух сторон, и получалась красивая витиеватая подвеска. Анфисе тоже страшно хотелось такую. Одна из подруг ей уступила ракушку. Но та была слишком велика, и подвеска, сделанная по просьбе бабушки их соседом, оказалась тяжелой и слишком большой. Анфиса пыталась ее еще как-нибудь приспособить, но не сумела.
И вот она увидела такую ракушку у Антошки. Он в то лето отдыхал с Анной Максимовной на Азовском море, приехал, полный впечатлений. Рассказывал, как долго там можно идти по морю – и все тебе море по колено или по пояс. Одну из привезенных розовых ракушек он сам, долго трудясь, сточил по примеру Анфисиной подвески и приспособил ее в виде брелока к ключам. Анфиса несколько раз просила его уступить ей эту ракушку, обещала ему взамен разные другие предметы, но Антошка был непоколебим.
– Это мой талисман теперь… – говорил он ей.
И вот теперь, через столько лет, она сразу же узнала этот талисман на ключах Власа.
Анфиса была права, в эту ночь ей не удалось сомкнуть глаз. Она ходила как заводная взад-вперед по комнате и пыталась осмыслить происшедшее.
«Брелок Антона у Власа – это факт». Но в этот факт ей никак не хотелось верить, иногда она даже себя ловила на мысли, что ракушка ей померещилась. Но нет, она же держала ее в руке.
«Роман Семенович!» – вдруг вспомнила она. Он несколько раз говорил, что след Антона в ангаре. В свете последнего открытия слова экстрасенса воспринимались совершенно серьезно.
«Влас… Что же получается? Что он нам голову тогда заморочил: вот вам пустой ангар. Не было, мол, здесь никого. И Хорек этот – он же уголовник стопроцентный, а он мне рассказал сказочку, и я вновь поверила. Боже, какая же я дура! Он же все это время меня за нос водил, выпытывал у меня все об Антоне, а я… Да все они: и Штырь, и Хорек, и Влас – одного поля ягодки… Рядом живут, все друг друга знают… А может, разыграли меня с этими нападениями, чтобы я к нему в лапы попала. Заступничек! – На секунду она остановилась. – Так, значит, все они этим наркотиком торгуют… Поэтому он мне и не дал медцентром заниматься, «я сам, я сам…», чтобы я им там не мешала свои черные делишки обделывать… А Антон? Он в их лапы попал, и они его… – даже мысленно произносить это слово Анфисе было жутко. – А вещи, выходит, поделили… И Влас – их руководитель… Боже, что я думаю? Хотя, конечно, только он может быть у них за старшего, и он взял этот брелок.
Но почему он мне его показал? – Она долго не могла найти ответ на этот вопрос, наконец решила: – Все правильно. Во-первых, просто случайность, так бывает, во-вторых, он думал, что я про брелок не знаю. Ведь я же ему говорила, что Антона видела последний раз еще маленьким, вряд ли у него с тех пор сохранился брелок. А что же теперь, что же теперь-то мне делать?» – Она никак не могла ответить на эти вопросы. И только утром поняла, что отступить уже не сможет. «Мы еще с тобой поквитаемся, Влас!» – зло думала она, так и не решив, как же это она сделает. Теперь уже ей было жаль не только Антона, его маму, но и себя – несчастную, обманутую дуреху. «Не на ту нарвались…» – пыталась она нагнать на себя решительность и уверенность в своих силах. И это ей вполне удалось. Несколько успокоенная, она под утро все же смогла задремать.
Ей приснился страшный сон: она в ангаре, с Власом, и еще какие-то люди, а потом по ангару бегали голые длинноногие девицы, залитые кровью… Анфиса проснулась и долго не могла прийти в себя. «Нет. Разгадка должна быть в медцентре. И именно туда я должна поехать… Теперь этот Сидоренко от меня не открутится!»
С этой мыслью она провалилась снова в тяжелый, липкий сон.
* * *
Будто наждаком над ухом терли. Наждаком по алюминиевой кастрюле. Вжик, вжик… Анфиса застонала и приоткрыла глаза. Никто ничего не тер. Просто дворники подметали двор. Значит, утро. Значит, опять заботы…
Поворочавшись еще с боку на бок, она поняла, что уснуть больше не сможет, и встала. Желудок ее бил тревогу, и только сейчас Анфиса вспомнила, что со вчерашнего чая у дворничихи у нее маковой росинки не было во рту. Она прошла на кухню. Там так и валялись два пакета из-под продуктов, которые принес Влас. А часть продуктов так и осталась на столе, не убранной в холодильник.
«Хорошо хоть форточка была открыта, а то бы все испортились», – думала она, машинально запихивая их в холодильник. Себе же она сделала яичницу с ветчиной. Взяв большую, принесенную Власом банку растворимого кофе, прочитала: «Классик. Элит». «Элит – праздник вкуса», – вспомнила она надоевшую рекламу. Что ж, пусть будет праздник – от этой мысли Анфиса улыбнулась и насыпала кофе в большую чашку.
– Сегодня мне нужна бодрость на целый день, – сказала она. – Интересно, из какой это рекламы? Не жизнь, а сплошной рекламный винегрет. – И она нажала кнопку трехпрограммника, стоящего у нее на столе. Как бы в подтверждение ее слов, голос из приемника стал убеждать ее в преимуществах йогурта «Данон» перед другими. «Ну, завели теперь на весь день. Лучше бы погоду сказали», – подумала Анфиса.
Позавтракать спокойно ей не дали. Дважды звенел телефон, она подбегала, долго слушала трубку, но, кроме дыхания незнакомца, ничего больше не слышала. «Какой дурак развлекается?» – думала зло Анфиса. Звонки эти вызвали у нее чувство тревоги.
До больницы дозвониться оказалось не так-то просто. Сначала было занято, потом никто не подходил к телефону. Но Анфиса упорно продолжала набирать номер. Наконец ей повезло, подошедший к телефону мужчина сказал, что поищет Иванову, и, положив трубку на стол, ушел. Анфиса долго ждала, перекладывая телефонную трубку из одной руки в другую. Наконец услышала:
– Алло! Я слушаю.
Анфиса поздоровалась и, как пароль, назвала имя Ксении Ивановны. Врачиха оказалась права, ее имя подействовало магически – голос старшей медсестры сразу стал приветливым и даже льстивым.
