Ознакомительная версия.
Из холодильника Ева достала перевязанную при покупке коробку. Она перерезала бечевку и открыла крышку. Нетронутый слоеный торт. Села за стол, осмотрелась. Кухня – не меньше двадцати метров. Грязновато, но уютно. Посуда хранит следы небрежного мытья, на подоконнике отдает тухлым вода в вазе с увядшими розами. Ева тронула поникшую белую головку и скривилась.
– Луиза! – крикнула она, доставая из-под раковины мусорное ведро, – Розы вы покупали?
– Нет, что вы. Розы каждый раз по просьбе мужа привозил шофер. Костя привозил, отдавал мужу, а тот торжественно вручал мне. Раз в неделю. Эти, что в кухне, он мне подарил в среду. А сегодня что?
– Понедельник! – Ева осмотрелась, взяла со стола несколько газет, расстелила их на полу и осторожно вытряхнула ведро. Проследила взглядом, как убегает потревоженный таракан.
– Понедельник, – слышно было, что женщина идет к кухне, голос ее становился ближе и теплей, без пустого эха мастерской, – да, розы были в среду, а ушел муж в воскресенье. Вчера. Извините, конечно, я понимаю, у вас свои методы, но мусор тоже выносил Костя, когда приезжал. Я просто паковала все в пакеты и ставила в коридоре. А соседи…
– У вас в коридоре стоят пакеты с мусором?
– Да. В среду Костя все вынес, а в коридоре теперь два пакета. За четверг и пятницу.
Ева идет в мастерскую, где висит на спинке старинного резного стула ее сумочка, достает и натягивает резиновые перчатки. Она возвращается к мусору на газетах, приседает и осторожно ковыряется в нем.
– Расскажите, что вы ели в субботу и воскресенье. Вот банка из-под рыбы.
– Да. Кажется, был салат с горбушей. Точно был. Еще – капусту, яйца.
– Сколько яиц? – Ева выталкивает указательным пальцем скорлупки.
– Э-э-э, извините, Ева… Я не очень понимаю, что вы делаете. Но яиц мы съели три. Нет, четыре. Два в субботу и два на завтрак в воскресенье. Еще были котлеты из кулинарии, бананы, сок.
– Кто пил пиво? – Ева показывает на пустую пивную банку.
– Муж. Да, он еще попросил, чтобы я ему пиво перелила в стакан. А я терпеть не могу открывать эти дурацкие банки. Все время палец проваливается внутрь!
На газетах мусор теперь распределен в один слой, Ева берет скомканную небольшую бумажку и пытается ее развернуть. Сидя, она поворачивает голову и смотрит снизу на примерно замершую по стойке «смирно» Луизу.
– А кто из вас жевал резинку?
– Простите?..
– Жевательная резинка. Жвачка.
– Исключено, – смеется Луиза.
Ева осматривает бумажку, которую невозможно развернуть. Уголок газеты. Она встает с корточек и смотрит на одну из газет на полу под мусором. Кончик оторван.
– А что вы теперь делаете? – проявляет интерес Луиза, наблюдая, как Ева берет газеты и ссыпает мусор обратно в ведро.
– Хочу посмотреть на число вот на этой газете. Так. Суббота. Садитесь за стол, – она стаскивает перчатки и бросает их в ведро с мусором. – Вот вам ручка, – Ева достает ручку из кармана легкого пиджака и щелкает ею, – Эту тетрадку можно взять? Спасибо. Пишите.
– Как все странно, вы уверены, что еще надо что-то писать? – Луиза удивлена.
– Надо. Вы подпишите со мной договор о том, что наняли меня найти вашего мужа. Пишите в произвольной форме, укажите только свое имя и адрес, а также имя вашего мужа. Я пока позвоню.
Ева уходит в мастерскую.
– Карпелов, возьми у меня криминал, – говорит она в ответ на нервное бормотание: Карпелов старается максимально быстро назвать свою фамилию и звание.
– Не возьму! – кричит он.
– Возьми, Карпелов. А я уговорю женщину написать в твоем отделении заявление на пропажу мужа вчерашним числом.
– А мне по фигу. Я по закону должен только после трех суток начать шевелиться. На мне висят три трупа и два ограбления, а я, значит, в понедельник с утречка побегу искать пропавшего без вести? И не просто поищу, но и найду?!
– Напишешь через неделю, что ты его нашел.
– Ева, отстань. Если тебе нужна четверка крепких парней, на сорок минут обещаю выдать их безо всяких вопросов.
– Я хочу официально. Дело элементарное.
– Нет. У меня и так невероятная раскрываемость, спасибо, родная. Вот, назначили начальником подразделения и теперь суют только обреченку, как самому удачливому. Говори быстро, что тебе надо, таксу ты знаешь.
– Адрес по номеру телефона, – вздыхает Ева. – Имя по адресу, если повезет и он там прописан. Константин. Номер машины.
– Ка-а-а-кая ты! Есть такой Константин, пиши адрес. От себя добавлю, что не он не состоял и не привлекался. Офицер войны, если тебе это надо. В квартире прописан один.
– Обед или деньги? – спрашивает Ева напоследок.
В проеме двери – полукруглой аркой – фигурка старой женщины вызывающе несчастна. Ева вздыхает.
– Написали? Распишитесь. Спасибо. Если вам позвонит шофер Костя, обо мне и о розыске мужа ничего не говорите.
– Он никогда мне не звонит первым. Вы хотите, чтобы он вам помог?
– В какой-то мере. Оговорим оплату. Если я нахожу вашего мужа сегодня, с вас сто двадцать долларов. Если я его не нахожу сегодня, с вас по сто рублей в сутки на время поиска, пока вам не надоест. Оплатите в конце. Вот здесь я пишу: «оплата по завершению работы» и «аванс выдан». Дайте мне десять рублей, чтобы мы могли окончательно зафиксировать сделку.
– Не могу. Пенсия послезавтра, а у меня последняя пятидесятка. А можно я вам аванс дам картиной?
– Оригинально. Хорошо, давайте картиной. Самой маленькой по размеру.
– Самая маленькая – моя любимая. Там кот сидит на водосточной трубе и играет на губной гармошке, – Луиза обходит мастерскую и выбирает. – Вот. Возьмите «Репку». – Женщина осторожно снимает маленькую картину и заворачивает ее в холст.
– Знаете что, – задумывается Ева, – лучше дайте мне аванс горшком. Я от ваших горшков балдею.
– Нет. Горшок возьмёте в подарок. Балдейте, пожалуйста.
В одиннадцать десять Ева уже звонила в дверь квартиры шофера по найму Кости.
– Ко-о-остик! – пропела она, корча рожи в глазок. С той стороны двери ее изучали, стараясь не шуметь. Щелкнул замок. Красавец, да и только!
В щель, ограниченную цепочкой, на нее смотрел потрясающий брюнет при полном параде. Особенно Еве понравился красный галстук на ослепительно белой рубашке под синим пиджаком шелкового костюма.
– Мы знакомы?
– Да ты что, Костик? Ула-ула, ула-ула, – пропела Ева, начав пританцовывать. – Помнишь мелодию? – она чуть отошла и сильным ударом ногой по двери вырвала цепочку. Освободившаяся дверь ударила празднично одетого Костю по лбу, он упал с грохотом, закрыв своим телом вход. – Ну вот и вспомнил, – Ева пробиралась в квартиру с трудом.
Первым делом она закрыла дверь, быстро обошла три вызывающе обставленные комнаты, а потом уже обыскала Костю. В кармане шелкового пиджака завернутые в салфетку лежали серьги и колье. Во внутреннем кармане этого замечательного пиджака лежали документы Кости, в том числе загранпаспорт, водительские права, и карточка банка. Ева стала у зеркала в прихожей и приложила к шее яркую мерцающую полоску с обвисшими каплями бриллиантов. Состроила себе рожу. Вздохнула, завернула украшения в салфетку и положила к себе в сумочку. Начиная со спальни она обшарила метр за метром всю квартиру и когда с удивлением осматривала целый арсенал шприцев и ампул в кухонном столе, Костя очнулся. Он пополз к телефону на тумбочке в прихожей.
– Где старик? – спросила Ева, встряхивая ампулу и стараясь прочесть, что на ней написано.
– Я вызову милицию.
– Я уже пробовала вызвать, но они не захотели приехать. Несовершенство розыскной системы порождает вакантные места в этой области.
– Старик улетел сегодня утром в Швейцарию. Он позвонил мне вчера. Я сам отвез его в аэропорт. Его не пропустили на таможне с драгоценностями, он попросил меня их здесь продать и половину денег отвезти жене, а другую половину привезти ему.
– Понятно. Швейцария, значит. Сядь на пол.
– Ты налетчица?
– Нет. Я работаю на Луизу. Сядь на пол и прислонись спиной к стене. Где деньги?
– У старика.
– Столько он не мог вывезти.
– Сдал в банк и получил карточку. Элементарно, – легкая наглая ухмылка испортила правильные черты лица Кости.
– Скажи мне, очень тебя прошу, где старик. Считаю до трех. Утром нет рейсов в Швейцарию. Раз.
– А то что будет? – ухмылка превратилась в улыбку с налетом беспокойства.
– Прострелю тебе колено, если старик жив, и оба, если он мертв. Два.
– Ну конечно! Колено, потом утюг на пузо. Ты откуда такая шизанутая? Возьми себе камушки и убирайся.
Ева достала из кобуры пистолет и сказала «три», а поскольку Костю появление оружия так удивило, что он потерял дар речи, она подождала секунд пять и выстрелила. Костя закричал, стуча здоровой ногой в пол. Ева смотрела, как новенький итальянский ботинок светло-коричневого цвета долбит подошвой в паркет и ждала. Она решила осмотреть обойму, а Костя неправильно понял и закричал, что есть силы: «Багажник! Багажник!», из чего Ева заключила, что старик, по всей вероятности, жив. Подхватив с пола ключи и карточку, она спускалась по лестнице престижного дома медленно, прислушиваясь к звукам в подъезде и не убирая оружия.
Ознакомительная версия.
