Ознакомительная версия.
— В обезьян я стрелять не буду, — решительно заявила Мальвина. — Они человекообразные.
Я хотел поинтересоваться, были ли человекообразными Коля и Витя, но так как сам не был в этом уверен, передумал и спросил:
— А если начнем помирать с голоду?
— Все равно не буду. И за три дня не помрем. Человек может жить без пищи пять дней.
Ей видней. Специальная подготовка.
Я осмотрел автомат: в магазине еще двенадцать патронов. И то хорошо, если встретим лихих людей, пригодится.
— Не встретить бы кого! — высказала пожелание синьора Исидора. — Здесь многие могут быть.
— Нам бояться нечего. Скорее всего, наоборот. Бояться будут нас.
И впрямь: я с Калашниковым, пистолет у Мальвины и огромный нож у Исидоры — на мирных людей похожи мы не были.
Я скомандовал:
— Вперед!
И мы пошли вниз по реке.
Иногда я все-таки залезал ступнями в воду. Она была приятной прохладной. Исидора заметила:
— Не надо этого делать. Пираньи.
— А крокодилы здесь есть? — спросила Мальвина.
— Скорей всего, нет.
— Жалко, — отреагировал я. — А то бы Марина подстрелила крокодила, я бы его распотрошил, а синьора Исидора поджарила.
Исидора обрадовалась:
— Конечно, поджарила бы. У крокодилов очень нежное, вкусное мясо.
— А крокодила подстрелила бы? — спросил я Мальвину.
Она задумалась.
— Да, подстрелила бы. Но не с первого выстрела.
— Крокодилов нет, — внесла поправку синьора Исидора. — Есть кайманы. В этих районах может быть жакарэ, кайман с желтым брюхом. Но в этой маленькой речушке вряд ли.
— Значит, бояться надо только пираний?
— Да.
— А анаконда? — спросил я, чтобы поддержать разговор.
Исидора рассмеялась:
— Это на севере, в Амазонке. Или в Паране. Здесь нет.
— А куда может впадать эта речка? — забеспокоилась Мальвина. — Вдруг она течет не к океану, а к Амазонке?
Точно, с географией у нее проблемы. Это я заметил еще в первый день.
— Амазонка далеко, Парана ближе.
Я сказал это явно с издевкой, что Мальвине не понравилось:
— Сама знаю. Я вижу, что она течет на юго-восток-восток.
А ведь, скорее всего, она права. Я как-то не удосужился разобраться в странах света.
— А зайцы здесь есть? — поинтересовался я. — Меня прежде всего интересовал вопрос еды.
— Да. Мы их зовем тапити. Днем они прячутся. А вечером подстрелить их трудно.
— Они вкусные?
— Наверно. Я не пробовала. Их готовят в некоторых ресторанах.
— Вы здесь когда-нибудь бывали? — спросила Исидору Мальвина.
— В этом районе много раз. Но только в городах. Я горожанка. В сельской местности я бывала только у своей бабушки. Но это далеко отсюда. На севере.
— Как вы думаете, нам нужно будет идти до океана или нам попадется какая-нибудь деревушка? — спросила Мальвина.
— Скорее всего, маленький город. Здесь редко бывает то, что мы называем поселение. Я думаю, если не сегодня, то завтра мы доберемся до какого-нибудь жилья.
Какое-то животное, похожее на обезьяну, выскочило из воды и скрылось в кустах.
— Мартышка? — закричала Мальвина.
— Нет. Это, скорее всего, калибара. Такое животное, крыса, что ли. Живет в воде.
— На людей не бросается?
— Нет.
— А волки у вас есть?
— Да, но небольшие, похожие на вашу лису. А лис много. — Синьора Исидора посмотрела на меня и, как ей показалось, догадалась, о чем я хочу ее спросить. — Отвечаю сразу на вопрос. Нет, их не едят.
— У нас тоже волков и лис не едят, — прокомментировал я.
Я посмотрел на часы. Около шести. Стемнеет в восемь.
Через полтора часа надо будет готовиться к ночлегу.
— А плодов здесь нет каких-нибудь, чтобы можно было их есть? — спросил я.
— Вряд ли. Скорее, нет. Если встретим банановые пальмы, то… Но судя по всему, здесь их нет.
— Никаких?
— Никаких.
— И папай здесь тоже нет? — больше констатировала, чем спросила Мальвина.
— Нет.
Очень жалко.
— А асерола, амейша, купуаку?
Я спрашивал не только для того, чтобы узнать, можно ли найти здесь эти плоды, сколько для того, чтобы показать Исидоре, как хорошо мы уже разбираемся в бразильских плодах.
Исидора спокойно ответила:
— Нет, этого здесь нет. Но вот жабутикабу, пожалуй, стоит поискать.
— Что это? — в один голос спросили мы с Мальвиной.
— Это такие крупные черные ягоды, они облепляют стволы небольших деревьев.
Из кустарника вылетали и тут же возвращались назад юркие, меньше воробья, разноцветные колибри.
— Красивые, — не могла удержаться Мальвина — А вы знаете, как их у нас называют? Бейжа-флор, что означает «поцелуй цветка».
И в это время из кустов вылетела стая птиц, значительно больших по размеру, их было много.
— А ведь это дичь! — весело воскликнул я.
Мальвина вытащила пистолет, но птицы моментально скрылись.
— Это пердигау, — объяснила синьора Исидора. — Куропатка, очень вкусная. Но очень маленькая. Вы, Марина, из револьвера в нее не попадете.
— Очень маленькая? — переспросил я.
— Да, граммов сто, не больше.
— Тогда надо парочку. Возьму автоматом.
И мы снова пошли.
Минут через пять птицы появились снова. Я ждал, пока они подлетят, но Мальвина не выдержала. Выстрелила. И промахнулась. Потом я дал очередь. Одна птица камнем упала в воду.
Я совершенно интуитивно, забыв про пираний, кинулся в реку и вытащил куропатку.
— Ты с ума сошел! — закричала Мальвина.
— Все в порядке. Заодно убедился, что пираний нет.
— Могли не успеть, — пессимистически прокомментировала мой поступок Исидора.
Итак, минус: Мальвина лишилась одного патрона, и я недосчитался четырех. Но был и важный плюс: еда.
Она была не так уж мала. Примерно с полкило.
— Это какая-то особая куропатка, — недоумевала Исидора. — Обычно пердигау бывают меньше.
Пришло время серьезно подумать о том, где остановиться на ночлег. Для костра нужны были сухие сучья, и я искал сушняк. Кроме того, я хотел расположиться подальше от леса, мало ли что оттуда может выползти.
Почти стемнело, когда я наконец нашел место, которое мне показалось подходящим.
— Будем ночевать здесь.
Со мной не спорили.
Я взял нож и принялся рубить сухие сучья. А дамы начали ощипывать птицу.
Нарубил я много, на всю ночь. Из нескольких веток смастерил нечто похожее на шампуры.
Мальвина тем временем тщательно вытирала песком свои лодочки.
— Песок просто замечательный. Наверное, здесь где-то есть золото. Камень, который я нашла, случаем, не золотой? Я его на всякий случай взяла с собой.
— Не знаю, золотой он или нет, но мы очень похожи на золотоискателей. Особенно я с автоматом.
— Обязательно потом наденьте туфли, — распорядилась Исидора. — Здесь в песке может быть всякая гадость.
Нарезав сучья, я принялся сооружать днище будущего костра. Мальвина смотрела на меня с удивлением, и я понял, что в специальную подготовку разжигание костров не входило.
Получив от меня нож, Исидора быстро распотрошила куропатку.
Оставалось разжечь огонь. К моему удивлению, дело это оказалось несложным.
Синьора Исидора пожертвовала несколькими листами бумаги, которые она вытащила из кармана, при этом мудро заметив:
— Если не выживем, они не понадобятся. А если выживем, напишу другие.
Щелчок зажигалки — и бумаги загорелись. Со второго раза загорелись сучья.
Костер весело вспыхнул, и я, проткнув шампурами куропатку, стал ее жарить.
И в это время из кустарника раздался рев. Страшный рев, так ревут львы. Я не то чтобы испугался, но стало как-то не по себе.
— Не бойтесь, — успокоила Исидора. — Это не лев. Это всего-навсего обезьяна. Ревун. Довольно безобидное и смешное существо. Они живут стадами. И у каждого есть свой солист, и они орут по-разному. Кричат при восходе и закате солнца.
— Что львов здесь нет, это понятно, ну, а ягуары, леопарды могут нам попасться? — на всякий случай спросил я.
— Нет. Если залезем в кусты, можем встретить гату-ду-мату, лесного кота. Это животное, величиной с кошку и похожее на кошку.
— Оно может броситься на человека? — спросила Мальвина.
— Нет. Кроме того, в Бразилии существует поверье, что увидеть гату-ду-мату — это к счастью.
— А пумы?
— В Амазонии водятся ягуары, пумы. Пума может жить и здесь. Но очень маловероятно. Пума — особый зверь. Она может нападать не только для того, чтобы утолить голод, но и просто для забавы. Там, где я гостила у бабушки, пума убила за один раз двадцать овец. Но на человека они не нападают. Или, точнее, нападают редко.
Ознакомительная версия.
