Глава 27
Томмазо, или просто Томми, был старейшим игроком «Пантер». Ему исполнилось сорок два года, и он двадцать лет играл за команду. Он намеревался — и его желание встречало поддержку в раздевалке — уйти лишь после того, как Парма завоюет свой первый Суперкубок. Некоторые из «Пантер» считали, что он давно достиг возраста, когда выходят в тираж, и это была одна из причин поспешить и взять главный приз чемпионата.
Томми играл в защите, но лишь треть матча был полезен команде. Высокий, весом примерно двести фунтов, он быстро реагировал и неплохо принимал пасы. Ему не было равных, если требовалось атаковать лайнмена или игрока за линией схватки.
Сэм частенько ломал голову, как использовать Томми и других игроков старшего возраста, чтобы они всего по нескольку раз за игру касались мяча.
Томми был государственным служащим — имел хорошую работу и квартиру в центре города. Причем старинным было только здание. Внутри он устранил все, намекавшее на возраст и историю. Мебель была из стекла, хрома и кожи; полы — неполированный светлый дуб; стены увешаны шокирующей современной живописью, и повсюду самые немыслимые технические штуковины для услаждения души.
Его дама на вечер — разумеется, не жена — превосходно соответствовала декору. Ее звали Мадлена. Она была одного роста с Томми, но на сотню фунтов легче и по меньшей мере на пятнадцать лет моложе. Пока Рик здоровался с ней, Томми обнял Ливви и повел себя так, словно собирался увести ее в спальню.
Ливви неизменно завоевывала внимание «Пантер», и по заслугам. Красивая американка, живет с их квотербеком и не где-нибудь, а в Парме. Горячие итальянцы не могли сдержаться и подкатывались к обаятельной девушке. Рик и раньше получал приглашения на ужины, но с появлением Ливви стал буквально нарасхват.
Он оторвал ее от Томми и начал восхищаться собранной хозяином коллекцией трофеев и футбольных сувениров. На стене висела фотография Томми с молодыми футболистами.
— В Техасе, — объяснил он. — Неподалеку от Уэйко. Каждый год в августе я там тренируюсь с этой командой.
— Школьники?
— Си. Беру отпуск и даю, как вы выражаетесь, по два представления вдень. Я правильно сказал?
— Да. В августе по две тренировки в день. — Рик был потрясен. Он еще не встречал человека, который бы добровольно на это согласился. К тому же в августе сезон в Италии кончался. Зачем же подвергать себя подобным мучениям?
— Понимаю, это безумие, — продолжил Томми.
— Безумие, — кивнул квотербек. — И вы до сих пор туда ездите?
— О нет. Бросил три года назад. Моя вторая жена не одобряла. — Он украдкой покосился на Мадлену. — Жена ушла, но я стал слишком стар. Этим ребятам по семнадцать лет. Чересчур юны для сорокалетнего мужчины. Как вы считаете?
— Безусловно.
Рик продолжал осмотр, все еще впечатленный, что человек по доброй воле проводил отпуск на техасской жаре, где изводил себя бегом и ломал силовыми приемами.
На полке стояли тетрадки в совершенно одинаковых кожаных переплетах в дюйм толщиной с выбитым золотом годом — одна на каждый из двадцати спортивных сезонов хозяина.
— Вот первый, — объяснил Томми. Тетрадь открывалась глянцевой фотографией расписания матчей «Пантер». Счет был вписан от руки. Четыре победы, четыре поражения. Планы игр, газетные вырезки и снимки. Томми показал себя на групповой фотографии: — Это я. Тогда у меня был номер восемьдесят два и я весил на тридцать фунтов больше.
Он выглядел громадным, и Рик чуть не ляпнул, что ему и теперь не помешало бы немного дополнительного веса. Но Томми был модником и всегда смотрелся щеголевато. Похудев, он стал явно привлекательнее для женщин.
Они пролистали несколько тетрадок, и сезоны стали путаться в голове Рика.
— Ни разу не завоевали Суперкубка, — повторил хозяин и показал на пустое место в середине полки. — Вот, храню незаполненным. Помещу сюда большую фотографию «Пантер», когда команда возьмет Суперкубок. Ты ведь тоже будешь на ней, Рик?
— Безусловно.
Томми обнял квотербека за плечи и увлек в столовую, где их уже ждали напитки. Ни дать ни взять, два старинных приятеля. Внезапно он посерьезнел.
— Мы встревожены.
Повисла пауза.
— Чем?
— Этой игрой. Мы так близки к победе. — Он оторвался от Рика и налил два бокала. — Ты великий футболист. Лучший в Парме. Может быть, во всей Италии. Настоящий профессионал из НФЛ. Скажи, мы способны взять Суперкубок?
Женщины вышли в патио полюбоваться цветами в ящиках.
— Этого не предугадать. Игра слишком непредсказуема.
— Но ты видел столько игр и столько великих футболистов на великолепных стадионах. Представляешь, что такое настоящий футбол. И разумеется, можешь сказать, есть ли у нас шанс победить.
— Есть.
— Обещаешь? — Томми улыбнулся и пихнул Рика кулаком в грудь. — Ну, давай же, пока мы наедине. Скажи то, что мне хочется услышать.
— Я не сомневаюсь, что мы способны победить в предстоящих двух матчах, следовательно, взять Суперкубок. Но обещать это может только безумец.
— Помнится, господин Джо Намат гарантировал победу. Не могу сказать точно, в третьем или четвертом розыгрыше Суперкубка.
— В третьем. Только я не Джо Намат.
Томми настолько отличался от остальных, что не предложил перед ужином пармезан и прошутто. Он пил испанское вино. Мадлена подала салаты из шпината и помидоров, затем — небольшие порции запеченной трески — блюдо, которого явно не найти в поваренной книге области Эмилия-Романья. Ни намека на макароны. На десерт они ели суховатый хрустящий торт — темный, как шоколад, но практически безвкусный.
Впервые в Парме Рик вышел из-за стола голодным. После жидкого кофе и долгих прощаний они с Ливви откланялись, но по дороге домой не могли отказать себе в мороженом.
— Он маньяк, — прокомментировала девушка. — Всю меня облапал.
— Не могу его за это осуждать, — усмехнулся Рик.
— Заткнись!
— Я тоже отвел душу — потискал Мадлену.
— Ничего подобного. Я за тобой все время наблюдала.
— Ревнуешь?
— Еще как. — Ливви отправила в рот полную ложку фисташкового мороженого и добавила: — Ты меня слышишь, Рик? Безумно ревную.
— Да, мэм.
Так они миновали очередную незначительную веху — сделали еще один общий шажок. От флирта к мимолетному сексу и затем к чему-то более значительному. От торопливой электронной почты к долгим разговорам по телефону. От интрижки на расстоянии к объятиям под общей крышей. От нежелания смотреть даже в завтрашний день к пониманию, что у них возможно общее будущее. И вот теперь достигнуто соглашение об исключительном праве. Единобрачии. И скреплено полным ртом фисташкового мороженого.
Тренеру Руссо до смерти надоели разговоры о Суперкубке. В пятницу вечером он наорал на команду. Пора серьезно подумать о Болонье — кстати, о том самом коллективе, которому они проиграли. Продуют снова — и не видать им матча за Суперкубок. Нечего, идиоты, загадывать наперед — надо сосредоточиться на предстоящей игре.
В субботу он повторил выволочку. По настоянию Нино и Франко «Пантеры» собрались на легкую тренировку, и большинство игроков пришли за час до ее начала.
В десять утра на следующий день они выехали в Болонью на автобусе. Слегка перекусили на окраине города сандвичами и в половине второго оказались на лучшем футбольном поле Италии.
В Болонье проживает полмиллиона человек, и среди них есть немало болельщиков американского футбола. «Воины» могли похвастаться давнишней традицией хороших команд, активными молодежными лигами, солидными владельцами и своим стадионом (тоже в прошлом площадкой для регби), который приспособили для американского футбола и за которым старательно ухаживали.
За командой прибыли два заказных автобуса, и болельщики «Пантер» шумно ввалились на стадион. Вскоре обе стороны начали соревноваться, кто кого перекричит. Появились плакаты. Рик заметил на стороне Болоньи призыв «поджарить козла».
По словам Ливви, Болонья славилась хорошей едой и, естественно, претендовала на лучшую в Италии кухню. Не исключено, что козлятина — здешнее фирменное блюдо.
Во время первой встречи Трей Колби в первой четверти принял три паса, завершившихся взятием зачетной зоны противника. К перерыву у него набралось четыре. Но в начале третьей четверти его карьера футболиста оборвалась. Замыкающий нападение Рэй Монтроуз, который в прошлом играл за Университет Ратджерса и с легкостью завоевал титул самого результативного по набранным ярдам игрока года (двести двадцать восемь ярдов за игру), устремился вперед, трижды оказывался в зачетной зоне «Пантер» и преодолел двести ярдов. В результате «Воины» победили со счетом 35:34.
С тех пор «Пантеры» не потерпели ни одного поражения и всегда выигрывали с крупным счетом. Рик полагал, что и сегодня они не проиграют. «Воины» представляли собой команду, которая держалась на одном человеке — Монтроузе. Квотербек был типичным игроком студенческой команды небольшого учебного заведения — жестким, но немного медлительным и непредсказуемым даже в короткой игровой ситуации. Третьему американцу — защитнику из Дартмута — было совершенно не под силу зажать Трея. А Фабрицио отличался гораздо большей скоростью и проворством.
