– Сь-кундочку. Уставившись на баевскую дверь, как бык на тореро, он с отчаянной обреченностью зашагал вперед. Весь его вид говорил о необычайной целеустремленности и полнейшей самоотдаче, невиданной даже во времена ударных трудовых пятилеток. Всем сразу стало ясно: если понадобится, слесарь сокрушит баевскую дверь заодно с домом.
– Стоп, стоп, стоп! – Волин перехватил выпивоху на середине пути. – Хватит, старина. Довольно. Еще не до конца оправившийся от полета, слесарь мутно посмотрел на собеседника и сурово поинтересовался:
– Д-маешь?
– Уверен. – Волин мягко изъял из рук выпивохи «инструмент», повернувшись к представителю РЭУ, поинтересовался: – Где вы раздобыли этого Терминатора? Аж зависть берет. Нам бы такого в группу захвата, – и добавил громко: – Полагаю, если этим займется кто-нибудь из менее заинтересованных лиц, получится гораздо быстрее и, что немаловажно, без потерь.
– Разрешите мне! – Пионеристый сержантик подхватил у Волина топор, подошел к двери и, сунув лезвие в щель, сказал: – А коробка-то, и правда, дубовая. В эту секунду из востряковской квартиры донесся истеричный визг, и на пороге возникла бесформенная фигура в белой комбинации и с седым пучком на голове. В руке старушка Вострякова держала сковороду. Пока представитель РЭУ увещевал бьющуюся в истерике пострадавшую, расписывая ей бесконечные блага абсолютно бесплатного ремонта, – за слесарский, разумеется, счет, – шустрый сержантик успел вскрыть дверь. Получилось у него это очень ловко. На уважительную похвалу Волина парнишка зарделся и сообщил:
– Так я же деревенский. После армии в милицию подался. А у нас, в деревне то бишь, все привычные. Руками-то. Волин уже было кивнул поощрительно, но вдруг застыл, медленно повернулся к Саше и произнес:
– У этого парня есть дом в деревне. Или дача. И он жил там довольно продолжительное время. Возможно, даже родился.
– Я слышал, – ответил недоуменно оперативник. – Он это сказал вслух. Только что.
– Убийца. Я имел в виду убийцу, остолоп! Помнишь, в заключении судмедэксперта написано, что жертв расчленили очень быстро и что у убийцы есть навыки обращения с ножом, так? Вряд ли это врачебный навык, – медики не отрезают пациентам головы. И не мясник! Мясники разделывают туши топорами. Что остается?.. – Волин повернулся к сержанту. – Скажи, сержант, ты мог бы отрезать голову поросенку?
– Какому поросенку? – Паренек несколько растерялся.
– Не важно. Любому. Свинье. Или корове. Уже забитой, конечно. Мог бы?
– Могу, – кивнул тот. – Я крови не боюсь. Мы в деревне, бывало, и поросят, и бычков резали.
– Я не о крови, – отмахнулся Волин. – Физически смог бы?
– Вообще-то я не очень люблю это дело, – замялся сержант, – но если нужно – могу.
– Как быстро? Паренек задумался, поскреб крепкой пятерней в затылке, хмыкнул:
– Могу быстро. Если нож хороший взять, охотничий, какой у моего дядьки, да одежка старенькая, чтобы не жалко, или, к примеру, фартук резиновый, так и за полминуты управлюсь.
– Вот! – Волин посмотрел на Сашу и поднял указательный палец. – Соображаешь, к чему я?
– Соображаю, – кивнул оперативник.
– Вообще-то, я не очень хорошо управляюсь. У нас мужики и быстрее могут. Вот хотя бы дядька мой. Он охотник, привычный. Его вся деревня уважает, – добавил сержант, простецки радуясь, что сумел помочь хорошим людям.
– Спасибо, родной, – улыбнулся парню Волин. – Слушай, Саша, тут, по-видимому, ничего интересного уже не будет, так что сделай-ка вот что. Бери участкового, отвези его в ближайший травмпункт. И этого, Терминатора отечественного, прихвати. Пусть ему там нашатыря дадут понюхать, что ли, я не знаю. На обратной дороге заскочи в отделение и попроси их связаться с Петровкой. Надо проверить по межведомственной базе, есть ли у Баева дом или дача в деревне. И сделать это нужно как можно быстрее. Ответ пусть сообщат дежурному, на мое имя. Потом позвони в прокуратуру. Когда Лева вернется, пусть оставит список, а сам идет домой отдыхать. Утром он мне понадобится свежим и бодрым.
– Так Левушкин у нас всегда свежий и бодрый, – вздохнул деланно Саша. – Вот везет же некоторым. И домой первыми отправляются, и от пьяных придурков с топорами им бегать не приходится. За что же мне такая пруха, а, Аркадий Николаевич?
– Кстати, хорошо, что напомнил, – Волин посмотрел на часы.
– Вернешься, доложишься и рысью домой, спать. Понял?
– Во! – расплылся довольно Саша. – Как говаривал кот Борис: «Это дело».
– Иди, иди, кот Борис, – кивнул ему Волин и, повернувшись к представителю РЭУ, сержанту и понятым, сказал: – Ну что, товарищи, приступим к осмотру?
***
Охранник обошел третий этаж, проверяя, надежно ли заперты двери. Рабочий день уже закончился, и до утра здесь никто не появится. Оставались четвертый и пятый этажи, где размещалась служба «777», но они «квартиранты» спокойные, особенно не шастают. Вот первый и второй этажи – другое дело. Переговорный пункт работает допоздна, и народу хватает. Кому позвонить, кому телеграммку отбить, кому факс получить. Случаются и неприятности. Вот давеча у одного «нового» отказались факс принимать из-за матерных слов. Так он такой дебош устроил – беда. Пришлось всю смену на подмогу звать. А у этого «нового» – трое охранников, каждый поперек себя шире. Тоже, ясное дело, вмешались. Ну и пошла потеха – заглядение. Пока наряд не приехал – не успокоились. А в отделении-то стали проверять, у этих охранников пушки под пиджаками. Вот тебе и служба. Охранник «догулял» до конца коридора, проверил туалет, развернулся и пошел обратно, к лестнице, выключая свет. По мере его продвижения коридор погружался во тьму. Последний ряд выключателей. Щелчок. Лампы мигнули и погасли. Теперь коридор освещался только с лестницы. Охранник спокойно двинулся вперед. Внезапно желтый прямоугольник перечеркнула черная тень. Кто-то вошел на этаж. Охранник невольно сбавил шаг и положил левую руку на коробочку рации. Правую опустил к кобуре. Сбросил большим пальцем клапан.
– Кто здесь? – спросил он громко. Фигура вынырнула из-за угла и остановилась. Она была четко видна на фоне желтого пятна света.
– Покиньте этаж, – потребовал охранник. – Посторонним вход запрещен.
– Простите, – нерешительно произнес незнакомец. – Похоже, я слегка заблудился. Служба «777» здесь находится?
– Этажом выше. А что вам нужно?
– У меня там работает знакомый. Охранник приблизился, остановился метрах в пяти. Он чувствовал себя гораздо увереннее, оставаясь в полумраке.
– Спуститесь на первый этаж, на стене, слева от лестницы, висит служебный телефон. Справочная – 5-24. Позвоните, узнайте, работает ли сегодня ваш знакомый. Если работает, пусть закажет пропуск.
– Хорошо, конечно. Посетитель вновь скрылся за углом. Охранник убрал руку с кобуры и зашагал вперед. Нормально. Не буйный попался. А то ведь такие экземплярчики встречаются – кошмар. Приходится за шиворот с лестницы стаскивать. Пока шею не намылишь, ни фига не поймут. Вообще-то, у него на вахте тоже стоял служебный аппарат, но тут вот какое дело: разрешишь позвонить одному, за ним обязательно придет второй, потом третий. Если первому можно, то почему им нельзя? Тут надо так: или уж всем разрешай, или никому. Охранник свернул за угол и… нос к носу столкнулся с давешним незнакомцем. Тот стоял, привалившись плечом к стене, и смотрел себе под ноги.
– Черт, – охранник вздрогнул. – Вы меня напугали. Взгляд незнакомца, обращенный на охранника, был тусклым, почти безжизненным. Он медленно поднял руку, и охранник увидел покрытое мелкими зубчиками широкое лезвие. Отличный импортный нож для разделки мяса.
– Что… – охранник невольно попятился. Незнакомец растянул губы в тонкой улыбке, которая не затронула блеклых глаз. Он чуть наклонил нож, так, чтобы луч света скользнул по голубоватому лезвию. Была в этом блеске странная, почти магическая притягательность. Охранник попятился, медленно опуская руку, сжал пальцами рукоять «макарова». Незнакомец очень быстрым змеиным движением отлепился от стены и шагнул вперед. Он смотрел охраннику прямо в глаза. Охранник задышал часто, судорожно дернул пальцами, стараясь скинуть клапан кобуры и вытащить пистолет, прежде чем произойдет непоправимое, но убийца был уже совсем близко. Его скрюченные сильные пальцы впились охраннику в лицо, закрывая нос и рот, вскидывая голову вверх. Тот замычал, забился в тщетной попытке вырваться. В глазах его отразился ужас. Не отводя взгляда, незнакомец спокойно поднял нож и полоснул по широкой, чисто выбритой шее, чуть выше адамова яблока. Прошептал тихо:
– Чш-ш-ш-ш. Кровь хлынула на пятнистый комбинезон. Охранник захрипел перерезанным горлом, захлебываясь собственной кровью. Незнакомец продолжал вглядываться в быстро затягивающиеся поволокой смерти глаза жертвы, шепча: «Чш-ш-ш-ш. Чш-ш-ш-ш». Как будто убаюкивал засыпающего. Глаза охранника закатились. Колени подогнулись, по мышцам пробежала волна судорог. Убийца мягко опустил мертвое тело на пол, осторожно закрыл убитому глаза и выпрямился. Вытерев лезвие о штанину жертвы, убрал нож. По полу быстро расплывалась черная лужа. Боря несколько секунд смотрел на нее, затем вышел из коридора и прикрыл дверь, ведущую на этаж.
