в аварии, и передо мной расстилались сияющие писательские перспективы. Я обожала писать, придумывать сюжеты, сплетать имена и характеры в изысканное полотно – нужен был только тот, кто стал бы за это платить. Я хотела закончить университет, опубликовать какой-нибудь роман – и после этого все в моей жизни должно было сложиться счастливо.
Неужели я была той девушкой? Что с ней случилось? Мы так давно расстались, что я почти забыла о ней. Забыла себя.
Я попыталась представить реакцию юной Оливии на историю, в которую я попала в настоящем, и услышала ответ, полный ожидаемых наивности и глупости: «А зачем тебе рассказывать чужие истории, когда ты можешь рассказывать свои?»
Но я решительно отбросила эту мысль.
Мы миновали великолепный, широко раскинувшийся кампус и по трехполосному проспекту дошли до красной кирпичной библиотеки в романском стиле. Направляясь в сторону отдела цифровых архивов, Ной поделился:
– Как раз здесь я в последнее время провожу много времени, изучаю материалы для своего романа.
– Вот как? – Я вспомнила, что на прошлой неделе он рассказал о новом агенте и новой книге, а я так и не удосужилась поинтересоваться, о чем она. На всех наших встречах я говорила только о себе, так что пришлось признать – я не только превратилась в циничного затрапезного писателя, но и дурного друга. – И что это будет за книга? Прости, мне стоило спросить раньше, – скороговоркой извинилась я.
– Да нет, все в порядке, у тебя своих забот хватает. – Ной умолк, и мне показалось, что он не горит желанием рассказывать мне подробности. Но он продолжил: – Я нашел одно нераскрытое дело об убийстве тридцатых годов, и оно меня захватило с головой. Должен получиться закрученный детектив с ноткой мистики и нуара. Невысокая литература, в общем. – В его голосе проскользнули нотки извинения.
Неужели он решил, что я буду, подобно большинству, судить о нем по книгам, которые он пишет?
– Это потрясающе, – откликнулась я, причем искренне. – Обещай, что опубликуешь свой детектив и он разойдется тиражом в миллион экземпляров.
Ной рассмеялся и покачал головой.
– Надо сначала хотя бы добиться публикации. Ну посмотрим. В любом случае, думаю, архивы, в которых я копаюсь, помогут и в твоем расследовании про этих жен Эшервудов. Здесь есть подборка местных газет, даже тех, которые вышли из тиража, так что ты можешь найти материалы, которые недоступны через Интернет.
Я кивнула, и мы направились к рядам компьютеров. Мне захотелось расспросить Ноя поподробнее о его романе, более того, прочитать его. В колледже, перед семинарами, мы всегда читали друг другу свои тексты. Ной был моим первым и самым преданным читателем, а я его. Ностальгия по тем временам, по нашей дружбе так остро пронзила меня, что на глазах выступили слезы.
Ной ничего не заметил – он в этот момент наклонился над столом и провел пропуском по терминалу, чтобы войти в систему.
– Прошу, – уселся он рядом. – Вскрой мир, как устрицу – ну, или хотя бы архивы универа.
Я метнула ему благодарную улыбку и вбила в окошко поиска «Эмилия Эшервуд» – и мгновенно поняла, что Ной прав: из этих архивов ничего не было украдено, стерто или потеряно, потому что на меня вывалился целый список статей из местных изданий с упоминанием Эмилии. Тут нашлись и объявление о свадьбе, и светские колонки о благотворительных акциях, которые она посещала, и статья о пожаре на озере. В ней сообщалось, что Эмилия погибла в огне, а также что причины пожара все еще расследуются. Я нашла следующую статью об этом событии, вышедшую месяц спустя, где возгорание приписывалось неисправной газовой плите.
– Хм-м-м, видимо, Роуз ошиблась, – проговорила я вслух. Впрочем, как и сказал Эш, ей было уже девяносто три года, и память ее подводила временами.
– Кто такая Роуз? – поинтересовался Ной.
– Третья миссис Эшервуд, – пояснила я, и он вопросительно прищурился. – Младшая кузина Эмилии, которая в итоге вышла за Генри Эшервуда после смерти Эмилии.
– Пока вроде ничего сверхъестественного.
– Точно?
Я снова вспомнила, что так до сих пор и не нашла ни одного клочка информации о первой предполагаемой миссис Эшервуд, Ребекке, и даже не была уверена в ее существовании.
– Вообще-то, – поправила я сама себя, – не знаю, является ли Роуз второй миссис Эшервуд или третьей. Эш говорил, что первую жену его деда звали Ребекка, но информации о ней нигде нет.
– С чего бы ему выдумывать ее?
Я пожала плечами. Хороший вопрос – зачем Эшу врать? Я вбила в окошко поиска «Ребекка Эшервуд», но без толку.
– Погоди-ка, попробуй так. – Ной потянулся через меня к клавиатуре, и я внезапно остро осознала его присутствие, исходящий от него запах имбирной коврижки. Осознала, как же соскучилась по нему за эти пять лет.
Он тем временем сменил поиск по человеку на поиск по ключевым словам, вбил «Ребекка» и «Эшервуд» в отдельные окошки, и…
«Найдено одно совпадение».
Правда, статья оказалась нестарая, пятилетней давности, и освещала свадьбу Эша и Анджелики. «Мистер Эшервуд сочетался браком» – гласил заголовок.
Я громко рассмеялась, и Ной взглянул на меня, в очередной раз удивленно приподняв брови.
– Этот чувак нанял тебя? Ему что, сто лет в обед? – Я кивнула и усилием воли подавила новый приступ смеха от термина «чувак», которым он наградил Эша. – Заголовок как из прошлого века, – продолжал Ной. – И уж тогда хотя бы «сочетались браком».
Меня вдруг накрыла волна сочувствия к Анджелике – любую женщину моего возраста охватило бы омерзение при виде такого заголовка и того, в каком свете он выставлял эту свадьбу. Эш утверждал, что Анджелика – его единственная семья, но Роуз упомянула какое-то горе, которое Эш причинил жене. Как на самом деле она относилась к своему браку, как ей жилось в доме на утесе? Она ощущала себя одинокой, отрезанной от мира перед смертью? Мне стало грустно при мысли о том, что Анджелика умерла всего через несколько лет после этой шовинистической статьи.
Я снова взглянула на страницу, чтобы найти слова «Ребекка» и «Эшервуд», и обнаружила их в самом конце, под фотографией Анджелики в свадебном платье, в сопровождении двух подружек невесты. Пейзаж на заднем фоне был похож на пляж у подножия утеса, на котором стоял дом Эша.
Подпись под снимком гласила: «Слева направо: подружка невесты Ребекка Фармингтон, невеста миссис Анджелика Эшервуд, подружка невесты Клара Лэндри».
Я тихонько ахнула, увидев имя Клары, и всмотрелась в фотографию: определенно это была она, та самая Клара, которая работала домохозяйкой у Эша и горячо меня ненавидела – я в этом не сомневалась.
