Ознакомительная версия.
– Может, тому нормальному парню на дороге крышу-то и сорвало, – произнес вполголоса Кораблев.
И сам вдруг усомнился.
В самом деле, стал бы осторожный и страшный хищник, не оставивший ни в первом, ни во втором случае ни единого намека на след, так гадить в машине, да еще в собственной?! Лажа какая-то.
– Ладно, Олег. Давай я еще раз тебя послушаю, прежде чем на совещании станем мы все это сообща обсуждать. Только ты не с конца, а с самого начала излагай.
– История, на мой взгляд, началась с романа Алексея Быкова с контролершей в мужской зоне.
– Вера?
– Да, Вера. У них с Быковым случился роман. Потом родился ребенок. Я не смог уточнить, в какой момент родился, до архива меня не допустили. Да я думаю, сведений о ребенке не осталось никаких. Он как-то странно сгинул: никаких следов, никаких сведений о нем. Я думаю, что прежде, чем затевать с Быковым преступление, Вера его сына куда-то спрятала.
– Страховалась тем самым?
– Возможно… – Мишин немного воспрянул духом, заметив, что Кораблев слушает его внимательно, без вчерашнего высокомерного недоверия. – Банда из трех человек совершает налет на дом коллекционера. Убивают хозяина и кого-то из членов его семьи. Выгребают все добро. Одним словом, налет удается. Бандиты благополучно грузят награбленное в машину, за рулем которой предположительно сидела Вера. Потом возвращаются на место преступления, чтобы замести следы, то есть занимаются поджогом дома. И пока они хлопочут, Вера на машине уезжает, а их накрывает милиция прямо на месте преступления.
– Так-так, дальше… – Кораблев вернулся на свое место и уже вовсю чирикал на листе бумаги штрихи, линии и стрелки с именами и фамилиями.
– Бандитов арестовали. Спустя какое-то время арестовали и Веру по подозрению в сообщничестве.
– Но барахла так никто и не нашел?
– Нет. Ни единого следа. Пропал и мальчик.
– Сын Быкова?
– Да. Пропали одновременно. И все… Бандиты молчат, Вера молчит, и, если этим гаврикам есть что предъявить, их поймали прямо на месте преступления, то ей-то нечего! И ее бы освободили, но…
– Но кому-то эта идея совершенно не понравилась, и Вера благополучно скончалась в камере?
– Именно!
– И это навело тебя на мысль, что Вера, став сообщницей бандитов, сама имела сообщника?
– Так точно, товарищ полковник! – Мишин снова стал вставать из-за стола, и снова полковник остановил его, ткнув карандашом в сторону стула и приказав сидеть.
– И кто, по-твоему, был ее сообщником?
– Не сообщником, а сообщницей. Ею, по-моему, могла быть Василиса Степановна Грузнова, ее подруга по жизни и коллега по работе. Они вместе работали в мужской зоне, пока их отряд не расформировали и женщин не заставили работать в женской колонии.
– Почему ты так решил?
– Они дружили – раз. Вместе ходили на работу и с работы. Жили по соседству. Обе… Подчеркиваю, обе имели детей от уголовников!
– Так Грузнова эта тоже?
– Да, у нее был сын. Но родился он задолго до того, как у Веры случился роман с Быковым. Ее мальчик уже был взрослым, когда произошли все вышеназванные события, Иван Георгиевич.
– Ага! Подруги, стало быть, одного поля ягодки? – сам для себя прокомментировал Кораблев и быстрыми движениями нарисовал еще пару линий, увенчанных стрелками на конце. – Обе понимали, что судьбы их детей зависят только от них, и ни от кого более. Знали, что на папаш надеяться нельзя. Поэтому могли решить преступить закон, чтобы обеспечить и себе, и им безбедное будущее, а заодно и со всеми мужиками-козлами поквитаться. То есть Грузнова перехватывает груз, прячет его и ждет, пока освободят ее подругу? Или, наоборот, как только добро попало ей в руки, она решила от подруги отделаться, чтобы не делиться? А заодно и парня ее куда-то подевала? Могло такое быть, Олег?
– Могло быть и так, и так. Теперь уже мы не узнаем. Но то, что все награбленное оказалось в руках Василисы Степановны Грузновой, я теперь уже знаю наверняка. Стопроцентно в этом уверен!
– Ишь ты! И откуда такая уверенность произрастает?
– Из показаний. Свидетельских показаний, – со вздохом произнес Олег, вспомнив сегодняшнюю встречу с Катериной.
Они пришли с утра, хотя по телефону условились на полдень.
– Не выдержали мы ожидания, простите, – обескураженно развел руками при встрече Виктор. – Много есть о чем рассказать, Олег Николаевич. Ничего, что я так – по имени-отчеству, а не гражданин начальник?
Он скупо улыбнулся, жадно вглядываясь в бледное красивое лицо девушки. Она выглядела очень уставшей, измученной и робкой. Поначалу заныло сердце: вдруг она в чем-то виновата, поэтому и робеет? Вдруг он снова ошибся и с ней будет так же, как и с другими? А он-то ночью, разоткровенничавшись с матерью, все ей выложил про Катерину и даже пообещал познакомить. И думал о ней все время, и вспоминал каждую ее кудряшку, непослушно падающую на лоб. И ступни ее босые с аккуратными крохотными пальчиками. И так скучал, так скучал. И полетел бы к ней сразу, если бы работа не держала.
А она теперь сама пришла и держится с ним холодно, строго и робко.
Вдруг виновата?!
Мишин даже слова не мог протолкнуть сквозь пересохшее горло, так волновался, когда задавал вопросы. А когда все выяснил и записал, то стал переживать еще сильнее.
– Бедная ты моя, бедная, – шепнул он ей, когда выходил из кабинета к полковнику. – Ты дождись меня, ладно?
– Хорошо, – кивнула она и опустила голову. – А вы мне верите?
– Да, – твердо ответил Мишин, не сомневаясь теперь уже ни минуты.
В его мозаике сошлось почти все после их визита. Осталось несколько брешей в самом верху. Но и с ними скоро будет покончено, – он был уверен.
– Итак, что со свидетелями? – поторопил его с ответом Кораблев.
– Внучка Грузновой… Катерина… – И он, как дурак, покраснел.
А Кораблев тут же догадался, что речь идет о той самой девушке, которой увлекся Мишин и за которую он его самолично ругал. Нет, тоже, взял моду влюбляться в фигуранток! Что за блажь такая?! А приличным девушкам кто остается? Скрипачи?!
– Что внучка Грузновой? – сурово свел брови Кораблев и соединил две толстые линии со стрелками, идущими до этого момента параллельно.
– Она нашла жену покойного архитектора, который делал проект дома. Очень известный в своих кругах покойник.
– Ишь ты! Архитектор известный избу бревенчатую планировал! Что за блажь?
– Изба с секретом. Как утверждает жена покойного архитектора, ее муж спланировал какой-то бункер или хранилище под домом. Вход в это хранилище Грузнова будто бы забетонировала, но… Но оставался то ли подземный ход, то ли лаз.
– Так? На всякий случай?
– Наверное.
– Внучка о бабкиных художествах ничего не знала?
– Нет. – Мишин твердо выдержал взгляд начальника. – Она обескуражена и обеспокоена не меньше других.
– И что в хранилище? Надо полагать, то барахло, которое пропало много лет назад?
– Именно!
– Откуда сведения? Внучка-то знать не могла! – фыркнул Кораблев и вдруг перечеркнул самые жирные линии огромным вопросительным знаком.
– Жена архитектора! Грузнова, не имея на тот момент больших денежных средств, расплатилась с архитектором тремя серебряными кубками, которые архитектор потом нашел в Интернете в списках бесследно пропавших из коллекции знаменитого коллекционера, зверски убитого. Так-то вот!
– И что же, женщина, которая жена архитектора, за всю жизнь ни разу никому словом о кубках не обмолвилась? Не верю! Бабы народ болтливый, наверняка кому-то когда-то да…
– Замечание справедливое, – коротко улыбнулся Мишин. – Но не видела она их до самой смерти муженька своего. Незадолго до смерти он вытащил их из тайника на свет божий.
– Ладно, – принял объяснение Кораблев, взглянул на сотрудника с укоризной. – А ты теперь и рад без памяти, что Катерина твоя Грузнова не при делах?
– Рад, – не стал изворачиваться Мишин, не отводя взгляда. – И она не при делах.
– А кто при делах, по-твоему?
– Тот, кто узнал каким-то образом, что дом Грузновой стоит на сокровищнице, тот, кто воспылал к этому дому интересом и вдруг решил его приобрести во что бы то ни стало.
– Ты говоришь о Стахове??? – вытаращился Кораблев, и его рука, без конца чиркающая карандашом по листу бумаги, замерла. – Но он сам пострадал!
– Стахов, как нам уже теперь известно, действовал по требованию человека, которому был должен. Человек этот явился из мест заключения и потребовал возврата долга. Но не деньгами, а таким вот странным способом: во что бы то ни стало купить дом, который принадлежал Грузновой. Стахов начал работать в этом направлении, активно работать. И погиб! И охрана его погибла! Страшно… Причем Стахова пытали.
– И ты думаешь, что…
– Именно! Кто-то знал об этих сокровищах, но не предпринимал ничего до поры до времени. Потом Грузнова умирает. Начинается суета вокруг ее дома, и этот – до поры до времени ждущий – проявляет активность. Чудовищную активность! Он начинает убирать конкурентов.
Ознакомительная версия.
