навсегда: на нем застыло выражение полного удивления, будто она даже представить не могла, что Роберт зайдет так далеко.
Когда дурман рассеялся и он наконец осознал, что натворил, Роберт принял для себя принципиальное решение: пройти курс лечения, чтобы на всю оставшуюся жизнь распрощаться с наркотиками.
Однако воспоминания о зле, которое он совершил, никуда не делись – они являлись ему в ночных кошмарах: вся эта кровь и жуткий звук, когда бита со всего маху опустилась на череп несчастной девушки.
Роберта допрашивали не раз и не два, но ничего ему предъявить не смогли. Ну а сам он, конечно, ни в чем не признался. Его будто взяла под свое крыло какая-то высшая сила, – может, и несправедливо было наказывать его за то, что по факту являлось следствием наркотического дурмана, затуманившего его сознание? Роберту хотелось верить, что, встав на путь исправления, он искупил свой грех и больше никогда в жизни не совершит ничего противоправного. Но, несмотря на это, ночные кошмары продолжали терзать его с завидной регулярностью.
Чем ближе подходил он к центру, тем сильнее крепла в нем убежденность, что между ним и Сюнной все кончено. У Эмиля все-таки получилось в какой-то мере воплотить план мести.
35
Исрун удалось наконец дозвониться до своего информанта в полиции – ее настойчивость все же себя оправдала. К этому времени она уже знала о том, что пропавшего ребенка нашли, а подозреваемый в его похищении арестован. Но стать первой, кто сообщит об этом в вечернем выпуске новостей, у нее не получилось.
– А я уже совсем отчаялась, – сказала она с иронией. – У вас там, видимо, дел невпроворот?
– Ты даже не представляешь себе насколько, – ответил полицейский.
– Поздравляю с успешными поисками мальчика и арестом злоумышленника, – продолжила Исрун. – Значит, дело закрыто?
Немного помолчав, информант ответил:
– Не совсем.
– А что такое? – напряглась она.
– Если я тебе расскажу, обещай, что выдашь это в эфир не раньше завтрашнего дня – а пока никому не скажешь ни слова. Пресс-релиз будет разослан сегодня вечером.
Исрун чертыхнулась про себя, но выбора у нее не было.
– Тот парень – Эмиль – живет у родителей, и мы провели в их доме обыск. Настоящий сюрприз ждал нас в гараже, – проговорил полицейский и для пущего эффекта сделал паузу.
– Вот как? Там находилось еще что-нибудь, кроме автомобиля? – Исрун почувствовала охотничий азарт.
– Нет. Именно автомобиль и оказался сюрпризом. А вернее, кровь на капоте.
– Так, значит…
– Автомобиль, видимо, попал в ДТП, а точнее, на нем был совершен наезд на человека. Заруби на носу – об этом никому ни слова!
Исрун моментально связала факты, но даже ей самой с трудом верилось в собственную теорию.
– Наезд? Не на Снорри ли Этлертссона?
Ответом ей послужила тишина, которую полицейский нарушил только спустя несколько секунд:
– Мы допросили Эмиля на этот счет, и он признался, что это именно его рук дело. Это он сбил Снорри.
– Но зачем?
– Он мстит за убийство своей невесты. По его мнению, за тем нападением стоял Снорри – на пару с сожителем женщины, у которой Эмиль похитил ребенка. Он собирался отомстить им обоим.
Полученной информации было крайне мало, и Исрун испытывала определенные сложности с тем, чтобы соединить разрозненные фрагменты в целостную картину. Выходило, что один и тот же человек – Эмиль – убил Снорри и похитил мальчика, очевидно, потому, что считал, что Роберт и Снорри были участниками нападения, в результате которого погибла его девушка.
Это звучало просто невероятно.
Неужели сын знаменитого политика Этлерта Сноррасона хладнокровно расправился с молодой женщиной? Если все так, то это, несомненно, могло бы стать главной сенсацией года.
Ни для кого не было секретом, что в тот период Снорри боролся с алкогольной – а также, судя по всему, и наркотической – зависимостью и был связан с темными личностями из преступного мира. Это бросало тень на репутацию его отца, но Этлерту каким-то образом удалось дистанцироваться от проблем сына.
Или все же не удалось?
Он как-то внезапно ушел из политики незадолго до формирования народного правительства, которое он, скорее всего, и возглавил бы.
Исрун бросилась к компьютеру, чтобы уточнить даты нападения на женщину и самоустранения Этлерта из политической жизни.
Выяснилось, что Этлерт оставил свои полномочия лидера партии с формулировкой «по личным обстоятельствам» через несколько дней после нападения на невесту Эмиля.
Какое любопытное совпадение.
Исрун взяла телефон и позвонила Лауре, помощнице Мартейнна. Она очень надеялась, что та еще не успела узнать последние новости об Эмиле.
– Исрун, – обратилась к ней Лаура, будто к доброй приятельнице, – как приятно вас слышать.
– Взаимно, – так же неискренне отозвалась Исрун. – Я обдумала ваше предложение и готова взять у Мартейнна интервью по поводу изменений в кабинете министров.
– Замечательно! – ответила Лаура. Исрун стало интересно, смотрит ли Лаура в потолок и при общении по телефону, или эта привычка проявляется у нее, исключительно когда она разговаривает с людьми лицом к лицу, если так вообще можно сказать о человеке, который всегда избегает смотреть в глаза собеседнику. – Как насчет следующей недели?
– Боюсь, не получится, – сказала Исрун. – Лучше заняться этим поскорее – может, прямо сегодня? Я сейчас как раз свободна – пропавшего ребенка нашли, так что больше никаких горячих новостей нет. Наше интервью могло бы стать темой дня.
– Сегодня никак не получится. У Мартейнна будет возможность пообщаться с вами только завтра.
– Давайте тогда назначим время, – с ноткой разочарования предложила Исрун. – Когда он свободен?
– Минутку, – ответила Лаура. – Я загляну в ежедневник. – После короткой паузы она поинтересовалась: – Завтра в три часа вас устроит? Сможете подъехать в министерство?
«Мартейнн всегда хочет играть на своем поле», – подумала Исрун и согласилась.
Не прошло и часа, как рыжеволосая помощница Мартейнна перезвонила Исрун. Та некоторое время смотрела на заливающийся трелью телефон, но все-таки решила ответить, почти не сомневаясь, о чем пойдет речь. До Лауры наверняка дошли новости о полицейском расследовании, которое связывало Снорри с нападением на невесту Эмиля.
– Здравствуйте еще раз, Исрун, – сказала Лаура, в голосе которой явно слышалось напряжение, хотя она и старалась не выдать его.
– Слушаю вас, Лаура, – ответила Исрун, откинувшись на скрипучую спинку офисного стула. Она намеревалась выжать из этой беседы максимальную пользу и добиться своего во что бы то ни стало.
– К сожалению, нам придется перенести интервью.
– Ничего страшного. Завтра я свободна и в два часа, а возможно, и в четыре. Лучше не позже – мне ведь еще нужно будет заняться монтажом.
– Нет, вы не совсем
