труп говорит мне, что он убит, а преступнику всё сходит с рук, я завожусь не по-детски. Спасибо вам, Виталию Николаевичу, я на свободе, и я дома.
– Это очень здорово, – встрял следователь, – именно к вам мы и направим Яну.
Мартин провел пятерней по своим густым, волнистым волосам.
– Ты серьезно? То есть я в охранники для Яны не подхожу, а вот отправить ее к нему на квартиру самое то! И я должен не переживать за нее?! – возмутился Мартин.
– Я не поеду ни к одному мужчине домой! Про меня и так вон чёрт знает что говорят.
– Я не приглашаю тебя на рандеву. У меня обычная квартира без бронированных дверей. Я укрою тебя там, где тебя точно искать не будут, – в моем морге! – выдал Витольд, счастливо улыбаясь. – Мы с Петром Ивановичем всё это обсудили.
Мартин повернулся к Петру Ивановичу.
– Ты с ума сошел? Какой морг? Вы ее сразу же на место назначения доставить хотите?
– Наоборот! Там ее точно никто искать не будет, – не согласился следователь.
– А если за ней будут следить? Ты думаешь, что маньяк, который убивает людей, пускает им кровь, словно на бойне, испугается зайти в морг? – спросил Мартин.
– У следствия есть подозрение, что опасность грозит не Яне, а ее окружению.
– Ваше следствие толком ничего не знает! Если маньяк дарит Яне подарок, окрашенный кровью всех ее мужчин, то к ней, конечно, он отнесется по-хорошему! Преподнесёт кольцо и цветы! Она – конечная цель этого маньяка, и, если хоть что-то пойдет не так, он так же спокойно расправится и с ней, – высказал свои опасения Мартин.
– Это единственное правильное решение, поверь. Для начала ее еще надо будет найти. А если маньяк так осведомлен о личной жизни Яны, то сначала он станет искать ее у тебя, потом в отеле. Но никак не в больничном морге! А мы же тоже не будем сидеть на месте. Мы работаем и найдем эту гниду, извините. Укрытие в морге – временное решение.
Мартин опустил голову, темно-каштановые кудри упали на бледный лоб.
– Я буду всё время на связи.
– Хоть круглосуточно! – воскликнул Петр Иванович.
– Эй, нет! Какое круглосуточно? – возмутилась Яна. – Ты чего за меня отвечаешь? Ты же знаешь, как я не люблю телефон! Я их потеряла уже сотню, наверное. Он то разряжен, то выключен.
– Да, я знаю, что до тебя дозвониться невозможно, – согласился Мартин.
– Вот! А что тогда ты мне говоришь о постоянной связи? Я нервничать буду. Если что случится, я сама позвоню.
– Главное, чтобы поздно не было, – буркнул следователь.
– Старайся никуда не выходить, – предупредил Яну Мартин.
– Постараюсь.
– Я еды привезу. Сам на тебя маньяка не наведу, доставкой отправлю, – сказал Мартин. – А где ты там будешь спать?
– Есть комната для персонала с кроватью и чистым бельем, – тут же откликнулся Витольд Леонидович. – Электрический чайник, кулер, холодильник. Нет, не тот, где тела, а для продуктов. А я тоже с Яны глаз не спущу, подстрахую, – он осекся, когда встретился взглядом с Мартином.
– Нет… Вы что подумали? Я к ней приставать не собираюсь. Чур меня, чур! Я выгляжу не так шикарно, как вы, это раз! А два – я живым хочу остаться. Зачем мне мутить с Яной, раз всех, кто с ней мутит, убивают или калечат? – совершенно здравомысляще заметил патологоанатом.
– Извините, что прерываю вашу светскую беседу, господа, – подала голос Яна, – ничего, что я здесь присутствую? Вы серьезно думаете, что со мной так легко замутить каждому? И только ваше сдерживающее чувство самосохранения не даст нашему роману разгореться?
Мартин рассмеялся.
– Нет, я так не думаю. Честно. Я знаю, что ты из тех женщин-амазонок, что выбирают сами. И ни о каких проходных романах не может идти речи.
Яна медленно вынула свою руку из руки Мартина и провела тыльной стороной по его прохладной щеке, и своим действием, и своим взглядом вводя Мартина в состояние кролика перед удавом.
– Много ты знаешь… Иной годы живет со своей женой, но так и не узнает, что она на самом деле хочет и думает. Проходных романов, как ты выразился, у меня было предостаточно, и это было хорошо и без нервов, пока я не влюбилась в тебя. И ты прав, теперь это исключено, и это решать только мне.
– Я точно не могу забрать Яну к себе, даже если пообещаю, что мы из квартиры не выйдем? – спросил Мартин, не отрывая взгляда от ее губ.
– Нет! – хором откликнулись Ольшанский и Витольд Леонидович.
Яна в жизни спала на многих кроватях и даже слышала, что лучше спать на твердых ортопедических матрасах. Что это полезно для позвоночника, что, естественно, было немаловажно. Но почему-то Яна любила спать в абсолютно мягких, просто пуховых кроватях, утопая в них на полметра вниз, словно плывя на облаках. И это был настоящий кайф. Только с Мартином ей было всё равно, как и где спать: его руки, запах и поцелуи заменяли райские облака. Но в данной ситуации Яна спала одна на какой-то жесткой, пластмассовой койке, которая даже пахла поливинилхлоридом или чем-то подобным. На этом ложе действительно могли лежать только трупы, которым уже всё равно, или сидеть люди в очереди к участковому врачу и пропитываться ненавистью друг к другу. Поэтому, если вдруг кто-то нарисовывался с репликой «Мне только спросить…», люди, сидящие на этих орудиях пыток, сразу же взрывались и были готовы разорвать спрашивающего.
Цветкова всю ночь крутилась на адской койке, ложась то на один бок, то на другой, то на спину, то на живот, и в любой позе это было ужасно. Наверное, причина еще заключалась в том, что Яна была слишком худа, и о твердую поверхность сразу же упирались ее кости. После такой ночи Яна не удивилась бы, если бы на ее теле появились синяки. Ощущения в теле были с утра соответствующие: словно ее избили. Словно у нее на голове еще были эти чертовы бриллианты, которые превратились в булыжники и истязали ее всю ночь.
– Ой! – проскрипела Яна, опуская босые ноги на пол, и пошлёпала в соседнюю комнату.
– Тише! – шикнул на нее Витольд Леонидович откуда-то из полутьмы.
В комнате были опущены жалюзи, и вся она была завалена коробками и пакетами. Витольд Леонидович передвигался по комнате на цыпочках и выглядел очень обеспокоенным.
– Что происходит? – спросила Яна тоже шепотом.
– Цветкова, ты очень худая, но ты много ешь? У тебя что, повышенный обмен веществ?
– У меня? Я
