— Вы тогда подождите меня. Я скоро освобожусь. Внизу работает буфет.
— Через дорогу кафе. Давайте встретимся там, если вы не против.
Саша кивнула. Кафе действительно было в пару шагов от больницы.
— Знакомая? — Ольга Михайловна смотрела на закрывшуюся дверь, вдыхая сладковатый запах дорогих духов. Что — то неуловимо тревожное осталось в кабинете после ухода Акулиной.
— Да, знакомая. Ольга Михайловна, занесите талоны в регистратуру, а я в отделение.
Саша напрягла память — фамилия Акулина ничего ей не говорила.
Кафе, не смотря на вечерний час, было почти пустое. В глубине зала за крохотным столиком на двоих, отпивая маленькими глоточками кофе, сидела Нинель Станиславовна. Надо было б сесть за угловой стол с диваном, слишком уж интимно смотрелся столик, рассчитанный на влюбленную пару.
— Я вас слушаю, — Саша опустилась на стул.
— Я пришла поговорить, с вами, Саша. Можно я так буду вас называть?
Казалось, мысль, неоднократно прокрученная с разной интонацией в голове, вдруг ускользнула, потерялась, и женщина силилась ее вспомнить, что бы с нее и начать разговор.
— Я пришла поговорить с вами Саша о Стрельникове. Я в курсе ваших отношений. Я мать Леры. Думаю, о существовании невесты Стрельникова, то есть, моей дочери, вы знаете?
— Это не важно, — вдруг голос предательски сел, приобретая хрипоту, которая появлялась всегда, когда Саша волновалась. — И что дальше?
— Дальше… Павел не для вас. Нет, нет, вы достойны самого лучшего, я не спорю. Я хочу только, что бы вы трезво посмотрели на ситуацию — вы всего лишь очередное увлечение Стрельникова. Не больше. С Лерой они вместе долгое время и свадьба скоро. Все мужчины говорят о любви, но это не всегда так. Поверьте мне. С возрастом кроме любви появляются жизненные устои, привычки, привязанности, слабости. Вы, надеюсь, знаете слабое место Стрельникова — его работа. Теперь представьте, вы выходите замуж за Стрельникова и он автоматически теряет работу. Его место, несомненно, займет наш новый зять. Все, что сделал Павел — достанется другому. Чем будет заниматься Стрельников дома? Вы на работе, при деле, а он?
— Стрельников личность, что бы сломаться так просто.
— Деточка, личности ломаются в первую очередь. Запьет ваш Стрельников. Испытание властью и деньгами — самое сложное испытание. Думаете, сломав ему карьеру, вы будете нужны ему? Нет. На место влюбленности придет стойкое чувство сожаления, что все так случилось. Конечно, он найдет работу. Но какую? Вы же не думаете, что Стрельников скажет, что потерял работу из — за женщины. Гордость не позволит.
Нинель Станиславовна устало смотрела на Сашу. Холод опять незаметно подкрался к лопаткам. От внутреннего напряжения свело мышцы.
— А потом начнут справки наводить, — продолжила разговор Акулина, — и ответ может быть самим не предвиденным. Ведь у Павла на такой должности могла случиться денежная махинация, продажа информации конкурентам, разглашение тайны вкладчиков. Да мало ли что, могло случиться там, где большие деньги. Стрельникова приличный банк не возьмет даже охранником. Подумайте. Все зависит от вашего решения.
Саша автоматически посмотрела на часы.
— Не спешите. Павел с Лерой на презентации. Вы же умная женщина. Простую истину, надеюсь, поймете.
Как может образоваться пустота внутри тела, Саша не знала. Но в грудной клетке, где совсем недавно билось сердце, учащенно, когда она почти бежала с поликлиники к себе в отделение, и ровно, когда ничего с ее больным, из ряда вон выходящего, не случилось, теперь на месте сердца было пусто. Воздух, который она вдохнула ноздрями, обходя все физиологические законы, нисколько не согрелся и застрял холодным комком в легких. В грудной клетке стало не только пусто, но и холодно.
— Подумайте. Мое вам пожелание: съездите куда ни — будь, отдохните, развейтесь. Жизнь на этом не оканчивается. У вас все еще впереди.
Конверт, который незаметно появился на столе, Нинель Станиславовна подвинула прямо Саше в руки.
— Что это?
— Деньги. Все имеет свою цену, Сашенька.
— Я, пожалуй, пойду.
Она поднялась на ватные ноги и покинула кафе, на ходу натянув непослушное пальто.
Нинель Станиславовна заказала еще кофе и с наслаждением закурила. Ситуация разрешилась неожиданно легко и просто. Многие приготовленные аргументы остались не востребованными. А ведь она Стрельникова любит по — настоящему. Да это к лучшему. Придет домой, поплачет, потом все взвесит и… отпустит Стрельникова. Слишком благородная.
Акулина думала об этом совершенно спокойно. Такова жизнь.
Хотя пара б была отличная. Только Стрельников нам нужнее. Нам нужнее…, Она опять вспомнила о Борисе. Чем бы все могло обернуться, она даже боялась представить.
Домой Саша пришла, как в тумане и только увидев темные окна квартиры, разрыдалась. Права оказалась Акулина, не к кому спешить. Слезы, горькие и безнадежные, текли по щекам.
Утром она проснулась рано, за окном светало. По квартире разливался запах кофе. Она с замиранием сердца хотела спросить у Стрельникова, что он будет делать, если вдруг потеряет работу, сможет ли он жить без своего банка, но не успела. Мешали поцелуи.
Невзирая на средину марта, зима во всей красе летела за окном. Деревья в снеговых шапках смотрели в след машине. Ехать на выходные в дом отдыха Саша не хотела. С самого утра ей было плохо и больше всего хотелось плакать. Можно было б отказаться от поездки, и провести выходные дома, не выходя с квартиры. Но вспомнив, как Стрельников ждал этих выходных, она, подавив тревогу, собрала дорожную сумку.
Кто — то из любителей быстрой езды, пару раз посигналил, не понимая, как можно ползти на таком здоровенном джипе не играя со скоростью. Но Стрельников ездил всегда так и только так, считая, что куда надо — успеет обязательно, а раз не надо — так тому и быть…
Саша, всю дорогу прислушиваясь к себе, даже не заметила, как сразу за поворотом вырос дом отдыха. Стилизованный под русские избы, небольшой комплекс был создан для неторопливого отдыха. Номер, с мягким светом и широченной деревянной кроватью с льняным покрывалом, в центре которого красовался замысловатый орнамент, явно ручной работы, наборным паркетом и мебелью из карельской березы, чем — то напоминал родную дачу. Только ванная комната была ультрасовременная с подогревом пола, светильниками и пушистыми полотенцами. Она от души наслаждалась бы этим уютным гостиничным раем, если б не тревога.
Ночью они проснулась от непонятных звуков, доносившихся с улицы. За огромным окном мела сумасшедшая метель, качала фонари и бросала в окно снег. И в этой зимней кутерьме Саша, подошедшая к окну, казалась Стрельникову неземной, способной вылететь в след за отхлынувшей метелью. За окном была поистине завораживающая картина. Подхватив на руки Сашу, Стрельников радовался тому, что он в тепле с самой родной на земле женщиной и чувство душевного умиротворения нахлынуло с невероятной силой. Метель утихла так же внезапно, как началась.
Уснули они только под утро…
После завтрака Стрельников с инструктором выбрал ей лыжи и, оставив осваивать программу, как выразился для» чайников», до обеда катался сам.
Только ближе к вечеру, Стрельников вызвался принимать в Саши зачет. Смеясь от осознания счастья, навалившегося на них, которое было таким неожиданным и, как оказалось, таким желанным, они дурачились на склоне холма. Она с нескрываемой нежностью смотрела в след Стрельникову который, увеличивая скорость, уносился вниз по широкой накатанной дороге, обгоняя, судя по не уверенному движению лыж, новичков. Через пару секунд на горизонте, вместо Стрельникова, двигалось большое синее пятно.
Саша стояла на вершине горки не решаясь сделать движение, боясь неумолимо нарастающей скорости. Под легкий лыжный костюм начал забираться мороз и набрав воздуха, прикрыв глаза, Саша сделала первое движение, со всей силы оттолкнувшись невесомыми бамбуковыми палками. Где то на средине трассы она, все- таки, свалилась, неловко вывернув ноги из — за плотно зафиксированных лыж. Лежа на спине, всматриваясь в небо готовое вот- вот потемнеть, в душу закрался неприятный мелкий страх. Страх похожий на скрипучий смех, заныл внизу живота, пробежал по спине. В низких облаках показалось знакомое лицо. С высоты, отдаляясь от земли, смотрела Лера. От неожиданного видения Саша, растеряв остаток сил, расплакалась. Горячие крупные слезы так и котились по щекам пока их не стер поцелуем Стрельников.
Тревога, наполнившая душу, не покидала ее и за ужином в маленьком уютном ресторанчике. От грустной песни, которую так искренне пел молодой исполнитель, всеми силами подражая Киркорову, становилось еще тяжелее на душе. Она жалела о поездке. Если б случилось чудо и оказаться сейчас дома, запереть дверь и остаться наедине со Стрельниковым. Ощущение близкой потери тревожило душу. А в своих предчувствиях она никогда не сомневалась.
