Алена обернулась и радостно улыбнулась:
- Ой, Серафима Григорьевна! А что вы здесь делаете? Вы ко мне пришли? - в голосе прозвучала едва уловимая тревога.
- Да. Алена, я хотела с тобой поговорить, - как
можно спокойнее произнесла Сима.
Алена с некоторым трудом поднялась с пола и, отряхивая халатик, взглянула на Симу снизу вверх.
- Я знала, что вы придете, - она серьезно посмотрела на Симу, пойдемте ко мне в палату. Лариса, - обратилась
Алена к обиженно сопящей в углу девочке, - считай, что я сдаюсь.
- Честно? - обрадовалась Лариса.
- Конечно, честно, - утвердительно кивнула Алена.
Сима смотрела на Алену и не могла осознать все происшедшие с
ней перемены. И хотя она по-прежнему выглядела бледной и исхудавшей,
на ее лице уже не было того страдальческого выражения, что прежде.
И что самое удивительное - она улыбалась! Правда, Сима отметила, что Алена двигалась немного медленно и неуверенно, как будто опасаясь потерять равновесие. Алена словно заметила это:
- Меня еще сковывает немножко, но сейчас уже гораздо лучше. Марина Алексеевна говорит, что скоро станет совсем хорошо. Я еще пью таблетки, но уколов мне больше не делают, - сказала девушка и поинтересовалась: - Вы мне что-то хотели рассказать, Серафима Григорьевна?
- Конечно, - заторопилась Сима, - новости все очень хорошие, но сначала расскажи мне, как ты себя чувствуешь?
- Хорошо. Сплю нормально, есть хочу постоянно. - Алена улыбнулась. Мне все так нравится, и еще... Мне очень хочется жить и поскорее выйти из больницы.
- Скажи, Алена, ты помнишь, что с тобой произошло?
- Очень плохо, все как в тумане. Помню страх, когда меня пытались убить. Правда, в тот момент я сама не хотела жить. - Было видно, что говорить об этом Алене неприятно. Она немного помолчала, а затем с надеждой спросила: - Серафима Григорьевна, я не уверена, что это правда, может, это болезнь виновата, но мне почему-то кажется, что Джонни больше нет. Вы не знаете?
Сима не решилась сказать ей правду:
- Откуда же мне знать, Алена?
- Ну ладно, - грустно улыбнулась девушка. - Просто иначе он обязательно навестил бы меня. А что вы хотели мне сказать?
- Я хотела сказать, что тебе больше ничего не угрожает. Мы арестовали Станислава, ну того, который хотел... - Сима замялась.
- Что хотел? - уловив заминку, спросила Алена.
- Хотел... причинить всем много вреда. - Симе показалось,
что она необыкновенно ловко вывернулась из затруднительного положения.
Судя по имеющимся у нас уликам, я думаю, мы легко докажем в суде его виновность в отношении всех трех убийств. Ведь это он убил Анну, - сказала Сима, начисто позабыв о запрете на разглашение оперативно-следственной информации.
- Серафима Григорьевна, это он убил папу? - печально
спросила Алена.
- Нет, Алена, его никто не убивал. Но тебе пока не стоит об этом
думать.
Алена опустила голову, пошатнулась и случайно прижалась лбом к Симиному плечу. Ее плечи тихонько вздрагивали от рыданий, а у Симки, чувствующей противоестественность всей этой ситуации, почему-то не хватало сил, чтобы отстраниться от девушки. Симка стряхнула с ее халата невидимую пылинку и легонько сжала худые руки, немного отодвинув Алену от себя и заглядывая ей в лицо
- Я знаю, что ты очень любила отца. Знаю, что у тебя
никого не было, кроме отца и Джонни, - Сима смотрела в немигающие, полные слез глаза Алены, - но все же попробуй смириться с этим. Твой отец умер, может быть, нелепой, случайной, но, уверяю тебя, естественной смертью.
Они немного помолчали.
Слезы Алены высохли, но в глазах осталась невыразимая боль.
- Теперь я и сама в этом почти уверена, - Алена вздохнула, - просто мне кажется, что это очень несправедливо. Я устала, - добавила она без паузы, - я пойду к себе в палату, хорошо? Вы не будете сердиться? - Девушка вопросительно посмотрела на Симу.
- Нет, конечно, иди, тебе нужно отдохнуть. - Когда Алена отвернулась, чтобы идти в палату, она неожиданно спросила: - Алена, скажи, ты помнишь, как приходила ко мне?
Алена молча покачала головой, а потом сказала:
- Я видела очень странный сон, и вы там были,
Серафима Григорьевна, но это был только сон. Я наконец-то проснулась. - Алена снова улыбнулась. - А сейчас у меня все хорошо, не волнуйтесь.
Уходя в палату, уже у самых дверей Алена вновь обернулась
и помахала на прощание рукой. Сима еще некоторое время постояла в
больничном коридоре и, словно в тумане, пошла к выходу, по дороге
обшаривая карманы в поисках какой-нибудь завалящей сигаретки...
...Сигарет у Симы не оказалось, и она, все еще находясь
под сильным впечатлением от встречи с Аленой Голубевой, направилась
к материному кабинету.
Марина Алексеевна разговаривала по телефону. Она лишь
кивнула вошедшей дочери и, не прерывая разговор, недовольно скривилась,
увидев, как Серафима вначале свистнула из ее пачки последнюю сигарету
и только после этого тяжело плюхнулась в старенькое кресло.
- Да, хорошо, я подожду, - наконец сказала
кому-то Марина Алексеевна и, воспользовавшись паузой, обратилась к
дочери: - Ты валишься в кресло, словно пьяный мужик. Как так
можно - не представляю!
- С кем болтаешь? - Сима отделалась вопросом на вопрос.
- С Америкой.
- Да ну! - искренне удивилась дочь. - И что
же это означает?
Но мать только отмахнулась от нее - на том конце провода вновь взяли трубку.
- Да, я понимаю и полностью поддерживаю. Уверена, что для девочки так будет гораздо лучше, но, думаю, необходимо еще немного подождать. Да, постреактивная астения. Поймите, дело тут не в билете первого класса, а в том, что она просто с трудом перенесет полет. Да, к тому же органика: она мне говорила, что у нее бывали проблемы из-за частых авиаперелетов. Но вы, как психиатр, просто обрисуйте общую картину, не сгущая красок, и объясните, что скоро она сможет с ней увидеться. Нет, я уже все сказала и лучше не стоит... - Марина Алексеевна с досадой покачала головой и сказала, обращаясь уже к Симе: - Начинается.
Сима жестом спросила, можно ли включить громкую связь, на что мать гордо фыркнула.
Но громкой связи не потребовалось. Женщина на другом конце провода кричала так, что, казалось, ее было слышно даже за пределами кабинета.
- Вы не понимаете, я хочу видеть дочь! Я так виновата
перед ней, так виновата! - Голос срывался на визг, а потом перешел
в рыдание. - Поймите, я недавно потеряла мужа. Ваш звонок окончательно выбил меня из колеи. Вы ведь тоже мать, поймите, мне нужно ее видеть!
- В чем же дело, вы можете приехать к ней в любое время, - сухо сказала Марина Алексеевна.
- Нет-нет, - вскричала женщина, - все это очень долго,
вы понимаете, оформление документов, виза. И потом, мне нужно уладить
дела с наследством, ну это, конечно, не главное. Но мне же придется
платить за курс реабилитационной терапии в хорошей клинике и за консультации частных врачей, а все это слишком дорого. Но я ничего не пожалею для моей девочки! - Из трубки доносились рыдания. - Нельзя ли устроить все это как можно скорее?
- Думаю, что нет. Мы довольно долго разговаривали с психиатром, который будет наблюдать вашу дочь в Штатах, он вам все объяснит. Засим всего хорошего и до свидания, у меня очень напряженная работа. - Марина Алексеевна выслушала слова благодарности и с облегчением повесила трубку.
- Я была у Алены, - без предисловий обратилась к ней Симка. - Слушай, мать, она прекрасно выглядит. Похоже, девочка пошла на поправку?
- Да, сейчас я думаю, что это было скорее реактивное состояние.
Марина Алексеевна достала из письменного стола новую пачку сигарет.
- Мам, я все равно мало что понимаю из того, что ты говоришь.
Меня интересует, что же с ней будет дальше? Куда вы собиратесь ее
выписывать, если вообще собираетесь? Отец умер, псевдотетка Эвелина
слиняла за бугор...
- Серафима, ты взрослая женщина, к тому же следователь, а
выражаешься, как пятнадцатилетний подросток.
- Мама, но я же не матерюсь!
- И что, я тебе за это спасибо должна сказать? - Марина
Алексеевна щелкнула зажигалкой. - Слышала эту истеричную дамочку, с которой я только что разговаривала?
- Ну.
- Не нукай - не запрягла! Так вот, эта женщина
мать Алены, и она хочет забрать ее к себе в Штаты. Кроме того,
я уже пообщалась с врачом, который будет ее там наблюдать.
Мне показалось, что он очень квалифицированный специалист, кстати,
из семьи русских эмигрантов. Теперь осталось только оформить все бумаги и немного подождать.
- Мам, а ты думаешь, с этой, с позволения сказать, мамашей в Штатах Алене будет лучше? - спросила Симка, с ужасом вспоминая ночные рассказы Алены о ее взаимоотношениях с матерью.
- Ей будет и легче, и лучше, - тоном, не допускающим возражения, сказала Марина Алексеевна и, уже не обращая внимания на дочь, стала рыться в каких-то бумагах.
