Ознакомительная версия.
– Следователь знает, что я похожа на Сюзанну. Он может…
– Обратиться ко мне? А я ему договорчик с Лидией Терентьевой. Нашел еще одну похожую. Жить вы будете в Москве. Номер телефона поменяете. Аппарат тоже оставьте в квартире Вячеслава Анатольевича. Все оставьте. Ну, кроме белья, какого-то набора одежды. Все будет новое.
Еще раз новый гардероб. Еще одна жизнь. Опять не своя. А я ведь никогда даже не думала становиться актрисой!
– Надеюсь, что пластическую операцию делать не потребуется?
– Нет, но прическу изменим на такую, как у Сюзанны. И макияж будет другой. С вами будет работать тот же парикмахер и тот же стилист. Они все сделают как надо. Ваша задача, Лидочка, – выучить еще одну роль. А за это я сниму вам квартиру – вы будете жить вместе с вашей матерью и дочерью, буду платить часть зарплаты официально, а большую часть – неофициально, как и принято в шоу-бизнесе. Но неофициальная часть будет зависеть от объема выполненной работы. Так что для вас самой лучше дать побольше интервью, поучаствовать в большем количестве ток-шоу и прочих мероприятиях, которые я организую. Готовы?
– А если меня будут узнавать на улице?
– Мой стилист сделает так, что на Сюзанну вы будете походить, когда нужно мне, а в обычной жизни вы, наоборот, будете другой. Мне нужно, чтобы как можно меньшее количество людей знали про двойника. Из квартиры вы будете выходить непохожей на Сюзанну и возвращаться тоже непохожей – чтобы соседи ничего не заподозрили. В Москву будем уезжать быстро. Я сейчас вернусь туда, решу кое-какие вопросы и приеду за вами. Или пришлю человека. Вы аэрофобией не страдаете? И вообще какой-либо фобией?
Я не стала говорить, что никогда в жизни еще не летала самолетом, вместо этого заметила:
– Но Сюзанна вроде бы живет здесь…
– Сюзанна здесь родилась, но живет в Москве. Выясните, когда ваша дочь сможет покинуть больницу. Соответственно они с вашей мамой поедут с вами сразу же или приедут позднее.
– Мне нужно еще решить вопрос со Славой. Вы помните, почему я согласилась на встречу с вами? Я должна оплатить его лечение. Я иду на это, потому что мне негде взять деньги!
Борис Исаакович странно посмотрел на меня.
– Вы считаете себя обязанной ему?
– Да. И я не могу бросить человека в беде.
– Вы точно не от мира сего, Лидочка.
– Да уж какая есть. И я должна иметь возможность приезжать в Петербург, пока Слава не поправится. Мне придется нанять сиделку, поскольку я не смогу сама ухаживать за ним. Врачам надо платить. Если вы этого не понимаете или не готовы меня отпускать для решения этих вопросов, то никакого договора у нас в вами не будет. Я пойду мыть полы, мести улицы…
– Этим в Петербурге занимаются гастарбайтеры.
– Ничего, найду место, где хотят видеть русскую уборщицу.
– А ведь вы в самом деле пойдете… И несмотря на то, что потом собираетесь уйти от Селянкина? Несмотря на то, что понимаете, что он планировал вас как-то использовать? Вы понимаете, что он бы вас не пожалел?!
– Борис Исаакович, у нас с вами разное представление о чувстве долга. Давайте не будем спорить. Я такая, какая есть. Пока Славе требуется моя помощь, я буду ее оказывать. Потом… я тихо исчезну. Он не сделал мне ничего плохого. Он не спустил меня с лестницы. Я жила в его доме, на его деньги. И у него никого нет – того, кто бы платил врачам, договаривался об уходе в больнице. Знаете, как в наших больницах относятся к людям, у которых нет родственников или друзей, которые туда приходят и приносят то, что требуется?
– Я все понял. Ищите сиделку. Вот аванс.
Борис Исаакович запустил руку в весьма потрепанный портфельчик (но явно любимый) и извлек оттуда пачку тысячных купюр. Я моргнула.
– Платить буду хорошо, – сказал Борис Исаакович. – Я не сторонник того, чтобы держать людей, которые на меня работают, в черном теле. Как раз наоборот. Потом пообщаетесь с народом и поймете, что сам от меня никто не уходит. Я не только плачу. Я еще помогаю решать вопросы. И вам помогу. Кстати, вы ведь явно волнуетесь о будущем?
Я усмехнулась.
– Я не знаю, сколько времени вам придется работать двойником Сюзанны. Надеюсь, что этот проект протянет несколько лет. Но потом ведь можно будет подыскать вам что-то еще в нашем коллективе. Вы же не пустоголовая модель без образования. Но в ближайшее время вы превратитесь в Сюзанну. Мы договорились?
– Да.
– Ждите моего звонка. И будьте готовы. В любой день.
В квартиру Славы я возвращалась в расстроенных чувствах. С одной стороны, определилось мое будущее. У меня, можно считать, есть работа. Но, конечно, лучше было бы сразу же забрать и дочку с мамой – чтобы тут не осталось никого.
Но еще есть Верка. Подружке я должна все рассказать. Хотя, конечно, в Москву она со мной не поедет. Пусть устраивает свою жизнь с Тимофеем Ильичом. И она сможет заезжать к Славе в больницу, контролировать сиделку. Я же на самом деле не смогу приезжать сюда через день. И, возможно, мне тут лучше вообще не появляться.
А может, и правда лучше перевезти Славу в больницу к его другу – в ту, в которой он лежал, пока только изображал из себя больного? Там ему обеспечат сиделку. Мне будет проще договориться.
Я решила заехать в ту больницу и еще раз поговорить с врачом.
– Вы что-то решили? – устало посмотрел на меня Славин друг. – Я знаю, что он еще не приходил в сознание.
– Решила, что лучше будет перевезти его к вам – когда его можно будет транспортировать. Я устраиваюсь на работу, так что не смогу приходить каждый день и дежурить. Вы сможете обеспечить сиделку?
– Конечно. У меня еще и медсестры в штате остались.
– Не поняла, – сказала я.
– Специально для Славы медсестру приглашать не придется.
– Все равно не поняла.
– Я не знаю ни одного человека, которому бы было понятно то, что сейчас происходит в медицине. Например, у одного моего знакомого на отделении уволились все медсестры – после «повышения зарплат» и «модернизации». Слышали, может, про всякие новшества в медицине? Про то, как вместо обещанного повышения медики стали получать еще меньше? Митинги врачей прошли в двадцати трех городах – по официальным данным. Или в этих городах они были такие, что их нельзя было замолчать? Министр здравоохранения заявила, что «деньги не разворованы, а заморожены на счетах». Во-первых, какая мне разница? Во-вторых, а почему они заморожены? Чтобы проценты с них капали кому-то в карман? Почему власти бездействуют и не защищают медиков?
– Вы меня спрашиваете?
– Нет, это все риторические вопросы. Просто наболело. У меня медсестры пенсионного возраста и одна девочка только что после училища. И это – обычная ситуация. Сейчас в государственной больнице вы редко встретите среди младшего и среднего медицинского персонала людей, так сказать, «основного рабочего возраста». Это или пенсионеры, или девчонки без опыта, которые при первой возможности уходят в частные клиники. А наши законодатели еще имели наглость рассматривать вопрос о том, чтобы не платить работающим пенсионерам пенсию или не платить базовую часть. Тогда в больницах вообще осталось бы очень мало народу.
– Их бы на принудительное лечение в одну из простых больниц – ту, которая для людей, – сказала я.
Врач усмехнулся.
– Сколько будет стоить транспортировка, сиделка? Какие бумаги я должна подписать? – спросила я. – Я понимаю, что без платных услуг наша медицина просто не может выжить.
– А знаете, что из платы за услуги, которые предоставляются вне рамок услуг по полису, например, в государственной поликлинике, врач, который вам эту услугу оказывает, получает тринадцать процентов, а медсестра – семь? А восемьдесят процентов из того, что платит пациент, идут чиновникам от медицины?
Я открыла от удивления рот. Признаться, думала, что врачу с оказываемой им платной услуги положено хотя бы пятьдесят процентов.
– Сколько я буду должна? Без всякого официального оформления? Ведь «в карман» выгоднее и врачу, и медсестре, так? И это еще и щелчок по чиновничьим носам, что приносит отдельную радость обоим.
– Мне – ничего. Я – Славин друг. Друзьям помогают бесплатно. Я в лепешку разобьюсь, чтобы ему помочь. Приглашу необходимых специалистов – если сами в нашей больнице не справимся. Но думаю, что справимся. Я же звоню туда, где он лежит, каждый день. Но сиделке, конечно, придется платить. Мне есть кого пригласить. Но эти женщины не будут работать бесплатно. Я все организую. Но вам также придется съездить в ту больницу и отдать соответствующие распоряжения.
Я оставила часть денег у Славиного друга, потом поехала в больницу, где он проходил лечение, еще раз увидела его неподвижно лежащим на кровати без сознания. Может быть, в последний раз… На глаза навернулись слезы. На душе было очень тяжело. Что бы Слава ни планировал со мной сделать, я любила его. Я хотела, чтобы он поправился. Я испытала с ним то, что не испытывала до этого никогда в жизни. Я не хотела для себя другого мужчину. Я хотела этого…
Ознакомительная версия.
