какой причине? — спросила я.
— У нее жених был осужден и отбывал срок. Вот она к нему съездила в колонию и после этого начала колоться. А у меня с этим строго, — сказал Георгий.
— И это произошло два года назад? — уточнила я.
— Да, — подтвердил Георгий.
— Так, и где же Вероника Воротникова находится сейчас? — спросила я.
— Не знаю… правда, не знаю, клянусь своими предками! — горячо воскликнул Георгий и для убедительности стукнул себя кулаком в грудь. — Если бы я знал, то обязательно вам сказал бы! Максим Сергеевич, вы мне верите?
В черных глаза Георгия плескался не страх, а элементарный испуг: сутенер боялся, что ему не поверят, и это может иметь далеко идущие последствия. В данном случае я верила, что Георгий действительно понятия не имеет, где сейчас может находиться Вероника Воротникова.
— Ладно, Георгий, я вам верю. Вот посмотрите теперь на этот фоторобот, — сказала я и вынула фотопортрет, предположительно Вероники Воротниковой, из своей сумки.
Сутенер взял в руки лист и начал всматриваться в него. Потом повернул его немного наискосок, затем снова вернул в первоначальное положение.
— Так это Вероника Воротникова? — спросила я.
— Н-нет, это не она, — слегка заикаясь, произнес Георгий.
— Как это «не она»? — с удивлением спросила я.
Впервые за все время человек говорит, что на фотопортрете изображена не Николь. В то время как все остальные, кого я просила опознать девушку, так определенно не отвечали. «Вроде бы она», «как будто бы она» — такими были все предыдущие ответы.
Ладно, теперь необходимо отыскать подругу Вероники Воротниковой. По словам тренера по фитнесу Виталия Проскурникова, ею была некая Милена. А как на самом деле зовут подругу Вероники?
— Скажите, у Вероники была подруга? Ну с кем она больше всего общалась? — спросила я.
— Да-да, была подруга, была! — утвердительно закивал Георгий.
— И как же звали? — задала я следующий вопрос.
— Милена. А настоящее ее имя — Светлана Козинская, — уверенно сказал Георгий.
— Где она сейчас находится? Она по-прежнему продолжает работать на вас? — спросила я.
— Нет, нет! Она сейчас замужем, сидит дома и воспитывает детей, — ответил Георгий.
— По какому адресу она проживает? — спросила я.
— Сейчас скажу, сейчас скажу.
Георгий достал из борсетки небольшую записную книжку и, перелистав страницы, нашел нужный адрес.
— Вот, нашел! Улица Саперная, дом сто пятнадцать, квартира восемнадцать, — продиктовал Георгий адрес подруги Вероники Воротниковой.
Положив записную книжку обратно в борсетку, Георгий выжидательно посмотрел сначала на Максима Шалохманова, а потом на меня.
— Тань, еще вопросы у тебя будут? — спросил меня Шалохманов.
— Да нет, пожалуй, не будут. Пожалуй, все, — ответила я. — Да, единственное, что еще осталось, так это то, что о нашем разговоре, Георгий, никто не должен знать. Вы меня поняли?
— Да, да, да! Никто не узнает! Клянусь! Максим Сергеевич, вы же меня знаете! Подтвердите, что если Гога поклялся, то…
— Ладно, остынь. Верим мы тебе, верим. А сейчас ты можешь быть свободен, — сказал Шалохманов.
Георгия в тот же момент как ветром выдуло из кабинета.
— Так что ты будешь делать дальше, Таня? — спросил меня Максим, когда мы остались вдвоем в кабинете.
— Что буду делать? — переспросила я, соображая, что же действительно я буду делать. — Поеду к этой самой Милене-Светлане, подружке Вероники Воротниковой. Она должна знать, где сейчас находится Вероника. Или, по крайней мере, может находиться.
— Ладно. Тогда удачи тебе, Тань, — сказал Шалохманов.
— Спасибо тебе, Максим, за все, — поблагодарила я Шалохманова.
Дом, в котором проживала бывшая «жрица любви» Светлана Козинская, находился в районе новостроек. Инфраструктура только еще начала создаваться, поэтому пейзаж был несколько однообразный и диковатый. Я позвонила по домофону.
— Кто там? — спросил женский голос.
— Мне нужна Светлана Козинская, — пока не называя себя, сказала я.
— Это я, кто вы? — повторила свой вопрос Козинская.
— Я — частный детектив Татьяна Иванова, — назвала я себя.
— Но я не… — начала Козинская, однако я не дала ей договорить.
— Я знаю, что вы, Светлана, не вызывали никакого частного детектива. Я от вашего бывшего сутенера Георгия, то есть Гоги.
— Ой, — испуганно ойкнула бывшая проститутка, — не кричите так, говорите, пожалуйста, потише.
— Мы с вами, Светлана, так и будем разговаривать через домофон? Или вы все-таки откроете подъездную дверь, и я войду в квартиру? — спросила я.
Почти сразу же раздался писк домофона, я открыла дверь и вошла в подъезд. Вызвав лифт, я поднялась на восьмой этаж. Светлана Козинская уже поджидала меня, стоя у раскрытой двери тамбура. Это была молодая черноволосая женщина в атласном халате голубого цвета. Она испуганно посмотрела на меня и почти шепотом сказала:
— Проходите, но только умоляю вас, говорите тише, муж дома.
Мы вошли в просторный холл, а затем, миновав большую и светлую гостиную с недавно сделанным дорогим ремонтом, прошли в самую дальнюю комнату. Козинская села на диван, я расположилась рядом с ней.
— Светлана, я знаю, что вы являетесь близкой подругой Вероники Воротниковой, поэтому можете не отпираться и не отнекиваться. Давайте не будем тратить на это время. Лучше сразу скажите, где сейчас находится Вероника, — сказала я.
— Но я ничего не знаю о ней, — испуганно проговорила Козинская.
— Это Вероника попросила вас ничего о ней не говорить? — спросила я.
— Нет, что вы! Я и сама хотела бы знать, где она и что с ней, — довольно правдиво сказала Козинская.
— Вероника обвиняется в убийстве, — кратко сказала я.
Светлана испуганно зажала рот рукой, вероятно, чтобы задержать готовый сорваться возглас.
— Так вы действительно ничего не знаете о Веронике? — еще раз спросила я.
— Я знаю только то, что Вероника года два назад уехала в колонию, где отбывал срок ее жених. Он перестал отвечать на ее письма, поэтому она поехала к нему.
— И что было дальше? — спросила я.
— А дальше ничего не было, — пожала плечами Козинская. — Она вернулась оттуда, но на работу не вышла. Я слышала, что она начала колоться, правда, поначалу в этом никому не признавалась и все скрывала. Но вы же понимаете, что это долго скрывать не получится. А Гога очень суровый в этом отношении. Он выгнал Веронику, и она начала работать на себя. Сняла квартиру.
— А что случилось в колонии, она вам рассказывала, когда вернулась в Тарасов? — спросила я.
— Нет, Вероника ни словом не обмолвилась о своей поездке, — покачала головой Козинская. — Только выглядела очень несчастной. Может быть, у них произошел разрыв? Я имею в виду с ее женихом?
— Скажите, Светлана, по какому адресу Вероника снимала квартиру? Вы знаете? — спросила я.
— Да, знаю. Это на улице Астраханской, дом восемь, квартира пять, — сказала Козинская.
