- Нет невиновных, пойми ты, Паша! - сказал тогда Панкратов. - Это восточное коварство. Васька Давиденко, царствие ему... - счастливый человек, даже не понял, что умирает. Если б хоть кто-нибудь из них предупредил, что в кишлаке "духи", колонна была бы жива, а они улыбались. Улыбались и готовили гранатометы. Значит, они виноваты все и впредь должны знать, что за подобное следует кара. Жестокая и неотвратимая.
- Это теория выжженной земли, - вздохнул тогда Дед. Но казалось, что он имеет в виду что-то совсем другое.
Панкратов кивнул:
- Возможно, Паша. Но она действенна. А ты что, решил играть с ними в рыцарей? Тебе улыбаются, а другой рукой кинжал в спину. Смотри: эти гробы цинковые, и они пойдут на родину.
Дед тогда ничего не ответил - все было очевидным, но вроде бы он остался при своем мнении.
А потом, несколько позже, еще один их фронтовой товарищ погиб, и Панкратов видел, как Дед поливал "духов" из автомата, и они были уже давно мертвы, а Дед еще продолжал вести огонь, и Панкратову пришлось остановить его:
- Успокойся, Паша, слышишь, успокойся. Все уж, все, его уже не вернуть. А эти давно готовы. Успокойся.
Да, они с Дедом прошли много всего. Понюхали и пороха, и дерьма, и крови. Потом их фронтовое братство разбросала судьба, и генерал Панкратов начал круто делать военную карьеру, а Паша, получивший генерала позже, продолжал создавать специальные подразделения. Паша - потомственный чекист, и, конечно, лучшим его детищем была "Команда-18". Да и это развалили пришедшие к нам перемены. "Что б вам жить в эпоху перемен" - страшное китайское ругательство...
На экране телевизора исчезла картинка и побежали прыгающие строчки все, видеозапись закончилась. Генерал Панкратов затянулся, выпустив большой клуб ароматного дыма, и обвел взглядом собравшихся:
- Ну что? Что мы будем со всем этим делать?
* * *
Эту секретную операцию подготовил Виктор - лучший сотрудник и, как говорится, доверенное лицо генерала Панкратова, однако Анатолий Иванович долго не давал санкции на ее проведение. Сначала он об этом не хотел даже слышать, "ретивая молодежь" отступила, как бы кладя эту операцию в ящик стола, Виктор о ней больше не заговаривал. А в это время в средствах массовой информации продолжала нагнетаться пацифистская истерия - то, что генерал Панкратов считал нападками на армию. И кто-то из наиболее шумных писак, всегда не брезгующий покопаться в фактах, от которых воняет, назвал генерала Панкратова в числе "ястребов", ратующих за продолжение чеченской войны. Тот разговор с Дедом начался с шутки:
- Видишь, Толя, теперь ты у нас "ястреб".
- Конечно, - усмехнулся генерал Панкратов и поднял палец к носу, смотри, какой у меня загнутый клюв.
- Предводитель "партии войны"... - улыбнулся Дед. - Вождь краснокожих.
- Господи, где эти самодуры нахватались подобных ярлыков? - Дед был тогда в гостях у генерала Панкратова, они отмечали рождение второй его внучки, и хозяин разлил по стопкам ледяной водки. - Ну, Паша, как говорится, будь... Чтоб и твои тебя скорее порадовали пополнением.
Они выпили водки, закусив домашними солеными грибами, и генерал Панкратов продолжил:
- "Партия войны"... словно это какой-то закрытый клуб. Нет такой партии, Паша, это я могу утверждать со всей ответственностью.
- Я и не спорю. Слушай, грибки у тебя - блеск!... Не спорю, Толя. Они очень все упрощают.
- Совершенно верно. Нет этого, как говорится, журналистского театра, нет конкретных кукловодов, дергающих за нити... Есть определенные люди со своими взглядами на вещи, со своими сферами влияния и со своими рецептами решения проблем. И иногда, как говорится, тот или иной вектор одерживает верх.
- Не самый удачный, судя по последним событиям. - Дед все еще продолжал улыбаться.
- Ты так считаешь? Я вот что тебе скажу, Паша: есть главное стратегические интересы государства, которому мы все служили. Иногда эти интересы требуют определенной жесткости, быть может, жертв. Даже искусство, как говорится, требует жертв, а здесь вещи посерьезнее. Но все это гораздо меньшее зло. И неизмеримо меньшие жертвы по сравнению с развалом и вполне возможным крушением государства. И так уже отпустили всех, кого можно, дальше некуда. Уже не просто на границах стреляют, уже на своей территории...
- Успокойся, Толя, ты прямо как на политинформации.
- Да нет, ты послушай... Давай нальем еще по одной, я закончу, и оставим эту тему - у меня все же праздник... Этот мятеж, поднятый в Чечне, эту войну надо довести до конца - именно из-за стратегических интересов государства. Сколько раз армию останавливали в самый последний момент? У нее буквально вырывали победу и усаживались за стол переговоров, во время которых солдаты продолжали гибнуть. Конечно, помимо стратегических интересов в этой войне присутствует и множество других, в том числе и личные интересы отдельных лиц, я ж не наивный пацан... Но вовсе не они являются определяющим фактором событий.
- Это точно, - усмехнулся Дед, - как писали великие Карл Марс и Фридрих Сникерс, во всех действиях людей всегда будут присутствовать личные интересы...
- Ну-ну... Ты уже разлил водку? Куда-то трубка моя подевалась... Наши миротворцы забыли, как в Чечне грабили поезда, понимаешь, как туда уходили огромные деньги, как издевались над живущими там русскими - ведь поток беженцев начался не сейчас, а еще задолго до ввода войск... Что, скажешь не так?
- Так, Толя, все так.
- В мирное время колоссальный исход русского населения... Не хотите жить мирно, приходится наводить порядок силой. С использованием всей мощи российской армии. И тема переговоров может быть только одна - полная капитуляция противника. Только так могут заканчиваться подобные войны. Больше ста лет назад это показал генерал Ермолов - с некоторыми элементами можно говорить только языком силы, это единственно понятный им язык. И тогда они становятся мирными и добрыми соседями. Я не говорю о всем народе, с теми, кто хочет жить мирно, мы и говорим совсем по-другому.
- Толя, Толя, ты же благоразумный человек. Совершенно очевидно, что эту кровавую бойню надо заканчивать.
- Я с тобой полностью согласен. Держать там наших пацанов, как говорится, на пушечное мясо - нельзя. Эта вялотекущая война дальше просто невозможна. И бесконечные переговоры... Бойню надо заканчивать. Быстро, решительно и жестко. И единственно возможные переговоры - полная капитуляция. А вот дальше уже будем говорить.
Дед хотел что-то возразить, но появились молодые, и хозяин тут же растаял в улыбке. В его доме был праздник, и больше они с Дедом к этой теме не возвращались.
Прошло еще какое-то время, и в силовых ведомствах начались довольно бурные перемены, потрясли они и Генеральный штаб. Под началом команды Панкратова был разработан детальный план проведения весенней кампании с учетом всей специфики театра военных действий и анализом допущенных ошибок. Принятие этого плана - Анатолий Иванович был убежден - означало быстрое и победоносное завершение войны. И вот опять всех усаживают за стол переговоров, опять перемирие, за время которого противник, уже практически разгромленный, лишь собирается с силами, а наши солдаты продолжают гибнуть. И Виктор, словно почувствовав тайные струнки в душе своего шефа, снова начинает говорить об "одной секретной операции"... "Вы, наверное, о ней уже позабыли, Анатолий Иванович..."
Нет, Анатолий Иванович тогда о ней не позабыл. Он помнил об операции все это время, взвешивая все "за" и "против". Но когда Виктор пришел к нему с конкретным докладом, генерал Панкратов, не выказывая особого интереса, лишь проговорил:
- Ну, что там у тебя?..
* * *
А кое-что у Виктора было. План секретной операции, предполагающей быстрый, ошеломляющий эффект. Но далеко не все детали этого плана Виктор выложил тогда на стол своего шефа.
* * *
Примерно в то же время, когда Чип находился на берегу ночного моря, изучая инкрустированное лезвие навахи, азы испанского языка и радуясь веселому изобилию загорелых женских задов (или задниц?), пока алкогольный галлюциноз и наваждение, сотворенное танцем Ирланды Мари Пасс (круп породистой кобылицы? Кожа, пахнущая зноем и миндалем), не заставили его вдруг усмотреть в этих беспечных задницах некие тайные солнечные символы... примерно в то же время в Москве некоторые прагматичные люди были заняты намного более серьезными делами. Среди этих людей находился и Виктор. Именно он когда-то, во времена гораздо более романтические, принес в "Команду-18" веселую прибаутку, музыкальное ругательство, которое они переложили как "Время выпить чаю..." Каждый в "Команде-18" знал настоящие слова этого ругательства, и, если в обстановке, требующей определенного политеса, кто-нибудь пел про чай, это служило сигналом к общему веселью. Только когда Чип находился на берегу ночного моря, "Команды-18" уже не существовало, и вместе с ней прекращали существовать многие другие вещи - приходили новые времена, и они требовали новых решений. В жизни Виктора произошел перелом, оставивший ему ощущение потери и предательства и научивший его гораздо быстрее адаптироваться к изменяющимся обстоятельствам. Совершенно ясно, что мир вокруг рушился, и совершенно ясно, что на его руинах возникал другой мир, с другими правилами игры. Виктор понял, что именно сейчас, в момент всеобщей тряски, нельзя упускать шансы, иначе в наступающих переменах ему не окажется места. В своей области он был специалистом суперкласса, а это стоило немалого.
