Ознакомительная версия.
– Вовремя ты, Олег Николаевич! – раздосадованно фыркнул Кораблев, указав на девушку в мини-юбке, наклонившуюся над столом. – Вот наш самый важный свидетель.
– То есть?
Девушку Мишин узнал, когда она подняла лицо и улыбнулась ему.
Секретарша Стахова и Анохина – Людмила. Он говорил с ней, много говорил, когда посещал их офис после смерти Стахова. Только не сказала она тогда ничего. Почему вдруг стала важным свидетелем?
– Она видела убийцу Васюкова.
– То есть?!
И тут вся троица, торопясь и перебивая друг друга, рассказала дивную историю о пьяной Милочке, вспомнившей нечаянно адрес мужчины, которому доставляла что-то по просьбе своего босса. Сопоставив все известные ей факты, она решила дядю этого навестить. И навестила, но дядя к тому времени был уже мертв, а в соседней комнате рылся в шкафах – предположительно – убийца. Она перепугалась, удрала, правда, хватило ума спрятаться в овраге. И оттуда она увидела, как тот человек подошел к окошку и внимательно осмотрел улицу. Потом он вышел, накинул на голову капюшон спортивной курточки и побежал.
– Побежал?!
Мишин тут же вспомнил про ночь убийства Стахова. Там тоже был бегун.
– Побежал! Легко и профессионально, – задыхалась от внимания и возможности произвести впечатление Милочка. – И даже ни разу не обернулся!
– И кто это, Олег, как думаешь? – Полковник постукивал себя карандашом по щеке.
– Убийца! – отозвался он и руками развел.
– Сам догадываюсь, что не гувернантка Васюкова навещала, – скривился Кораблев, как от боли зубной. – А кто он – этот убийца? Соображения есть? Сынок покойного Быкова?
– Минутку, если позволите? – Олег прижал ладонь к груди, глядя на полковника.
– Валяй!
– Людмила… Скажите мне, Людмила, я понимаю, что темно было, что в человек окошке стоял спиной к свету, и все же!
Господи! От ее ответа сейчас зависело все! Он начал, начал догадываться. Если она сейчас подтвердит его догадки, тогда можно выезжать на задержание.
– Я вас слушаю. – Она мило улыбалась.
– Вы хорошо рассмотрели этого человека?
– Ну… Сами же сказали, что темно, и он в самом деле стоял спиной к свету. Разве рассмотришь? Нет, лица я не видела.
– В деталях не видела, конечно. Чуть выше среднего роста, худощавый, потому что бежал легко. Грузные люди так не бегают.
– Молодой? – Внутри у Мишина все нервы напряглись струнами.
– Нет… Знаете, точно нет. Конечно, лица детально я не рассмотрела, какой точно нос, рот, глаза, но лицо не молодое. Там, в окне, он в какой-то момент повернулся в профиль и… – Милочка постучала себя ладошкой по шее. – Подбородок… Все провисшее какое-то. Овал не ровный, не как у молодого человека.
– А волосы? Прическа? Не рассмотрели? Может, лысый, с короткой стрижкой, волосатый, с хвостом? Не рассмотрели?
У него даже голос сел, настолько близко он подошел к финалу, он просто видел эту линию, фосфоресцирующую только для него одного. Вот сейчас он до нее доберется, перешагнет, и все! Там только успевай собирать.
– Ой, точно! Вы мне напомнили! – обрадованно подхватила Милочка и энергично замахала пальчиками над своей головой. – У него, знаете, венчик такой вокруг головы. Как одуванчик! Не лысый, точно. И хвоста не было. Растрепанный, и волосы вот так вокруг головы…
И она еще раз изобразила чужие растрепанные волосы. Анохин и Стахова почему-то в этот момент переглянулись и удрученно вздохнули.
«Наверняка считают ее глупенькой», – тут же понял Мишин. А он вот так не считал. Он готов был расцеловать эту девушку в обе ее румяные щечки. Ну, умница! Умница же!!!
– Чего сияешь? – подозрительно прищурился в его сторону полковник. – Что-то понял?
– Так точно, товарищ полковник. Разрешите свидетелей проводить к следователю для оформления их показаний, а потом я…
– А ты – сюда! – швырнул на стол карандаш Кораблев, перебивая. – Провожай. Три минуты у тебя на все.
Мишин вернулся через пятнадцать. Но с какими результатами!
– Как ты догадался? – насупился Кораблев.
Объясняться наверху о допущенной ошибке с дальнобойщиком очень не хотелось. И чего поспешил доложить, спрашивается? Надо было Мишина дождаться. Вон он какой умный! Сразу просек.
– Я, еще когда из командировки ехал, догадался, что все вокруг награбленного добра крутится. И интерес к дому Грузновой не простой. Не утратили этого интереса люди, хотя и столько лет прошло. А какие люди могли его не утратить? Правильно! Те, у кого из-под носа добро увели: Быков, Гвиненко и Васюков. Сына покойной Веры и Быкова я не особо рассматривал. Никто за столько лет ничего о нем не слышал. Его могли и усыновить давно, так ведь?
– Могли, – неуверенно повертел головой Кораблев. – Но все подельники – кто умер, кто сидит. И как тогда?
– Васюков явился в этот город со вполне конкретной миссией – найти сокровища. Поэтому-то он и крутился вокруг дома Грузновой, и покупателя засылал, и давил, давил, давил.
– Чем привлек внимание? И вызвал интерес к дому у убийцы?
– Да, Иван Георгиевич, я думаю, что так. И его просто убрали, как надоедливую муху. Он начал светиться, мешать, его и убрали. Но только после того, как убили Быкова, охранников и Стахова. Убивали только тех, кто знал или мог знать, и мог проболтаться.
– А Васюкова?
– Васюкова убрали, чтобы не делиться, и потому, что он слишком много знал. Думаю, что он знал, кто вершит кровавые дела. Настучать в полицию – западло. Уехать, когда добро вот оно – протяни руку и возьми, тоже неразумно. Столько лет ждали. И он, потеряв страх, остался, не сбежал.
– А убийца?
– А убийцу, мне кажется, он сам впустил. И наговорил ему лишнего, решив, что бояться ему нечего. Визитер Васюкова и убил, а затем повесил, имитируя самоубийство. Но неубедительно очень. Синяков много оставил на теле. И начал искать проект, который у Васюкова точно был.
– Уверен?! – ахнул полковник.
– Абсолютно! Я только что звонил вдове архитектора. И она сказала мне, что месяца три или четыре назад у нее в гостях были двое мужчин. Один – бизнесмен, второй – его охранник. Но она подчеркнула, что охранник больно на уголовника смахивал. В наколках, с ухмылками и все такое. Явились они уговорить ее продать им план дома Грузновой. Настоящий, с тайником. Она и не устояла перед большой суммой, которую ей предложил бизнесмен Стахов. И продала план, сочтя, что, если не продаст сейчас, они все равно найдут способ и украдут у нее его.
– Умная женщина.
– Точно! Она же знала историю кубков, отданных ее мужу Грузновой. А человек, который приходил с бизнесменом и назвался охранником, очень внимательно эти кубки рассматривал, и даже пальцами по одному постукивал.
– Узнал, хочешь сказать?!
– Думаю, да. И они поняли, что находятся на верном пути.
– Так-так-так… Грузнова к этому времени была уже мертва?
– Не знаю? – пожал плечами Мишин. – Может, ее гибель имеет отношение ко всей этой истории. Василиса Степановна умерла будто бы от несчастного случая. А был ли он?! Может, Васюков ее и убил?
– А кто тогда убил Быкова?! Ничего не понимаю!
– А Быкова, Иван Георгиевич… Его никто не убивал!
– Как это?! – вытаращился полковник.
– Я думаю, что убит был его брат-близнец. А Быков жив.
– Брат??? А кто же его?!
– Думаю, Быков!
– Ох, господи!!! Ты же говорил, что они дружны были! Что убивался по покойному директор детского дома, что… Да зачем ему его убивать-то?! И уж тем более деньги совать в брюхо?!
– Я не знаю. Поймаем – узнаем. Может… Может, директор детского дома выдал по неосторожности кому-то какую-то тайну, которую хранил вместе с Грузновой.
– Сына Быкова???
– Я думаю, что все они тут собрались не просто так, Иван Георгиевич. – Мишин задумчиво перебрал листы ватмана на столе, пестревшие штрихами и стрелками. – Посудите сами… Грузнова приехала в город, где директором детского дома был брат Быкова. Кто, как не он, мог спрятать пацана? Он его, видимо, и спрятал под вымышленным именем. Она уезжать не стала, чтобы всегда быть рядом. Может, обязательства какие перед покойной подругой у нее были. Может, просто совесть мучила. Она осталась здесь. А потом сюда уже и Быков явился. И брат тут, и сынок.
– Погоди-ка! Но сынок-то к этому времени должен был уже вырасти?
– Он и вырос. И он где-то тут, – настырно повторил Мишин. – И, может, пособничает папаше.
– Господи!!! Ничего не понимаю! А зачем этому Быкову животы Стахову и охранникам вспарывать?!
– А он, может, согласен был с Грузновой, замуровавшей сокровища, на которых крови было много? Может, чтобы они не лезли куда не надо. Поймаем – спросим.
– Господи… – снова выдохнул Кораблев, подумал и снова вскинулся. – Слушай, ну убил Быков брата и выдал себя за него, но семья-то его, семья не могла не почувствовать подмены?! Что-то ты намудрил, мне кажется, Олег.
– А вот надо съездить к этой семье и все узнать. Нет, начинать надо с детского дома. Хотя… – Он неуверенно остановился у двери. – Хотя я думаю, что нет его там.
Ознакомительная версия.
