Когда он ушел после дружеского рукопожатия, сержант Эббот отошел от камина и, опершись на стол, посмотрел на свою «высокочтимую наставницу».
– Итак? – сказал он. – О чем вы думаете?
Она негромко, нерешительно кашлянула.
– Я думала о том, что сказал старший инспектор.
Фрэнк рассмеялся.
– Он много всего наговорил, верно?
– В конце, когда сказал: «Вот все, что можно об этом сказать». Потому что ни при каких обстоятельствах это не может быть правдой.
– Каким образом?
– История уходит далеко в прошлое. Я разговаривала с Джослинами, и они многое мне рассказали. Это началось с сэра Амброза Джослина, не обеспечившего будущее женщины, с которой жил, а также будущее их сына. Отец сэра Филиппа назначил ей небольшое содержание. Хлеб, получаемый из милости, отнюдь не делается для тебя слаще, если оплачивается из кошелька, который мог бы быть твоим собственным. Роджер Джойс был слабым и неспособным человеком. Из того, что рассказала мне бедная мисс Коллинз, было ясно, что его дочь воспитали с осознанием того, что с ней обошлись несправедливо, лишив того, что ей причиталось. Когда отец умер, ей было пятнадцать лет.
Мисс Тереза Джослин взяла ее к себе и после того, как сделала очень неблагоразумную попытку навязать ее остальной семье, уехала с ней за границу. Девочка этого возраста очень чувствительна к пренебрежительному отношению. Она провела неделю в Джослин-Холте и увидела все то, что могла бы иметь, если бы ее отец был законным сыном, а не внебрачным. Она уехала, вероятно, с очень горькими чувствами. Десять лет спустя мисс Джослин, которая ранее сделала завещание в ее пользу, внезапно меняет свое решение. Она была эксцентричной и импульсивной женщиной и точно так же, как прежде неожиданно прониклась благоволением к Энни Джойс, теперь так же внезапно полюбила Анну Джослин и объявила, что переписывает завещание в ее пользу.
Мисс Сильвер сделала паузу и кашлянула.
– Такое отсутствие принципов очень трудно понять. Это решение незамедлительно начало порождать затруднения, какие всегда порождает недостаток принципов. Сэр Филипп имел крупную ссору с женой. Он запретил ей принимать деньги, выразив это с немалой горячностью, тогда как она настаивала на своем праве их взять, если ей захочется. Она уже была, как вам, вероятно, известно, наследницей значительного состояния. Она открыто отказалась подчиниться своему мужу и отправилась к мисс Джослин во Францию. Можно представить себе, какое действие это оказало на Энни Джойс. Отец Энни и мать леди Джослин были сводными братом и сестрой: один – бедный и непризнанный, другая – богатая и процветающая. У леди Джослин было все, чего была лишена Энни Джойс: титул, положение, деньги, родовое имение, родовое имя. Три месяца они жили под одной крышей. Можно ли сомневаться, что в течение этих трех месяцев горечь и обида, в которых была взращена Энни Джойс, значительно обострились?
Мы не имеем возможности узнать больше, чем рассказал нам сэр Филипп, о том, что произошло на том французском пляже, когда он попытался вывезти оттуда обеих женщин. Возможно, Энни тогда же поняла, что Анна смертельно ранена, а быть может, весьма долгое время оставалась в неведении. Представляется несомненным, что она вернулась в шато и жила там как Энни Джойс, что она все больше и больше подпадала под влияние немцев и что настало время, когда они решили извлечь из нее выгоду. Должно быть, она сама проинформировала их о своем сходстве с леди Джослин. Сэр Филипп сообщил мне, что его кузина, мисс Тереза Джослин, имела очень богатое собрание семейных фотографий. Таким образом, они могли сами убедиться в этом сходстве. Свежая информация о семье, без сомнения, добывалась через мистера Трента. Могу сказать, что у меня все время было чувство, что человек, руководивший так называемой «леди Джослин», был скорее всего кем-то тесно связан с семьей. Подробности, которых не мог бы знать ни один посторонний, были существенно важны для успеха перевоплощения. Дневник многое тут объясняет, но в нем не содержалось сведений о текущих делах сэра Филиппа, как не мог он подсказать того самого, точно выверенного момента возвращения его жены.
Фрэнк Эббот слушал с благоговейным вниманием. Если и был момент, когда непочтительная фраза «морализаторство Моди» мелькнула у него в голове, если в его светлых глазах ни на миг не пропадала чуть циничная искорка, он все равно, как обычно, испытывал к мисс Сильвер нежное уважение, которое не удивляло его лишь потому, что он уже давно к нему привык. Когда она поднялась со стула, он выпрямился.
– Я вижу, Джослин поместил во всех газетах объявление о смерти своей жены, с датой. – Он поднял лежавшую на столе газету «Таймс» и пробежался взглядом по колонке объявлений. – Вот оно: «26 июня 1940 г., в результате действий противника, Анна, жена сэра Филиппа Джослина…» – Что ж, полагаю, в следующий раз мы увидим его имя напечатанным в разделе «Бракосочетания».
– Надеюсь, что так, – промолвила мисс Сильвер.
Мы все это изменим (фр.). – Здесь и далее примеч. пер.
Поживем – увидим (фр.).
Семейный совет (фр.) – общественный орган, занимающийся вопросами семьи.
Ярко-синий (фр.).
Министр продовольствия Великобритании во время Второй мировой войны.
Речь идет о поездах, двери купе которых выходят на перрон.
Отсылка к роману П. Вентворт «Ключ».
Одиночество вдвоем (фр.).
Персонажи романа П. Вентворт «Ключ».
От англ. Fug – намек на духоту и спертый воздух.
Речь идет о Рене Лалике (1860–1945) – французском ювелире и стеклянных дел мастере, одном из выдающихся представителей ар-нуво.
Искусство – в умении скрыть искусство (лат.).
Видоизмененная фраза принца Гамлета, восхищенного талантом актера, описавшего страдания Гекубы, жены убитого троянского царя Приама.
Унизительное (лат.).
Имеется в виду Сэмюэл Пипс (1633–1703) – английский чиновник морского ведомства, автор знаменитого дневника о повседневной жизни лондонцев периода стюартовской Реставрации.
Отсылка к роману «Ключ».
Вздор, чушь! (нем.)
Главное блюдо (фр.).
