Краба потащили по коридору в сторону «обезьянника», где его приняли уже как родного бомж и проститутка. Они помогли Крабу улечься на нары. За решеткой свирепел прапорщик, которого удерживали сослуживцы, и, колотя дубиной по стальным прутьям, выкрикивал угрозы и обещания утопить Краба в крови за то, что он сломал ему нос. Прапорщика едва утащили от решетки, только обещав налить ему стакан водки. Воцарилась тишина. Бомж и проститутка сидели рядом. Краб открыл глаза и, оперевшись на локоть, поднялся. Тело его болело, но не так, как тогда, когда его избили глухонемые.
— Лежал бы ты, — прошамкал беззубым ртом бомж, которому на вид было лет семьдесят, — а то, вишь, как тебе попало от этих вертухаев.
Проститутка выглянула в коридор, который был виден из-за решетки «обезьянника», увидела, что там никого нет, подвинулась ближе к Крабу, прижалась к нему мягкой, как свежий батон, грудью и прошептала в самое ухо:
— Слушай, мужичок, этот прапор с теми гопниками, которых ты на рынке избил, заодно. Они лохов на рынке потрошили и ему долю от этого промысла отстегивали. А ты еще и ему нос расквасил. Этого он тебе никогда не простит, все сделает, чтобы ты сел. Так что твое дело — труба. Ищи хорошего адвоката, если тебе есть, чем его замаслить. А лучше послушай моего совета, с адвокатом не заморачивайся, а дай на лапу сразу следаку. Но в твоем случае «куском» не отделаешься, нужно штуки три зеленых готовить, как минимум.
— А ты откуда все знаешь-то? — поинтересовался Краб.
— Так я тута почти местная, — ответила она с нескрываемой гордостью, выуживая из декольте помятую сигарету, — пока тебя в кабинете у следака прессовали, мне тут старшина все и рассказал, чего ты на рынке наделал. Каратист, что ли, или боксер?
— Зубной техник, — ответил Краб, — вставляю и выставляю гражданам зубы.
— Ну-ну, давай, зубной техник, покедова, — обиделась на него проститутка и отодвинулась на другой конец нар. — Помяни мои слова — сядешь лет на десять!
Краб ничего не ответил проститутке на ее неоптимистичные предсказания его судьбы и прилег на нары. Где-то через полчаса Краба пересадили в отдельную камеру до утра. Хорошо, хоть наручники сняли. Проститутка была явно подсадной. Ему просто через нее намекнули, сколько нужно дать следователю, чтобы выйти отсюда без суда и следствия. С собой у Краба таких денег, естественно, не было, до утра их взять было негде, поэтому Краб решил по старой русской традиции, что утро вечера мудренее, лег на жесткие нары и, глядя в потрескавшийся и осыпающийся потолок, заставил себя ни о чем не думать.
Это сделать было трудно, потому как он вспомнил о том, что Татьяна сегодня поехала с олигархом кататься на яхте. До того, как его отсадили в камеру из-за этой идиотской карусели, ему и подумать о дочери было некогда, но сейчас он начал волноваться. И телефон у него отобрали, а Татьяна начнет звонить — у него мобильник отключен. Если бы Краб не владел техникой медитации, то он бы, наверное, не уснул до утра от всяких волнений, которые лезли в голову. Но он, по восточной методике, отключился от всех мыслей и постарался не пускать в сознание проблемы, которые ломились со всех сторон. Ему это удалось, опустошенный мозг быстро потянуло в дремоту, и Краб заснул.
Татьяна специально нагрубила олигарху, чтобы не давать ему поводов к более тесному знакомству. Но Сметанин на ее довольно резкую фразу не только не обиделся, но, наоборот, весело рассмеялся во все горло и сказал ей:
— Довольно редко я слышу такие вот прямые слова! Обычно мне все льстят, заискивают, пытаются понравиться. А я же не слепой, я все это вижу, и это противно. Знаете, как надоела ложь вокруг меня.
— Я вам сочувствую, — сказала Татьяна, — но мне пора уже идти за свой столик.
Татьяна бы ушла с этой яхты, уехала домой, но отец сказал ей, что в этой компании будет тот самый Магнит, который дергает за нитки «пиратского» бизнеса по всей России, и его нужно попробовать вычислить. Но как ей это сделать — тут вокруг одни знакомые по телепередачам лица ведущих политиков и самых богатых людей страны. Каждый из них может оказаться Магнитом, и как его вычислить, Татьяна пока не знала. Но и уйти не могла, хотя и очень хотела. Она повернулась и пошла к краю П-образного стола, где сидел Бальган и с напряжением наблюдал за диалогом Татьяны и Сметанина.
— Разрешите и мне за ваш столик? — попросился олигарх.
— Однако какой вы навязчивый, — ответила ему Татьяна, — садитесь куда хотите, это же ваш день рождения.
Бальган, который услышал последний вопрос олигарха, вскочил с места и кивнул подошедшему Сметанину.
— А-а, продюсер Бальган! — приветливо протянул ему свою руку олигарх. — Один из лучших продюсеров страны!
— Ну, так уж и лучший, — потупил взор заскромничавший Бальган, теребя золотую печатку с бриллиантом на пальце.
— Взрастить такую «звезду», как Татьяна, может только лучший продюсер страны! — уверенно сказал Сметанин и дружески похлопал Бальгана по плечу. — Это не нефть с газом продавать, «звезды» товар штучный, капризный, непредсказуемый. Нефть не уйдет к другому продюсеру, а газ не иссякнет. В этой стране, по крайней мере. Ну, что это я заболтался? Давайте-ка выпьем за Татьяну и за ее талант!
Бальган торопливо поднял свою рюмку, Сметанин лично налил Татьяне вина, они чокнулись и выпили. Сметанин присел на место, зарезервированное для Алмаза, и Бальган был вне себя от радости — он благодаря Татьяне вышел на такой круг общения, который в скором времени, возможно, позволит ему стать во главе, например, целого общероссийского телеканала, и тогда финансовые вливания в его продюсерскую фирму потекут рекой! Татьяне было все равно — она смотрела на гостей и все больше и больше понимала, что таким образом она Магнита не вычислит. Вон известный телеведущий — жесткая оппозиция действующему президенту. Вот он где, оказывается, подкармливается — у Сметанина. Наестся черной икры и давай из себя мученика-революционера изображать. А может, он и есть Магнит?
Эх, всего какой-то минуты не хватило отцу, чтобы услышать настоящее имя Магнита, а теперь снова, что ли, на этого Циклопа нападать? Да где его найдешь теперь — наверняка драпает так, что пятки сверкают. Она отвлеклась от своих мыслей и услышала, что Сметанин говорит Бальгану, мол, не надо Алмазу сегодня больше выступать, он и так уже произвел фурор своим появлением из торта. Деньги ему выплатят по полной программе, пусть парень поест, выпьет, посидит среди гостей, а на сцену сейчас «Бони М» выйдут, которых олигарх специально выписал из Германии.
Бальган убежал сказать все это Алмазу, а Сметанин повернулся к Татьяне, налил ей еще вина. К нему подошел изрядно подвыпивший спонсор Алмаза — Аркадий Варламович Гандрабура и рыжий мужик в обнимку с хохочущей мисс Бюст-2004. Они попытались утащить олигарха на свое место во главе стола, но Сметанин отказался пока идти, сказал, что хочет посидеть и поговорить с Татьяной. Мимо проходила официантка, и он обратился к ней по имени — Ирочка, — попросил ее найти место для певца Алмаза, когда тот появится в зале.
Татьяна, по правде говоря, думала, что олигарх подзывает к себе обслуживающий персонал окриком: «Эй, ты!», и даже была удивлена, что он знает официантку по имени. Но потом решила — эта Ирочка любовница его. Вот гад старый — принудил девчонку к сожительству за сладкое место официантки на яхте! И еще больше за это Татьяна его возненавидела. На сцене уже появились ярко разодетые негры, зазвучала бодрая музыка, и троица голосистых африканок запела о реках Вавилона под кривляние пышнокудрого молодого негра.
— А вы знаете, я ведь тоже в молодости стихи и песни писал, — признался олигарх, перекрикивая громкую музыку, — в стройотряде. У меня целая тетрадь скопилась еще со студенческой поры.
— Как романтично, — не переставала ерничать Татьяна, — может, споете?
— Нет, что вы, — как будто и не замечал едкого тона собеседницы олигарх, — я уж лет десять в руки гитару не брал.
— К денежкам ручки привыкли? — сочувственно покачала головой Татьяна.
Олигарх усмехнулся, и в глазах его пробежал отблеск разочарования — разговор у них явно не клеился. Вернулся Бальган с унылым Алмазом, которого неподалеку от них усадила на свободное место официантка Ирочка. Аркадий Варламович Гандрабура увидел своего подопечного и кинулся к нему, бросив рыжего и мисс Бюст-2004. Ирочка спросила — что Алмазу принести покушать и выпить. И хотя стол ломился от яств, Алмаз заказал салат из морепродуктов и мартини.
— Бьянка? — переспросила Ирочка, пытаясь перекричать громкоголосых африканок на сцене.
— Ну почему обязательно пьянка? — возмутился Алмаз, которому казалось, что его сегодня все специально унижают, даже какие-то ничтожные официантки. — Что я, выпить не имею права? И вообще, какое твое дело, халдейка, неси что сказано!
