Ознакомительная версия.
– Вы хотите сказать, что немец раскопал захоронение? – тихо спросила бабушка.
– Ну уж – раскопал. Когда постамент устанавливали, могли чего лишнего и подкопать, но только – для дела, для увековечивания, так сказать, памяти.
– А почему вы не вмешались? – не может поверить Ассоль.
– Да мы понятия не имели, какого черта он туда полез. К тому же теперь это другая страна. Коха там любят, он на митинге сказал, что собирается памятник вам на берегу поставить. Из бронзы.
– Мне?!
– То есть памятник Ассоль. Стоит она якобы вот досюда в воде. – Макарыч провел рукой по своим ногам. – Ручку так подняла, вроде вглядывается в море. Я тут позавчера вашу яхту посетил и представил, кстати, как вы плывете на родину, распушили все паруса, а там – памятник стоит, дожидается… Да. Не будет теперь памятника.
Бабушка Соль застыла с погасшей сигаретой в руке. Не дождавшись ее реакции, Коля решил уточнить:
– Его не будет, поскольку меценат Кох умер, как вы уже, вероятно, знаете. Говорят, ему на голову чучело зубра упало.
– Не чучело, а только голова, – поправил Макарыч.
– Ну, голова. Представляете? А брат мецената, таксидермиста и ювелира в одном лице, может, и продолжил бы славное дело по установке этого памятника, да вот беда – никак не найдет бриллианты, на которые, собственно, и предполагалось…
– Вы дали Коху возможность достать клад? – перебила его бабушка. – Никогда не поверю.
– Это еще что, – горестно вздохнул Макарыч, – вы не поверите, что мы вообще ничего не знали о кладе, пока не прижали бывшего шофера вашего зятя. Он нам все рассказал: и про ваши проделки с останками Нины Гринович в семьдесят первом, и про Иммануила Швабера, который эти проделки не зафиксировал в соответствующем рапорте. Рассказал, что таксидермист Кох нашел бриллианты – но как?! Вроде при установке памятника – обратите внимание: совершенно случайно! – Макарыч поднял указательный палец, – обнаружилась какая-то жестянка с координатами клада, представляете? В таком месте случайно найти координаты выброса папенькой в воду колбы с бриллиантами в сорок пятом году… Повезло Кохам… Куда сокровища подевались, шофер, естественно, не знает, но таксидермист сообщил брату, что их нашел.
– Доказательства? – выдохнула Ассоль.
– Да нашли мы потом доказательства. В порту Калининграда и нашли. Отсек с радием. С резьбой. Вот как раз под размерчик этой колбы. – Макарыч кивнул на свинцовую гильзу на палубе. – Со свежими следами откручивания при помощи вспомогательных средств. Бомж один принес крышку от колбы в металлолом сдать. Качественное изделие, скажу я вам. С хорошей защитой, но окошечко – фонит. Фонит… У вас, я вижу – тоже имелся при себе приборчик для обнаружения излучения? Обидно получилось?
Бабушка Соль молчала.
– Что-то я смотрю в эти честные глаза… – начал Коля, потом замолчал и удивился: – А где глаза-то? Глаз не видно.
Ассоль медленно сняла очки.
– Ну вот, смотрю я, значит, в эти честные глаза, и верю! Верю, что бабушка Ассоль как последняя лохушка приплыла сюда искать вот эту самую колбу, только не пустую, а с камушками.
– Ну что ж. – Макарыч встал. – Подтверждается та самая пословица про старуху с прорухой.
– Нет, пословица не про то. – Встал и Коля.
– И где камушки? – спросила бабушка Соль.
– Трудно сказать, – задумался Макарыч. – Наша задача ведь в чем состояла?
– В чем? – задумался Коля.
– В том, чтобы эти камни, если, конечно, они – не миф, из страны не уплыли, – определился Макарыч. – А то ведь вы своим нервным поведением очень нас озадачили. Мы уж решили, что вы бриллианты немецкой стороне предложите – благо их берег рядом. – Он мечтательно посмотрел вдаль.
– Там Дания, – сказала Ассоль. – Поверните нос северней. Германия там.
– Нос – в смысле?.. – Макарыч потрогал свой длинный нос и усмехнулся: – Так о чем я? Ах да, о вашей благонадежности. Вы всегда действовали по закону и имели свой процент. Ведь имели, Ассоль Марковна?
Бабушка Соль ничего не ответила. Пришлось Макарычу продолжить:
– А тут вдруг стали вести переговоры с немецким консулом, это очень не понравилось нашему начальству.
– Ну да, – кивнул Коля. – И начальство говорит… Проверьте, говорит, что это бабушка Ася задумала? Куда она собралась на своей яхте, чего везет? Мы присмотрелись, и что видим?
– Да! – принял эстафету Макарыч. – Видим, что бабушка Ася плывет ну прямо по курсу заданных координат и ныряет! А уж когда вы колбу эту свинцовую достали!..
– По-ра-зи-тель-но! – восхитился Коля.
– Стоп! – остановил его Макарыч. – Это я уже говорил.
– Так где же камни? – пошла на вторую попытку Ассоль Ландер.
– Честно? – прошептал Макарыч. – Я думаю, они где-то рядом. В смысле, с вашей дачкой. Почему я так думаю? Потому что все дело в обезьяне! У погибшего от руки… нет, от головы зубра Коха был шимпанзе.
– Премерзейший! – подтвердил Коля.
– Ну да. Он этого шимпанзе недавно с собой на подмосковную дачку притащил из Калининграда. Я думаю, именно в обезьяне Кох и привез по соседству к вам камушки. А обезьяна та подохла. Да-а-а… Типа наркокурьера, который глотает контейнеры с наркотой. Наверняка Кох нашпиговал свое животное камнями. Оно и сдохло по дороге. И теперь стоит чучелом на его дачке.
– Очень смешно, – уныло согласилась Ассоль Ландер. – Еще есть идеи?
– Есть, конечно, как не быть… – забормотал Макарыч. – Камни у брата умершего – близнеца то есть, и в нашу задачу, опять же, входило препятствовать их вывозу за границу, а тут вы как раз второго Коха своими угрозами так напугали, что съехал он с подмосковной дачки. Перерыл напоследок свой газон и уехал. Шмонали его при отъезде вдоль и поперек на всех пунктах. Ни-че-го. Правда, настораживает, что он сторожа на дачке оставил. Еще одного человека заразили бриллиантовой заразой. Столько лет прошло, а она – как чума. Говорят, Кох тут недалеко, в Гамбурге, мы вчера одно суденышко видели…
– Макарыч, не углубляйся, – остановил его Коля. – Ну в самом деле, у меня и так мозги набекрень, не могу представить, что Ассоль Марковна приплыла сюда, чтобы выкинуть эти бриллианты обратно в море. Просто он за вами потихоньку следит. Потому что совершенно не верит, что ваш внук случайно стрелял в брата, и шоферу теперь не верит, и нашим доблестным службам не верит – жалобу на нас накатал. Мол, не арестовали мы вас за угрозы и глаза чучела не нашли. Его брат эти самые чучела, что наделал за три года прослушки вашей дачки, собрался в Америку на выставку везти. Да-а-а… Уже и транспорт заказал. Вот такие пироги. Так что скажите нам спасибо, Ассоль Марковна, и мы пойдем, засиделись тут… на ящике.
– За что спасибо? – встала Ассоль.
– Так мы вас с внуком, можно сказать, уберегли от психического срыва. Вот, приплыли рассказать про найденный отсек с радием. Вы бы без нас перепахивали это дно еще недели две, пока не свихнулись: та колба, не та?
– Спасибо, – прошептала Ассоль.
– А ручку позволите? – склонился в поклоне Коля. Взял безвольно висящую руку бабушки и нащупал пульс.
– Восемьдесят один! – объявил он через минуту.
– Тоже ничего, – кивнул Макарыч. – Тебе бы подсунуть такую информацию после двенадцатого погружения на сто двадцать метров, я бы посмотрел…
Бабушка Соль, провожая их взглядом, медленным движением положила в рот таблетку валидола.
Она спустилась в каюту. Села на ближайшую койку – нижнюю. И стала смотреть на Кортика. Он лежал – руки под голову – как раз напротив. Он повернул к ней лицо.
– Ты знал, что сын ювелира Коха живет на соседней даче? – спросила бабушка.
– Ну, знал.
– Ты стрелял в него?
– Стрелял.
– Почему?
– Потому что он вампир поганый! – импульсивно начал Кортик, потом вздохнул и добавил поспокойней: – Я так раньше думал.
– Кто тебя надоумил стрелять? – спросила Ассоль Ландер.
– Вы что с отцом, сговорились? – удивился Кортик.
Я понял, что повторного допроса на тему «кто тебе сказал, что немец – вампир?» не переживу. И решил покаяться:
– Во всем виноват я.
Должного эффекта не последовало. Бабушка Соль только досадливо отмахнулась:
– Не встревай, я хочу поговорить со своим внуком Икаром!
– Послушай, все получилось до абсурда глупо, – начал свою исповедь Кортик, садясь. Ему пришлось пригнуться, чтобы верхняя койка, даже в поднятом состоянии, не касалась его головы. – Шофер Павел Игнатьевич возил меня в тир, чтобы я научился стрелять. Он говорил, что умение хорошо стрелять необходимо каждому настоящему мужчине. Атила в это время добивал моего отца просьбой о браунинге № 1347, из которого убили Маяковского. Атила хотел из него застрелиться, когда его мать умрет. Отец спросил шофера, нет ли в его коллекции оружия какого-нибудь браунинга начала прошлого века, чтобы на нем можно было выгравировать нужный номер. У шофера был браунинг. Отец думал, что покажет Атиле оружие, даст подержать и потом заберет – Атиле было чуть больше десяти. Мне такое положение вещей не понравилось. И я этот браунинг…
Ознакомительная версия.
