– Привет! – Я присела за столик и при ближайшем рассмотрении заметила, что Светлана сильно осунулась за последнюю неделю. Глаза потухли, в них была какая-то опустошенность. Я спросила: – Как себя чувствует Виталий Кириллович?
– Плохо. Врачи рекомендуют делать операцию, но потом, когда его состояние более или менее стабилизируется. Но ни в Горовске, ни в областном центре таких операций не делают, поэтому надо везти папу в Москву, – говорила Света, теребя в руках бумажную салфетку, – а он под следствием. Выходит, что папа приговорен. Без операции он долго не проживет. Я разговаривала с Шишкиным, чтобы он разрешил отца в московскую клинику отвезти, а тот так ехидненько ухмыльнулся и спросил, не задумал ли он сбежать от суда. Сволочь!
К нам подошла официантка, и я стала делать заказ. А Борщинская попросила принести ей только сок. Похоже, у нее совсем не было аппетита.
– Весь город галдит о том, что папа виновен в смерти человека и в том, что из-за него новое производство не открылось, которое все так ждали. Мама на улицу выйти боится – ей кажется, что на нее все пальцем указывают. Девчонки от рук совсем отбились, особенно Ленка. Она у нас такая легковерная, считает, что отец на самом деле во всем виноват... А тут еще Толик Зайцев прислал мне на днях эсэмэску... Он написал, что встретил в Москве другую и между нами все кончено. Да, папа был прав, мне стоило самой его бросить, еще тогда, когда он жил в Горовске...
– Да, нелегко тебе сейчас, – посочувствовала я.
– Нелегко, – согласилась Борщинская, – но я со всем этим обязательно справлюсь. К тому же меня греет мысль, что Кудринцевым будет еще тяжелее, чем нам. Я хочу, чтобы наша месть поскорее настигла всю его семейку. Поля, что ты уже успела предпринять? Я тебя не беспокоила несколько дней, потому что понимала – нужен разбег.
– Знаешь, результат уже есть. Небезызвестная нам семейка уже столкнулась с проблемами. Возможно, Кудринцевы не сразу поймут, что все эти мелкие и крупные неприятности связаны между собой в общую цепь, – сказала я и перешла к конкретике: – Супруга генерального находится на грани психического срыва. Она уже не раз лежала в психушке, а я своими мрачными предсказаниями снова расшатала ее психику. Она периодически передает родным мои предсказания, но они считают ее сумасшедшей, а потому не придают пророчествам особого значения. Так мне сама Лариса Львовна сказала.
– Понятно. Что происходит с другими членами семьи?
– У дочери проблемы в личной жизни, – я рассказала про налет Жени Молокановой. – Она устроила ей скандал и немного побила. Потом Марина, кстати беременная, побывала в областном КПЗ...
– За что? – осведомилась Борщинская.
Я положила перед Светой газету и сказала:
– Почитай на досуге абзац, обведенный карандашом. Маринин сожитель – не кто иной, как директор фирмы «Сеул», у которой завод приобрел автоматы для производства сэндвич-панелей. Я, кажется, уже говорила тебе, что Олег Молоканов дружит с сыном Кудринцева?
– Да, говорила, – подтвердила Света.
– Так вот Сергей ему когда-то подсунул фальшивые доллары. В Горовске дело замяли. Но его, вероятно, опять откроют в связи с новыми обстоятельствами. Теперь что касается Сергея. Вчера я «заказала» его местным байкерам.
– Это, наверное, перебор, – насторожилась Света.
– Нет-нет, это не мокруха, – заверила я ее. – Дело в том, что Кудринцев-младший – мотогонщик клуба «Строитель», который спонсирует его отец. В результате Сергей побеждает на всех соревнованиях. Меня уверили, что в субботнем ралли призового места ему не видать. Уличные байкеры постараются испортить его мотоцикл. Если Кудринцев-младший не получит кубок, то это очень больно ударит по его самолюбию. Потом у меня заготовлено кое-что против Аронкиной. Думаю, ее безупречная репутация скоро будет подмочена.
– Ясно, – Света удовлетворенно кивнула. – А что с самим директором? Ты говорила мне про его любовницу и лошадь...
– Да, любовница, не без моего содействия, скоропалительно уехала в Египет, оставив его в эту трудную минуту одного. А что касается кобылы Агнессы, то, я думаю, через несколько дней она тоже сменит конюшню. Я нашла для нее покупателя из соседней области, которого не слишком заботит чистота сделки.
– А как ты планируешь заполучить лошадь? Конюшня, наверное, охраняется.
– Путем шантажа я заставлю владельца конюшни выкрасть именно эту лошадь, – уверенно заявила я. – Он уже на грани того, чтобы выполнить все мои требования, надо только еще чуть-чуть завинтить гайки, и все будет o’кей. Кстати, у тебя нет знакомых в турфирме «Дилижанс»?
– «Дилижанс»? Нет, у меня там знакомых нет, но где-то я недавно слышала это название... Нет, не помню. А зачем тебе это?
Я поделилась со Светой своей задумкой, и она ее одобрила. Какое-то время мы сидели молча. Я обедала, а Борщинская переваривала услышанную информацию. Когда переварила, сказала:
– Лишиться навсегда любимой кобылы – это, конечно, больно. Я помню, когда умер от старости наш персидский кот Сафик, мы очень долго не могли смириться с этой потерей. Лошадь крупнее кота и намного дороже, поэтому привязанность к ней, должно быть, сильнее. Но только для Кудринцева этого мало. Я хочу, чтобы ты не останавливалась на этом. Надо будет морально добить его... Поля, я предлагала тебе деньги, но ты отказалась. Совершенно напрасно.
– Света, не нужно об этом, – одернула я.
– Нужно, – возразила Борщинская и полезла в сумку: – Я понимаю, что ты несешь из-за меня немалые траты. Вот...
– Нет, я не возьму у тебя денег! Виталия Кирилловича надо будет везти на операцию в столицу. Я представляю, в какую копеечку вам это обойдется! К тому же вы ежемесячно выплачиваете ипотечный кредит, а ведь семья у вас многодетная.
– Но ты тоже не внучка Рокфеллера, – заметила Света. – Я знаю, что путь к достижению цели иногда нужно выстилать денежными купюрами. Ведь ты заплатила уличным байкерам? Признайся, что заплатила!
– Да, совсем чуть-чуть, – соврала я.
– Вот видишь! Я чувствую себя обязанной тебе.
– Напрасно, мои профессиональные интересы также сильно задеты, и я тоже хочу отомстить генеральному. Да, я трачу деньги, но это все потом компенсируется.
– Как?
– Я получу деньги за кобылу, которая стоит очень дорого. Какую-то часть оставлю себе, а остальные деньги перечислю в детский дом. Так будет справедливо.
– Ну, как знаешь, – сказала Света и убрала конверт обратно в сумку. Когда мы вышли из кафе, она вдруг сказала: – Я вспомнила, наша бухгалтерша на днях отправляла в свадебное путешествие через турфирму «Дилижанс» своего сына и невестку. Знаешь, пожалуй, я сошлюсь на ее рекомендации и попрошу рассказать обо всех маршрутах, а потом подробней остановлюсь на Шарм-эль-Шейхе.
– Нет, Света, тебе не стоит соваться туда самой, – сама не знаю почему, возразила я. – Давай лучше я сама пойду в «Дилижанс».
– А я хочу, – стала настаивать на своем Борщинская. – Да, я хочу сама что-то предпринять. Понимаешь, мне кажется, что я стала хрупкой, как стеклянный шар, а внутри меня все клокочет и в любой момент может вырваться наружу. Я должна сделать этот процесс контролируемым. Мне необходимо что-то сознательно предпринять. Не сомневайся, у меня получится. Поля, я ведь психолог, поэтому смогу так повести разговор, что в «Дилижансе» непременно выложат мне всю необходимую информацию.
– Ладно, если хочешь, участвуй. Главное, узнать побольше подробностей – в каком отеле остановилась группа, вылетевшая туда во вторник, как зовут гида и все такое прочее.
– Я думаю, что это не проблема. Постараюсь заняться этим сегодня же, – заверила меня Света.
– Да-да, тянуть резину не стоит. Как бы покупатель не сорвался с крючка. Если что-то разузнаешь – сразу же звони мне. Если уже сегодня вечером я вверну при виртуальном общении с владельцем конюшни новые подробности, то он будет еще сговорчивее.
– Хорошо, – кивнула мне Света и пошла к автобусной остановке.
«Интересно, а где ее „Лада Калина“? – спросила я себя, провожая Светлану взглядом. – Неужели финансовые дела Борщинских так плохи, что пришлось продать машину? Правильно, что я отказалась от ее денег. Им они нужней. К тому же дед вчера сорвал в казино приличный куш».
Я вернулась домой. Мне снова позвонила Лерка и между делом сказала, что Владимира Дмитриевича нет сегодня на заводе. Похоже, он решал свои семейные проблемы, которые прочно переплелись со служебными. Вообще-то, Кудринцев очень редко оставлял предприятие без личного присмотра. Он даже в отпуск больше чем на неделю не уходил, пытался все здесь контролировать. Зная его, очень трудно было поверить в то, что главный механик или кто-то другой мог обвести генерального вокруг пальца и заключить за его спиной договор на очень внушительную сумму. Однако многие поверили или сделали вид, что поверили.
