– Это неправда, – запротестовал ее отец.
– И воспользовались… анонимным тестированием, – продолжила Энни. По интонациям чувствовалось, что она считает себя обязанной предупредить директоров о грозящей им опасности. – Мы выбрали несколько активных пользователей Интернета и проверили на одних клавиатурный метод, а на других – метод воздействия на подсознание, чтобы потом проанализировать изменение поведения и интернетовских пристрастий, вызванное установкой программы в их компьютеры.
– Я полагаю, эти люди согласились участвовать в тестировании и подписали соответствующие документы. Мы подадим на вас в суд, если нам предъявят какие-то претензии, – прервал ее Лацке. Он уже готовился к обороне. Я буквально слышал, как корпоративные адвокаты раскладывают все по полочкам для представителей прессы.
– Более того, эксперименты пошли не так, как мы ожидали. Некоторые пользователи заболели. Сначала у них появились головные боли. Потом… я хочу подчеркнуть, у нас нет уверенности, что наша программа имеет к этому непосредственное отношение… один пользователь покончил с собой.
Ротсбергер хлопнул мясистой ладонью по столу:
– Достаточно!
Дуглас чуть не набросилась на Гленна:
– Ты – маньяк. Мы говорим об экспериментах на людях против их воли. А теперь еще и об убийстве. Ты понимаешь, кто мы? Ты понимаешь, что для нас стоит на кону?
– Ты защищена, Элен. – Он покачал головой. – Ты слишком далеко от непосредственной разработки этой технологии. Клянусь тебе, я ничего этого не знал. Что бы там ни произошло, это случайность, непредвиденное стечение обстоятельств. Наверное, сказались и какие-то ошибки в методологии. – Он посмотрел на Энни. – Если действительно что-то пошло не так, у меня есть подозрения, кто мог нас подвести.
– Ой ли, – возразила она.
– Я не имел ни малейшего понятия, как и почему кафе связано с нашими разработками. Это совпадение, говорю я вам, – убеждал он директоров.
Голос звучал искренне, но присяжные уже вынесли вердикт. И каждое новое слово только усугубляло его вину. А Энни не останавливалась:
– Двумя днями раньше я поговорила с Эдом Гейверсоном. Считала обязанной ввести его в курс дела. Он очень огорчился.
– Мне нужно сказать тебе пару слов наедине. – Гленн повернулся к Энни.
– Извини, но дело касается и других. Почему ты не скажешь всем, что случилось с вещественной уликой, которая может связать нас с кафе?
Глаза Гленна широко раскрылись.
– Достаточно. Пожалуйста.
Энни продолжала говорить:
– Почему не скажешь, где ноутбук… тот самый, что убил этого молодого человека… который может погубить нас всех? Который может уничтожить репутацию этих известнейших топ-менеджеров?
Гленн молчал.
– И где же он? – спросил Лацке.
Энни наклонилась и вытащила из сумки ноутбук.
– Он может втянуть вас в это дело. – Она подняла ноутбук. – Мне пришлось приложить немало усилий, чтобы добыть его, когда я поняла, в какое положение поставил вас Гленн. Этот ноутбук может оставить несмываемое пятно на репутации титанов нашей индустрии. Он может накрепко привязать вас к скорее всего случайной смерти, но вы превратитесь в маньяков, которые не останавливаются и перед убийством. Но теперь вы можете спать спокойно, я позабочусь о том, чтобы уничтожить этот ноутбук. В чужие руки он больше не попадет.
В комнате повисла оглушающая тишина.
Директора вновь переглянулись. В испуге. Гленн даже рот открыл. Энни посмотрела на меня, ее губы изогнулись в улыбке, самодовольной и злой. В этот самый момент я понял, что она все делает сознательно, как, впрочем, и раньше.
В дверь постучали, она открылась, раздался голос, от которого все подпрыгнули.
– Извините за вторжение. Но совещание нужно закончить.
В комнате появился еще один мой знакомый. Дейв Эллиот. Посмотрел на Энни, кивнул.
Директора, в ярости, недоумевающие, поднялись из-за стола.
Гленн метнулся к Энни.
Директора торопливо ретировались. В номере остались только психи. Прежде чем я успел что-то сделать, отец уже отчитывал дочь:
– О чем ты думала, Энни?
Голос переполняла душевная боль. Я хотел подойти к Энни, но приблизился только на шаг.
– О чем ты думала? О чем ты говорила?
– Нам нужно было сказать правду и двигаться дальше, – отчеканила Энни и направилась к двери с ноутбуком в руках.
– Что ты сделала? – Отец пошел за ней. – Взорвала кафе, чтобы уничтожить улики?
Она повернулась и воинственно посмотрела ему в глаза.
– Да перестань. Ты же знал, что эксперименты проводятся без согласия их участников.
Его лицо на мгновение превратилось в маску, потом он улыбнулся:
– Никто в это не поверит. Отвечать придется тебе.
– И как тебе это нравится, папа?
– Что?
– Когда кто-то оказывается хитрее тебя?
Гленн взорвался:
– Ты думаешь, что сможешь шантажировать этих людей? Это тебе не «Вестидж», Энни. Это провал! Профессиональное самоубийство! Их голыми руками не возьмешь. И какой смысл? Если вся эта история всплывет, я сяду в тюрьму, ты сядешь в тюрьму, у прессы будет праздник, а потом, знаешь ли, кто-то нас в этом обойдет.
– Не следует забывать о пытках и убийствах, – вставил я. Они удостоили меня короткими взглядами и продолжили выяснение отношений.
– Ты огорчишься, увидев меня в цепях? – спросила Энни. – Будешь приходить навещать меня?
– У меня нет слов, чтобы сказать, как сильно ты меня разочаровала, Энни.
– Я так не думаю. – Она покачала головой. – Чтобы разочароваться во мне, нужно хоть что-то чувствовать.
Гленн покраснел. Поднял руку, то ли хотел привлечь внимание, как школьник на уроке после вопроса учителя, то ли собрался ударить ее. Потом выражение лица изменилось: он признал свое поражение. Я шагнул к ним. Помня об обещании защищать ее.
– Энни, ты рискуешь больше всех. Понимаешь, что вновь становишься персоной нон грата? Ты забыла, каково это – жить вдали от всех… предоставленной самой себе? Если все это всплывет, тебе придется отправиться в те места, куда еще не ступала нога человека. В сравнении с которыми сельский домик во Франции покажется лос-анджелесским торговым центром.
Энни передернуло. Вот тут он ее пронял. Я помнил, что она сказала раньше: изоляция хуже смерти.
Подошел к ней. Перехватил на пути к двери. Сжал левой рукой ее запястье. Правой рукой схватил ноутбук.
– Он безумный, Черепашка. Безумный и лишенный чувств. – Лицо ее оставалось бесстрастным. – Я должна идти.
– Пожалуйста, скажи мне правду. Ты экспериментировала и пытала, чтобы подставить отца? Помоги мне разобраться. Помоги мне совместить тебя с Энни, в которую я влюбился.
– Все равно ничего не вышло. – Она вздохнула, голос звучал отстраненно. – Пусть лицемеры платят.
– Энни, что ты такое говоришь? Что не вышло?
Она дернула руку, не яростно, но достаточно резко, чтобы высвободить ее. Ноутбук остался у меня.
Энни открыла дверь.
Дорогу загораживал здоровенный верзила. Отступил в сторону, чтобы она смогла пройти. Когда я попытался последовать за ней, втолкнул меня в комнату с такой силой, что я едва не упал, и захлопнул дверь.
Дейв рассмеялся:
– Комплекс Электры – штука сильная.
Гленн повернулся к нему:
– Ты тоже в этом участвовал. Ты и Энни, так? Вы загнали нас в эту ловушку. Вы перевели тестирование на более опасный уровень. Крысы? Это ваша работа… так?
– По-другому не получалось.
Гленн указал на меня:
– А он? Что делать с ним?
– Он не скажет ни слова.
– Как бы не так.
– Поверь мне. Он не скажет ни слова. Как только поймет, что главный его враг – он сам.
Прежде чем я предпринял обреченную на провал попытку прорваться в коридор, Дейв привлек к себе мое внимание:
– Выслушай меня. Возможно, выход есть.
Я оглядел комнату. Покусывая щеку изнутри, чтобы подавить грозящую начаться головную боль. У меня было много козырей. Но физическое состояние к ним не относилось. Сколь долго они могли держать меня в номере? Могли вообще остановить меня? Убить? Но как я мог найти Энни, не выйдя из номера в этот самый момент? Чтобы выяснить, куда она направляется, какие у нее планы?
Впрочем, я и так догадывался, где смогу ее найти: на яхте «Обезьяна». Чтобы перехватить Энни по пути, действовать следовало быстро. Но вопрос оставался прежним: как выбраться из номера?
– Собственно, слушать тебе придется не меня, а Сару.
Сара.
Он вытащил из кармана маленький диктофон, нажал на клавишу «Пуск». Я услышал свой голос. Диктофон воспроизводил наш разговор, записанный на автоответчик Сары.
«…Думаю, я вижу призраков».
Длинная пауза.
«Будь осторожна, Сара. Происходит что-то непонятное. Я не знаю, что именно. Но хочу, чтобы ты была начеку».
