его по руке. – Только не пытайся разыгрывать передо мной богача! Думаешь, я не знаю, что денег у тебя кот наплакал? – Она выхватила у него купюры и затолкала их под подушку, недовольно ворча: – Клянусь, мальчик мой, я не понимаю, куда ты деваешь свою зарплату.
Фан Му почесал в затылке.
– Давай так: я возьму деньги, но за это вы с отцом как-нибудь позволите сводить вас в ресторан.
– В ресторан? Пустая трата средств. К тому же твоя мать не настолько глупа, чтобы позволить приглашать себя на ужин за те же деньги, которые дала тебе.
– Ладно, ладно, – ответил Фан Му, смеясь. – Тогда пойдем купим вместе продуктов, съездим домой и сами что-нибудь приготовим.
– Вот так гораздо лучше… – Кивнув, она наконец улыбнулась. Потом наклонилась к Фан Му и поцеловала его в щеку: – Это мой мальчик!
* * *
Насладившись вкуснейшей домашней едой и поспав в своей старой постели, Фан Му проснулся полным сил. А вместе с новообретенной энергией ему открылись и новые перспективы в расследовании.
Если смыслом ритуала в лабиринте было отмщение, то какой смысл имел ритуал в торговом центре «Фусима»?
Фан Му решил, что следует сосредоточиться на двух главных элементах: торговом центре и плюшевом медведе.
Тщательное планирование и риски, связанные с этим делом, выходили за рамки простого похищения и убийства жертвы. Для злоумышленников было важно оставить тело в витрине – это являлось неотъемлемой частью ритуала. Но зачем группе преступников выставлять труп напоказ? И тем более вешать на стену?
Чтобы все его увидели.
Самой очевидной особенностью торгового центра была большая проходимость. Если кому-то требовалась аудитория для своего преступления, торговый центр гарантировал ее.
Если убийцы решили оставить труп в торговом центре, чтобы произвести впечатление и похвалиться тем, что совершили, это доказывало как минимум то, что у всей группы – или у ее лидера – имеются девиантные психологические тенденции. Очевидно, он или она считает, что демонстрация тела жертвы даже важней, чем само убийство.
То есть, как и при любых церемониях, внешняя видимость важнее всего остального.
Какую же эмоциональную потребность убийцы при этом удовлетворяли? Высмеять полицию за ее некомпетентность? Продемонстрировать свое превосходство?
Авторы, выкладывающие тексты в интернете, не могут устоять – и раз за разом заходят на страничку, чтобы проверить, сколько человек прочитали их статью и какие оставили комментарии.
Кинорежиссер, выпустив фильм на экран, сам идет в кинотеатр, чтобы понаблюдать за реакцией публики.
Каждый писатель надеется, что множество людей прочтут его книгу. Если она вызовет у читателей удивление или даже шок, это ему польстит, потому что так он поднимет себе самооценку.
Если убийцы стремились к чему-то подобному, то что они хотели доказать? Какой реакции добивались от публики?
Ответ определенно имел отношение к плюшевому медведю.
Фан Му еще раз изучил фотоснимки. Все это время чувство, которое он испытал на месте преступления, возникало у него снова и снова. Наибольшее впечатление производила плюшевая игрушка. Причем она не столько напугала его, сколько застала врасплох. Юноша не мог себе представить, каким образом гигантский плюшевый медведь мог внушить преступникам ощущение собственного превосходства и польстить их эго.
Но понял, что упустил нечто очевидное.
Если б убийцы использовали медведя, чтобы удовлетворить какую-то внутреннюю потребность, его не пришлось бы потрошить. Преступники удалили набивку, чтобы надеть шкуру на жертву как костюм – то есть им нужен был человек в костюме большого медведя.
Фан Му вспомнил, что говорил ему доктор Кай в криминалистической лаборатории: в медвежьей шкуре жертва походила на участника рекламной акции.
То есть на самом деле убийцы охотились за рекламщиком, одетым в костюм плюшевого медведя!
Но вопрос о том, что они хотели этим продемонстрировать или доказать, оставался открытым. Ясно было одно: потребность являлась настолько сильной, что они не могли ее сдерживать. Подтолкнуть их к столь решительным действиям могли два фактора: самозащита и месть.
Так какой же из них стал мотивирующим?
Фан Му возбужденно завозился на стуле. Два дела становились все более интригующими.
Он непроизвольно рассмеялся, осознав, что продолжает упорно связывать эти убийства между собой. Тем не менее, отбросив интуицию и предположения, Фан Му собирался непременно выяснить две вещи.
Во-первых, не применял ли Чжан Пейяо, жертва из лабиринта, меры физического воздействия к своим ученикам, чем мог вызвать у них желание отомстить.
И во-вторых, не работал ли Шен Баоцян, жертва из торгового центра, когда-либо рекламщиком? А если да, то не произошло ли с ним тогда что-нибудь необычное…
Как и просил Лю Ксу, в третьей психодраме он уже сам играл свою роль. Ян Чжисен внес несколько изменений в изначальную расстановку. Во-первых, мотоцикл переставили ближе к экрану, чтобы у Лю Ксу возникло более глубокое чувство погружения. Во-вторых, в сценарии появилось еще несколько эпизодов: выздоровление Лю Ксу в госпитале и его возвращение домой после выписки.
В конце психодрамы Лю Ксу торжественно вышел из-за занавеса, символизировавшего госпиталь. Его сопровождали родители, а коллеги преподнесли ему букет цветов, поздравляя с возвращением на службу. Когда он, со слезами на глазах, кланялся им, на сцене появилась еще одна героиня.
Это была его девушка – она встала в дверях тренировочного зала и, чуть не плача, наблюдала за событиями. Лю Ксу, потрясенный, несколько секунд хватал ртом воздух, а потом бросился к ней и схватил в объятия. Они простояли так довольно долго, не выпуская друг друга.
В импровизированной операторской Ян Чжисен, скрестив на груди руки, наблюдал за ходом психодрамы на мониторе.
– Великолепно. Теперь Лю Ксу чувствует себя достаточно здоровым и уверенным, чтобы встретиться со своей девушкой. Похоже, он наконец полностью восстановился. – Ян Чжисен развернулся к Бьян Пиню: – Я бы рекомендовал дать офицеру Лю пару выходных, чтобы они с невестой могли наверстать упущенное.
Бьян Пинь с улыбкой кивнул:
– Я договорюсь с его начальством.
– Ну что, друзья, думаю, мы можем переходить к четвертой стадии терапии, – подытожил Ян Чжисен. – Результаты оказались даже лучше, чем я рассчитывал. Теперь будем просто следить за его поведением, проведем несколько проверочных терапевтических сессий… Я бы просил каждого, кто заметит в нем какие-то перемены, хорошие или плохие, сразу сообщать мне.
Он по очереди пожал всем присутствовавшим руки, начиная с Бьян Пиня и Фан Му.
– Большое спасибо за вашу помощь и сотрудничество.
– Не благодарите нас, доктор Ян, – воскликнул Бьян Пинь, стискивая ладонь психолога, – это мы должны быть благодарны.
– Я просто делал свою работу, вот и всё. – Ян Чжисен поглядел на Фан Му. – Офицер Фан, я завидую капитану Бьяну за то, что
