— Старая лестница для прислуги, оставшаяся от прошлых времен, — объяснил Сильвиан. — В здании таких множество. Кстати, одну из них мы использовали во время пожара.
Они поднялись вверх на несколько пролетов и оказались в небольшом отапливаемом холле с тремя дверьми в стенах. Сильвиан подвел Элли к одной из них, распахнул дверную створку, и Элли увидела просторную, чисто прибранную спальню.
«Неужели это спальня Сильвиана? Картер убьет меня, если узнает, что я здесь побывала. Необходимо побыстрей отсюда сматываться».
Однако когда Сильвиан протянул ей толстое махровое полотенце, не швырнула его на пол и не выбежала из комнаты, а принялась вытирать лицо и волосы, одновременно оглядывая владения своего интервьюера. В общем, его комната отличалась от прочих лишь несколько увеличенными размерами и наличием огромной картины в резной позолоченной раме с изображением ангелов, державших в руках мужчину, находившегося в бессознательном состоянии.
Сильвиан проследил за ее взглядом и, пожав плечами, не без смущения произнес:
— Подарок одного хорошего человека.
Потом открыл гардероб и, вытащив из него несколько футболок и джемперов, швырнул на кровать.
— Вот. Сними мокрую одежду и надень что-нибудь из этого. Размер, конечно, больше, чем нужно, но, по-моему, тебе подойдет.
Элли сердито посмотрела на него сквозь массу спутанных, закрывавших лицо волос.
— Полагаешь, я буду перед тобой раздеваться? Даже не надейся.
В глазах Сильвиана промелькнуло удивление.
— Прекрати изображать малое дитя. Разумеется, я отвернусь, если тебя это так волнует. В любом случае, оставаясь в мокрой одежде, ты как следует не согреешься. Кроме того, когда будешь возвращаться в свою комнату, на тебя будут оглядываться.
Не став дожидаться ее согласия, он отвернулся и встал лицом к двери.
Элли секунду стояла на месте и не двигалась.
Но через какое-то время ее топ с мокрым чмокающим звуком упал на пол. Элли на мгновение задумалась, снимать ли бюстгальтер, но он тоже оказался мокрым насквозь.
— Не вздумай поворачиваться, — прошипела она сквозь стиснутые зубы, расстегивая крючки.
Его смех удивил Элли.
— Поторапливайся, а то я повернусь, — сказал он. — Мне тоже нужно переодеться.
Швырнув бюстгальтер на мокрый топ, Элли быстро натянула футболку Сильвиана, а поверх надела джемпер и пару пижамных брюк с резинкой на поясе.
— Готово.
— Слава Богу, — пробормотал Сильвиан. — А то я уже начал замерзать. — Повернувшись, он обшарил ее глазами. — Моя одежда лучше смотрится на тебе, чем на мне. — Элли почувствовала, как кровь бросилась ей в лицо, но Сильвиан уже отвернулся к постели и стал рыться в одежде, которую достал из гардероба.
— Ну а теперь моя очередь снимать мокрую одежду, — сообщил он совершенно спокойным голосом. — Но заставлять тебя отворачиваться не стану. Я — француз, и не столь застенчив, как ты.
— Пожалуй, я все-таки отвернусь… — начала было она, но, прежде чем успела закончить фразу, он уже сбросил мокрую рубашку.
Так что отворачиваться было поздно.
«Не правда ли?»
Сильвиан обладал хорошо развитой мускулатурой и смугловатой кожей, на которой проступали мурашки размером со шрифт азбуки Брейля. Больше ей ничего не удалось разглядеть, поскольку он почти сразу натянул футболку, которая ничем не отличалась от той, что была на ней. В следующее мгновение он избавился от мокрых брюк, которые швырнул в ту же кучу мокрой одежды на полу, где находились и ее вещи.
«Отвернись, Элли», — сказала она себе. Но не сдвинулась с места.
Ноги Сильвиана оказались длинными мускулистыми и красивой формы. Но и на этот раз ей не пришлось долго созерцать его обнаженную плоть, поскольку он быстро натянул сухие брюки на синие трусы в стиле «боксер».
— Ты очень привлекательный парень, — услышала Элли словно со стороны свои собственные слова.
«О, Господи! Кажется, я начинаю сходить с ума».
Сильвиан одарил ее удивленным взглядом.
— Спасибо за комплимент, — просто сказал он. — Ты тоже очень привлекательная девушка.
— Ошибаешься. Я выгляжу сейчас, как ведьма. — Она уселась на постели и стала ждать, какую информацию озвучит ее подсознание в следующий раз.
Когда она вновь подняла на него глаза, то увидела, то он держит перед ней второе полотенце. Элли вопросительно посмотрела на него.
— Возьми. Думаю, у тебя все еще сырые волосы.
Элли послушно взяла полотенце, но поскольку стресс сказывался на ней все сильней, не поднесла его в голове, а продолжала держать в руках, думая о Кристофере, Картере, Гейбе и…
«И… заткнись, мозг! Прошу тебя, Господи, сделай так, чтобы мой глупый мозг наконец заткнулся!»
Поскольку она не двигалась, Сильвиан плюхнулся на постель рядом с ней и, забрав у нее полотенце, принялся сам вытирать ей волосы.
— Я где-то читал, — произнес он, — что когда мерзнешь, больше всего тепла теряет голова. Поэтому даже если ты согрелся, то все равно еще некоторое время продолжаешь дрожать. Странно, правда?
Он дотронулся холодными пальцами до ее шеи, и она вздрогнула.
— Так что же все-таки с тобой случилось, Элли? — спросил он. — Почему ты сорвалась с места и убежала?
Она закрыла глаза.
— У меня начался панический приступ, и мне стало трудно дышать. — Элли устало взмахнула рукой. — По-моему, это как-то связано с клаустрофобией и сильным нервным напряжением. — Она открыла глаза и посмотрела на него в упор. — Только ты никому не говори.
— О чем? — спросил он, убрав от нее руки. — О том, что у тебя бывают приступы паники? Разумеется, не скажу.
— Нет, Сильвиан, — произнесла она с такой страстью в голосе, что они оба удивились. — Не говори Изабелле о письме Кристофера.
Отбросив полотенце, Сильвиан сел на постели так, чтобы видеть ее лицо.
— Кажется, я уже дал тебе слово, что не скажу. Но и ты должна мне пообещать, что не пойдешь на встречу с Кристофером в одиночестве.
— Но я должна увидеть его, — сказала она, выдержав его взгляд. — И узнать, что произошло. Он единственный человек на свете, который может мне об этом рассказать. Сильвиан, речь идет о моем брате. Как ты не понимаешь?
Он, словно в знак капитуляции, вскинул над головой руки.
— Тогда возьми с собой Картера. И Лукаса. И Джулию.
Она покачала головой.
— Если я скажу Картеру, он не станет меня слушать и немедленно отправится к Изабелле. — Лишь произнеся эти слова, Элли полностью осознала, почему утаила от Картера факт получения письма. Она не доверяла ему. А он — ей.
— Ничего удивительного. Ведь он считает, что должен защищать тебя. Причем любой ценой, — заметил Сильвиан. — Верное решение, как ни крути.
— Я сама в состоянии защитить себя, — запротестовала Элли.
Ответ Сильвиана последовал мгновенно:
— Только не от Натаниэля. Или Гейба.
— И все равно мне придется идти, Сильвиан, — сказала она, наклоняясь к своему интервьюеру. — Я должна.
Они посмотрели друг на друга в упор. При свете лампы синие глаза Сильвиана сверкали, словно сапфиры.
— Кажется, ты хочешь о чем-то меня попросить? — спросил он, понизив голос.
— Хочу… Может, ты пойдешь со мной? — Она замерла, ожидая ответа.
Сильвиан некоторое время исследовал взглядом ее лицо. Потом вздохнул.
— Это очень плохая идея, — сказал он. — Но одну я тебя на эту встречу не отпущу.
Теперь ей оставалось только одно — прожить пятницу.
Утром она объяснила свое отсутствие на вечерних посиделках в комнате отдыха тем, что неважно себя чувствовала. Никто в ее ответе не усомнился. Рейчел начала поить ее лечебным травяным чаем, а Картер, прикоснувшись рукой к ее лбу, посоветовал сходить к медсестре.
Короче говоря, весь день она только и делала, что лгала всем подряд. И, как это ни удивительно, пришла к выводу, что это довольно легко.
«Я просто прирожденная лгунья, — говорила она себе, направляясь в столовую на обед. — Должно быть, это у меня в крови».
Элли посмотрела на часы. Без пяти минут семь.
То есть пять часов до того момента, когда она впервые почти за два года сможет поговорить с Кристофером. Пять часов до того, как узнает правду.
Волнение, которое она испытывала, вызвало сильное сердцебиение, и ей, перед тем как войти в столовую, пришлось сделать несколько глубоких вдохов. Проскользнув на привычное место рядом с Картером, она одарила широкой улыбкой собравшуюся за столом компанию.
— Ты в норме? — спросила Рейчел одними губами. Как всегда, она сидела рядом с Лукасом. Элли согласно кивнула и еще раз улыбнулась, чтобы показать, что она «в норме». Картер приобнял ее за плечо и легонько поцеловал в висок.
Чувство вины пронзило ей грудь, словно клинок кинжала. И она снова широко улыбнулась, чтобы прогнать его.
