Барри рискнул выйти из арки и пройтись вдоль престижных домов. Гараж дома номер пять был пуст. Дверь приподнята. Они куда-то отправились на машине.
Он прошелся по Хэмпстеду, заказал в дорогом баре «Король Богемии» выпивку. Там было тепло и полно публики. Кэрол, по идее, в половине двенадцатого должна быть дома, даже если она и соврала, что сегодня занята в баре. Сейчас было только десять. Ждать оставалось полтора часа. Он понял, как глупо проводит время. Холод сковал его, несмотря на то, что в баре было жарко. Лучше было бы остаться за стойкой, но Барри решил идти обратно на Спринг-клоуз пешком и согреваться на ходу.
Появление полицейской машины положило конец его вынужденному бодрствованию на наблюдательном посту. Бело-голубой автомобиль с оранжевым огоньком на крыше проскользнул в арку. Барри был пойман светом фар как испуганный заяц на дороге, и прижался к холодной стене. Он подумал, что они явились за ним, чтобы опять задать ему дюжины вопросов, вымотать из него душу и окончательно погубить его репутацию честного работящего парня.
Но молодой полицейский в форме, выйдя из машины, лишь вежливо спросил, что Барри здесь делает, и даже не попросил показать документы. У Барри язык присох к нёбу. Он не знал, что сказать. Он сам не очень понимал, почему оказался на этом месте и что тут делает.
— Просто прогуливаюсь, — наконец нашелся он. — Присматриваюсь к современной архитектуре. Я строитель.
— И частенько вы так проводите время по ночам?
Барри догадался, что кто-то из соседей заметил человека, бесцельно слоняющегося вокруг, взирающего на неосвещенный дом, забеспокоился и сообщил куда следует.
— На вашем месте я бы убрался отсюда поскорее, — посоветовал полисмен. — Уже поздно заниматься изучением архитектуры чужих домов. У вас-то самого есть крыша над головой? Или мы проверим это в полицейском участке?
Он, конечно, не принял Барри за обитателя Хэмпстеда. И поэтому полицейские проследили из машины, как он убрался восвояси, причем он слышал, как они потихоньку ехали за ним до самой станции метро и светили ему в спину фарами, пока общедоступная подземка не поглотила его. Время уже перевалило за половину двенадцатого. Если он не поторопится, то опоздает на последний поезд на линии Пикаддилли с пересадкой на Кингс-Кросс.
Возможно, Кэрол подивится, куда он делся. Но Барри не хотел идти торопливым шагом перед полицейской машиной.
Он успел, наверное, на последний поезд, который шел в нужном ему направлении, но довозил только до Тернпайк-лейн. Оттуда ему пришлось идти к дому пешком. Попутчиками его была одна молодежь — его возраста и помладше — одиночки или небольшие нетрезвые компании. Среди них не было ни одной женщины.
Снег, падающий с неба, становился все гуще. Машины переключили фары на дальний свет, снег засиял, но все равно был отвратительного желтовато-зеленоватого цвета. Молодой негр с транзистором, из которого несся оглушительно громкий рок, обогнал Барри.
Барри свернул на Уинтерсайд-роуд и начал спускаться по тропинке к Китайскому мосту. Он по привычке пересчитал дома, увидел свет в восьмом от угла, но на этот раз сердце его не забилось от радости и он не ускорил шаг.
Барри принялся обдумывать, какие слова сказать Кэрол при встрече. Он не мог так просто все это оставить. Газоны уже успели оттаять от недавнего снежка и выглядели теперь буро-зеленоватыми в освещении уличных фонарей, а на небе держалось мрачное красное зарево от неблизкого Лондона.
Впрочем, фонари стали гаснуть один за другим, что означало наступление полуночи, и вскоре проход к их домам стал темным, как зев пещеры.
Барри вдруг подумал, а что, если он ошибся и накрутил в голове массу чепухи, что Кэрол только одну эту среду прогуляла работу в баре и просто забыла его предупредить? Алкмини ведь не сказала ничего определенного. Кэрол вполне могла, передав дела миссис Флеймон, отправиться за покупками куда-нибудь в торговый центр, который открыт допоздна. Ведь раньше она так часто поступала. Он же ушел из дома в семь, ее не дождавшись. А теперь она там, за освещенными окнами, ждет его уже несколько часов.
Барри очень хотелось в это верить. Если Кэрол расскажет ему историю, похожую на ту, которую он только что сам сочинил, Барри ей, безусловно, поверит и будет спокоен душой.
Он вошел в проход между двумя высокими оградами, и одновременно с ним с противоположной стороны туда же шагнули двое мужчин. Их фигуры перекрывали свет, и он видел только их темные силуэты. Сначала Барри не придал этому значения. Двое мужчин идут ему навстречу по узкому проходу — вот и все, что в этом особенного?
Он продолжал путь, может быть, чуть замедлив шаг, когда ощутил какую-то странность ситуации. А она заключалась в том, что мужчины явно не собирались посторониться — хотя бы один из них — и пропустить его, даже подойдя вплотную. Они как будто не видели его и шли с явным расчетом на столкновение.
Барри почувствовал опасность, и холодок пробежал по его спине. Он повернул обратно, но тут же понял, что попал в западню. Еще один мужчина — худой, долговязый, в кожаной куртке, чуть поблескивающей в слабом свете, проникающем в проулок с открытого пространства, бесшумно прокрался по траве и теперь стоял на пешеходной дорожке, скрестив руки на груди и отрезая Барри путь к отступлению.
Впрочем, это были не взрослые мужчины, скорее мальчишки. Того, кто был в засаде, в тылу, Барри узнал, разглядев его синюю шевелюру. Они следили за ним, должно быть, долго и упорно. Выжидали, когда он окажется в одиночестве в столь поздний час.
Барри повел себя как загнанное животное, решив идти напролом. Он снова двинулся вперед и ощутил на своем лице горячее дыхание Хупи, разящее луком и какими-то специями. Черная Красотка, стоящий рядом с Хупи плечом к плечу, носил такое прозвище потому, что был рябой — все лицо в черных точках, как будто однажды в него пальнули пороховым зарядом.
— Дай пройти! — потребовал Барри.
— Гребаный убийца малышей!
Барри знал, что ему не избавиться от этого ярлыка, и что ему предстоит, он тоже знал. Что бы он ни сделал сейчас — на последствия это никак бы не повлияло. Объясняться, просить, унижаться — не составляло никакой разницы. А унижаться перед этой швалью он не собирался. И спорить с ними тоже. Горькая ирония заключалась в том, что именно они представляли сейчас так называемое «общественное мнение». Правой рукой он схватил Хупи за локоть, дернул и столкнул его с дорожки. Тот стукнулся спиной об ограду, но мгновенно оправился и полез в драку. Его рябой, испещренный отметинами союзник мгновенно пришел на помощь. Барри отбивался кулаками и локтями.
Черная Красотка повис у него на плече, нанес Барри удар по лицу, но стряхнуть с себя эту мерзкую бродячую кошку оказалось не так уж трудно — хватило одного хорошего пинка локтем в челюсть. Адреналин мощным потоком хлынул в кровеносные сосуды Барри. Он обрел силу, он побеждал, но только на какой-то короткий момент.
Синеволосый совершил невероятной длины прыжок и напал на Барри сзади. У него на руках были кожаные перчатки с вшитыми металлическими шипами. Черная Красотка, которого Барри свалил с ног, вновь вступил в бой, захватив как в наручники, запястья противника, а тем временем Синеволосый принялся колотить Барри кулаками в кожаных перчатках с шипами, специально целясь в лицо.
Синеволосый еще долго наслаждался этой процедурой уже после того, как Барри лежал на земле. Он же предоставил право приятелям использовать поверженного противника для тренировки силы ног, как мешок с песком.
Тьма заволокла сознание Барри только после того, как рот его заполнился кровью и крошевом выбитых зубов. Синеволосый отошел в сторону, может быть, брезгуя запачкаться кровью, а дружки его все еще пинали Барри ногами, приподнимали и снова били, ударяя о железную ограду, которая в ответ вздрагивала и вибрировала. Ботинок Хупи нацелился Барри точно в печень. Он почему-то замахнулся правой ногой, хотя левая у него была сильнее. Он только сломал Барри еще несколько ребер, насколько хватило силы удара.
Прежде чем окончательно опустился черный занавес, Барри успел заметить, что за какой-то оградой засветилось окошко, распахнулись створки, и он услышал голос, незнакомый голос, который что-то прокричал на непонятном ему языке.
Договор заключен ___ числа _____ месяца 198__ года между Джоном Говардом Фиппсом, проживающим по адресу; 5 Спринг-клоуз, Лондон, Хэмпстед (в дальнейшем именуемым Продавцом) и Моррисом Голдшмидтом и Розмари Каталиной Голдшмидт, его супругой, проживающими по адресу: 102 Дейл, Криклвуд, Лондон (в дальнейшем именуемые Покупатели).
Теренс быстро пробежал глазами первые два пункта и запнулся на третьем, весьма существенном.
