- Пошёл вон отсюда!!! – прикрикнул на него магнат, в ярости подскочив в кресле. – Ваших рож мне еще тут не хватало! Сам разберусь, без вашей помощи! Уйди и чтобы я тебя не видел больше!
Следователь генеральной прокуратуры по особо важным делам не показав на своем лице никакого выражения исчез за дверью, мягко прикрыв её, а доктор тут же посоветовал магнату не волноваться лишнего, ведь это может пагубно сказаться на его здоровье. Хорьковский хотел послать и доктора куда подальше, но всё-таки подумал, что тот его лечит и если врача оскорблять, то он может ненароком «не заметить», например, маленькой раковой опухоли или лекарства перепутать.
Поэтому магнат сдержался и спросил:
- Доктор, у тебя коньяк есть?
- Да-да, есть конечно, - торопливо кивнул врач, кинувшись к своему шкафчику, - какой же доктор без коньяка? А этот коньячок особенный, мне его один известный Депутат Госдумы привез из Греции. Настоящий коньяк с трехсотлетней выдержкой. Отблагодарил меня так за то что я ему грыжу удачно вырезал.
- А где он грыжу-то себе заработал, депутат этот? – спросил магнат. – В Думе что ли, когда возле писсуара пипин свой поднимал?
- Ха-ха, ха-ха, - засмеялся доктор, доставая непочатую бутылку коньяку и рюмку, - а вы шутник, однако. Знаете как в анекдоте? Приносит благодарный пациент после операции доктору кофе, шоколад, коньяк и говорит, мол, это вам доктор презент. А тот как закричит – позвольте, кто вам разрешил тратить мои деньги? Смешно, правда?
Хорьковский даже не улыбнулся, а только глянул на врача, как будто тот только что зачитал ему главу из карманного справочника патологоанатома.
- Пациент принёс подарки, а доктор говорит, зачем подарки нужно деньгами было отдать, - попытался доходчиво объяснить суть шутки врач.
- Понял я, не дурак, - хмуро произнёс Хорьковский, - не смешно.
Доктор понял, что наверное не вовремя попытался пошутить, стал торопливо отвинчивать пробку на бутылке и сказал угодливо:
- Вот я берег коньяк для такого случая, как знал, что для вас, ведь вы, господин Хорьковский, мой самый дорогой пациент.
- Это я знаю, что я самый дорогой и что тебе никто больше меня не платит, - сказал магнат, - недаром ты мне тут анекдотами про деньги намекаешь.
- Я не в том смысле, вы меня не так поняли… - попытался объясниться доктор, наполняя рюмку ароматным коричневым напитком до краёв.
- Да, в том, в том, - устало ответил ему Хорьковский, взяв поднесенную рюмку, - стал бы тут передо мной официанта изображать, если бы я тебе не платил столько сколько плачу.
Он опрокинул залпом в себя трехсотлетний коньяк, смаковать его магнату не хотелось, бросил рюмку на стол и спросил:
- Так говоришь удачно обошлось у меня всё и в голове и на позвоночнике? Болит же. Точно, ты хорошо проверил?
- Да, все проверил досконально, - ответил доктор, - всё нормально, ушибы только, но они скоро пройдут, я вам лекарство выпишу.
- Повезло мне, - сказал магнат, - а мог бы этот урод и убить меня этим огнетушителем, если бы по затылку попал или в висок….
- Да, мог бы, - поддержал разговор доктор, - но вы ведь счастливчик, господин Хорьковский. Вам по жизни везет. Я вот так полагаю - есть в жизни прирожденные везунчики, а есть конченые неудачники. Первые за что ни возьмутся – все у них хорошо получается, всё выходит и даже кирпич с крыши падает, а на им голову не попадает – обязательно рядом неудачник подставится. Да что далеко ходить? Вот, например, сегодня к нам в клинику привезли одного очень известного певца, нашего постоянного клиента. Представляете себе, он горел в фургоне грузовой «Газели», она взорвалась, фургон на куски, его выбросило на семь метров – ни одного ожога, ни одного перелома, только ушибы и легкое сотрясение как у вас. Лежит сейчас в палате, телевизор смотрит, кушает хорошо, даже поет. А ведь в подобном случае выживает примерно один из миллиона и этот вот случай произошел.
- Что-то последнее время вокруг меня один шоу-бизнес, - устало сказал магнат, глаза его слипались, - а что за певец, как фамилия?
- Он без фамилии певец, а зовут его Алмаз, - ответил доктор.
- Что? – подскочил в кресле Хорьковский, сон его как рукой сняло, он схватил врача за белый халат на груди и сильно дернул на себя. – Где этот сучонок, который от моих людей убежал? Как он оказался в фургоне и кто его поджог?
- Не знаю, ой, не знаю! – испугался доктор, не решаясь оказать сопротивление. – Он в палате лежит на втором этаже!
- К нему!!! – приказал Хорьковский, оттолкнув доктора. – Показывай быстро мне его палату!!!
- Вам нужен покой, - напомнил врач, пытаясь отговорить магната от этой затеи, - вам нельзя волноваться!
Но Хорьковский его не послушался, оттолкнул врача, сильным пинком с грохотом открыл дверь кабинета и быстрым шагом пошел в сторону лестницы, ведущей на второй этаж. А доктор побежал за ним.
Алмаз как раз в это время смотрел криминальные новости, в которых рассказывали о неудавшемся покушении на неназванного крупного предпринимателя. Корреспондент позировал в камеру с места происшествия, за его спиной убирали закрытые белыми полотнищами два тела и от застывшего с открытыми дверьми «Мерседеса». Корреспондент рассказывал о том, что по счастливой случайности самого предпринимателя, на которого по-видимому шла охота, в машине не оказалось, в ней ехали только два телохранителя, который и стали жертвами киллеров, успевших скрыться на машине грузовой марки «Газель», не смотря на то, что был объявлен план «перехват» и подняты по тревоге все подразделения.
Сгоревшую в соседнем районе грузовую «Газель» с покушением на крупного предпринимателя никак не связали и в сюжете об этом не упомянули. Алмаз тоже не связал два этих события воедино, поскольку уснул в фургоне, проснулся от шума выстрелов, а потом его подожгли.
После этого сюжета начался следующий сюжет в котором рассказали о том, что некий капитан Слонимский ни с того, ни с сего устроил в жилом районе стрельбу из автомата, был задержан коллегами и доставлен в СИЗО. Показали кадры как милиционеры тащат по улице человека в кожаной куртке с завернутыми за спину руками, а капитан Слонимский в камеру орет:
- Не виноватый я!!! Он сам пришел!!!…
Кто пришел и куда пришел Алмаз так и не смог досмотреть, потому что дверь его палаты с треском распахнулась и в неё влетел магнат Хорьковский с перевязанной головой, с вращающимися, как у быка на корриде зрачками, пыша паром из обеих ноздрей.
- Убью, падала! – негромко, но убедительно пригрозил он.
- Мама!!! – только и успел произнести Алмаз.
И свалился с кровати на пол.
****
Краб за рулем «Лексуса» проехал под мостом МКАДа, выехал за официальные пределы столицы и помчался в сторону Подмосковья, туда, где по ходу движения располагались города-спутники и многочисленные дачные поселки. Уже сгустились сумерки, машин на трассе было немного, за окнами «Лексуса» мелькали огни реклам, придорожных кафе и автозаправок. Всех клонило в сон, машина убаюкивала, поэтому ехали молча, говорить не о чём не хотелось. Не доезжая половины пути до отворотки на дорогу, ведущую к пансионату, Краб вдруг резко повернул руль автомобиля вправо и затормозил на обочине. Владика, который крепко уснул на заднем сидении, качнуло, тряхнуло и завалился, придавив своим телом Спичкина. Проснувшись, поднял голову и спросил:
- Что такое, что случилось? Почему не едем?
Краб Владику ничего не ответил, повернулся к Татьяне и сказал ей:
- Знаешь, что-то не хочу я ехать в пансионат, не доверяю я Захожину…
- Во-во и я ему не доверяю, - раздался сзади сонный голос Владика, - мне рожа этого продюсера сразу же не понравилась, хитрая такая, как у нашего завскладом в совхозе. Мне даже сейчас приснилось, что он хочет мне рыбу продать, а она тухлая с червяками…
- Да погоди ты со своей тухлой рыбой, - сказал ему Краб, - вечно влезешь в разговор не вовремя!
Владик обиделся и напомнил:
- Вообще-то напомню, что я вам жизнь спас…
- Я так полагаю, что мне теперь легче застрелиться, чем с тобой рассчитаться, - ответил ему Краб.
- Погодите вы спорить! – вмешалась в разговор Татьяна и обратилась к отцу. – А что ты думаешь Захожин мог снова нас предать?
- Запросто, - ответил Краб, - Захожин из породы людей, которые ищут там где выгодней и безопасней. Он думает, что я теперь надолго застрял в милиции, а у вас без меня шансов противостоять Насосову и Хорьковскому нет никаких. Это он так думает, я полагаю и оттого может предпринять некоторые шаги для спасения своей жизни. Так что без разведки соваться в пансионат не следует. Да и вообще у нас с тобой Татьяна до самолета в Турцию восемь часов всего осталось. Ночь пройдет, мы улетим и всё.
- А как же я? – жалобно спросил Спичкин. – Меня посадят…
- И не узнаем предал ли меня Захожин, - добавила Татьяна.
