Думать Сид не умел. Предпринятые им действия были примитивными. В следующий раз он дежурил у почтового ящика всю ночь, сказав жене, что выступает в ночном клубе. Та звонила несколько раз на мобильник, пришлось врать, выкручиваться. Несколько раз он оставлял машину у магазина или у ресторана и следил за ней. Кто подойдет? Откроет багажник? А шантажистка так и не появилась. И ночное дежурство не дало результата. Утром жена устроила скандал, а Сид пришел в уныние. До чего дошел прогресс! У него на одежде жучки, а он понятия не имеет, где именно и как они туда попадают! Его разговоры прослушиваются, записываются, а он даже не представляет как! Каждый его шаг становится известен, но каким образом? За весь год Сид ни разу не видел поблизости ни одного подозрительного типа. Или женщины, на которую мог бы подумать: это она!
Враг был невидим и совсем близко. Рукой подать! Стать примерным мужем? Не изменять жене? Будут шантажировать прошлым. Материала у нее достаточно. Не выход. Если уж шантажируют, так за дело. Пусть-ка потратятся на слежку! Авось надоест!
Не надоело. Казалось, шантажистка получает особое удовольствие, наблюдая за похождениями Сида. Порою он чувствовал себя словно на съемочной площадке. Игра на публику. Пусть зритель только один, но зато какой!
В конце концов Сид смирился. Шантажистка всегда на шаг впереди, невидима и неуловима. Запрашиваемые ею суммы небольшие, и если экономить, то жить можно. Какое-то время. Покупать вещи подешевле и говорить жене, что дорогие, из фирменных магазинов. Обедать в ресторанах быстрого питания, а говорить, что в дорогих. Брать деньги у случайных любовниц. Если дают, зачем отказываться? Тем более что шантажистка слово свое ни разу не нарушала. То есть у жены не было никаких доказательств. И дальше битья посуды дело не шло. О разводе Прасковья Федоровна не заговаривала. Напротив, пыталась устроить звездную судьбу молодого мужа. И Сид этим дорожил.
Так прошел год. В погоне за тенью Сид измучился. И уже подумывал, не обратиться ли в детективное агентство? Пусть профессионалы тягаются друг с другом. Но на это нужны деньги. Что ж… Как только начнет сниматься и будут за это платить, до шантажистки он доберется. Непременно доберется! Сид даже проникся к ней невольным уважением: упорная дама! И сообразительная! Встретиться бы с ней лицом к лицу. Гм-м-м… У нее на руках хорошая подборка порнофильмов с Сидором Коровиным в главной роли. Видеокассеты ему порой тоже подбрасывали.
Когда Грушин произнес тронную речь, Сид занервничал. Откуда узнал? Вот в чем вопрос! Значит, таинственная дама среди присутствующих! Наконец-то! Он горел желанием свести счеты. Итак, за столом сидели три женщины: его жена, Кира и Инга. Потом он подумал: а что, если у дамы есть партнер? Допустим, Грушин вычислил мужчину. Напарника. Так кто? Сид тайком наблюдал за присутствующими, пытаясь по их лицам понять, кто его враг.
Если бы он был таким же умным, как мать! И вот теперь Сид понял: игра окончена. Эти глупцы считают, что шантажируют ее! А мать здесь ни при чем! Грушин ошибся. И чтобы покончить с этим, Сид сказал:
— Я — шантажируемый.
Он ожидал, что жена кинется с расспросами. Но Прасковья Федоровна молчала. Заговорил Даниил Грушин:
— Что ж, Сидор. Молодец!
Писательница невольно вздрогнула:
— Даня? Ты здесь?
Тот подошел к столу со словами:
— Я так понимаю, Артем и Инга удалились в гостиную выяснять отношения? А Сидор надумал наконец сделать признание. Мужественное решение. Расскажи же нам, кто и за что. Облегчи душу.
Сид зашарил глазами по столу с едой и напитками:
— Горло бы промочить.
— Вот, пожалуйста. — Гостеприимный хозяин взял банку пива и протянул Сиду.
Тот пальцем пробил крышечку, жадно отхлебнул. Прасковья Федоровна по-прежнему не проронила ни звука. И Сид заговорил…
ЧЕРВИ: ДАМА И КОРОЛЬВ то время как в каминном зале слушали историю Сида, Артем привел Ингу вниз. Она не сопротивлялась, шла покорно, но он по-прежнему не отпускал ее руки. Вел за собой, сжимая тонкие пальчики, словно проверяя на прочность. Артем шел не останавливаясь. И боялся того момента, когда придется повернуться к женщине лицом и сказать ей…
А что, собственно, сказать? Какими словами? Чтобы ей было так же больно, как ему, во время недавнего разговора с Грушиным. Так, молча, он спустился по лестнице. Пересек гостиную, прошел на кухню и, только увидев перед собой стенные шкафы красного дерева, понял, что дальше идти некуда. Просто некуда! Дальше — стена.
Тогда он остановился наконец и отпустил ее руку. Развернулся и увидел голубые глаза, в которых застыл немой вопрос: «Что случилось?»
А что, собственно, случилось?
— Артем? Ты разговаривал с Грушиным? Что он тебе сказал? — спросила Инга.
— Все. И сказал, и показал.
— Показал? Я не совсем понимаю…
— Ах, ты не понимаешь! Ты — не понимаешь! Да все ты понимаешь! Ты начала понимать, что делаешь, раньше, чем пришла в мой офис! У тебя уже был план! Как работать с таким материалом, как Артем Дмитриевич Реутов! Ну, так поделись. На будущее. Я готов тебе заплатить. Чтобы знать, как со мной работают. И больше в такие ситуации не попадать. Сколько тебе не хватает на квартиру? Пятнадцать тысяч долларов? Я дам.
— Ты и это знаешь… — упавшим голосом сказала Инга.
— Сегодня вечер сюрпризов. Все вдруг прозрели. Должно быть, мне надо было через это пройти. Но как ты не понимаешь?! Я же тебя любил! По-настоящему любил! Первый раз в жизни! И последний! Я только сегодня это понял!
— Артем…
— Нет, погоди. Этот сон… Когда мои друзья, знакомые, сотрудники, родственники стали подниматься наверх и я понял, что тебя среди них нет, мне стало страшно. И я кинулся вниз. Теперь понял: за тобой.
— Я не понимаю, о чем ты…
— Мне стало вдруг так пусто. Даже во сне сердце сжалось. Вспомнились те вечера, когда мы с тобой вдвоем сидели у телевизора и разговаривали. О планах на будущее, о нашей фирме. Обсуждали общих знакомых, говорили о том, как было бы хорошо… Нет, не могу! Мне казалось, я встретил человека, который единственный меня понимает. Для меня это и есть любовь. Когда можно сказать все, что думаешь, зная, что тебя правильно поймут. А ты притворялась! Притворялась, что понимаешь! Работала со мной. С материалом.
— Я тебя тоже… любила.
— Не ври! Только не ври! Грушина ты тоже любила? Когда нанялась к нему в горничные? Или как? Ты его тоже слушала. Внимательно.
— Но Грушин — это не ты!
— Еще бы! Он тебя мигом раскусил! И сказал: «Девочка, ничего не выйдет». Сколько он тебя платил? Какая твоя цена?
— Артем…
— Не сметь! Бесплатно — дороже. Ха-ха! Тысячу раз прав! Скажи: ты делала аборты?
— Я…
— Только честно.
— Делала, но…
— От меня делала?
— Нет.
— Врешь!
— Я действительно люблю тебя! — с отчаянием сказала Инга.
— Все. Хватит. Тема любви закрыта. Я не хочу больше об этом слышать. Никогда. Ни сейчас, ни после. Ни от тебя, ни от кого-нибудь другого. Будем считать, что этим я уже переболел. Перейдем к делу. Итак. Ты призналась этой… писательнице и ее муженьку, что шантажистка. Это правда?
— Да. Но…
— Отвечать! Твое «но» ничего не стоит. Эмоции оставь при себе. Меня интересуют факты. Ты — шантажистка. Ты шантажировала Валентина?
— Нет.
— Так. Значит, Ваня Смирнов с тобой не делился?
— Нет.
— Тогда ты шантажировала меня.
— Это неправда!
— Это правда, — почти что ласково сказал Артем. — Полгода назад я заплатил шантажисту десять тысяч долларов. За дальнейшее молчание. За то, чтобы сделки больше не срывались. Тогда же ты внесла деньги за квартиру. Откуда?
— Я… — замялась Инга.
— Это мои деньги. Господи, как же я тебя ненавижу! Вот ты стоишь передо мной и говоришь: «Я действительно тебя люблю!» А в глазах… «Ах, какая жалость, что рыбка с крючка сорвалась! Может быть, ситуацию можно спасти?» Нельзя! Даже не думай!
— Почему ты веришь Грушину и не веришь мне?
— Да потому что я видел! И слышал! Своими глазами! Своими ушами! Зеленую шляпу! И это: «С таким материалом можно работать»… Ты понимаешь, что чувствует человек, когда про него говорят: материал?! Любимая женщина говорит?! Ты это понимаешь?!
— Но это было до того, как…
— До чего? До знакомства? Ты изменилась? Стала другой? Да невозможно это изменить! Это не меняется! На тебе же пробы ставить негде! Ты — дешевка!
— Артем… — всхлипнула Инга.
— И слезы твои — дешевка. Ты до самой смерти не изменишься. Будешь врать, притворяться, деньги вымогать…
До него вдруг дошло: это же можно прекратить. Простым способом. Больше никогда ее не видеть. И не слышать. Никогда… Спиной он почувствовал ящик стола, о который опирался. Там, в ящике — пистолет.
