Ознакомительная версия.
– Не может быть!
– Почему?
– Это он нас всех…
Ульяна Федоровна не договорила. В правую руку впилась игла.
– Несчастная женщина, – сказал кто-то.
– Такой дом сгорел…
– Это не мы! – надрывалась Ленка Каткова. – Мы не виноваты!
«Скорая» уехала. Пожар постепенно затихал. Соседний дом отстояли, даже забор остался цел. Но долго еще в элитном коттеджном поселке пахло гарью и жители ходили напуганные. Охранников тут же уволили, наняли новых. А потом клубок рождественских событий постепенно стал распутываться, поползли слухи. Мол, на пожарище нашли несколько трупов и вообще здесь орудует маньяк. Кое-кто даже решил продать дом в проклятом месте, и в Интернете появилась парочка объявлений. «Свежий воздух», «прекрасный вид», «развитая инфраструктура» и тому подобное. И цена смешная.
Прекрасный вид портили обгоревшие руины на краю поселка. Покупатели приезжали и тут же уезжали. В конце концов, на общем собрании жильцов было решено потребовать от Телятиных привести вверенную им территорию в порядок.
А потом вдруг выяснилось, что Аркадия Телятина из больницы увезли в тюрьму.
Прошла зима, наступила весна. Ранняя, бурная. Из разомлевшей на солнышке земли торопливо, словно боясь опоздать, полезла трава, а на припеке проклюнулась мать-и-мачеха, сначала робко, несмело, потом вдруг высыпала, словно краснуха, утверждая плюсовую дневную температуру. Холодам конец!
И тогда в поселке появилась Ульяна Федоровна. Приехала на машине, за рулем сидела сама. Ее не сразу узнали, так она похудела, к тому же была в черном. И волосы темные, а не светлые, как раньше. Она вдруг перестала краситься в блондинку. Ни у кого бы теперь язык не повернулся назвать ее Телятиной, как прежде. Это уже была другая женщина. Совсем другая. К ней сунулись было соседи:
– Вы с Аркадием собираетесь что-нибудь делать с домом?
Она посмотрела так, что сосед мигом закрыл рот и испарился.
– Аркашка-то уголовник, – сказал он жене. – С такими лучше не якшаться. А то зацепит, хоть краем, век не отмоешься. Не вздумай к ней ходить, слышишь?
Жена молча кивнула.
Ульяна Федоровна тем временем прошлась по пепелищу. Она ничего не искала, просто оценивала масштабы работы. Все теперь было на ней. Муж находится под следствием, и скоро должен состояться суд. Он во всем признался и указал на своего бывшего друга Гарика как на посредника. Теперь они изо всех сил топят друг друга, выговаривая снисхождение. Имя второго убийцы в материалах уголовного дела не фигурирует.
Следователю сказали: случайный человек. Посыльный. Принес заказ, еду из ресторана к праздничному столу, и решил отогреться в доме. Мороз, метель. Не звери же хозяева, впустили. Кто ж знал, что так выйдет? Что касается Вани, тут все было очевидно. По шапке получил его наставник, который не имел права посылать стажера на вызов. Ваня ведь еще не вошел в должность, не имел звания и вообще проходил в органах испытательный срок. Учинили служебное расследование, завели дело.
Ульяна Федоровна была занята с утра до ночи. Ее без конца вызывали к следователю, то по одному делу, то по другому, она то к адвокату ходила, то носила мужу передачи. И мечтала об одном: поскорей бы суд. Потому что дела на фирме тоже требовали ее постоянного присутствия.
Она так хотела изменить свою жизнь. И изменила. Теперь она вставала в шесть, ложилась за полночь, начала потихоньку пить коньяк от усталости, от нервов, и перед тем как заснуть, плакала в подушку. Вместо ожидаемого счастья пришло несчастье. Все от нее шарахались, как от зачумленной, фирма тонула, адвокаты тянули деньги.
До Рождества она мечтала об Аркашиной смерти, а теперь спасала неверного мужа изо всех сил. Мечтала уже, чтобы он вернулся домой и они тянули бы эту лямку вдвоем. Потому что для одной женщины, уже немолодой и много пережившей, это непосильная ноша. Жила она в московской квартире, той самой, которую они с мужем раньше сдавали за большие деньги. Сейчас этих денег у Ульяны Федоровны не было. Как не было у нее больше загородного дома и нескольких банковских счетов, которые пришлось закрыть. Адвокат запросил неслыханные деньги, и она покорно заплатила. Она стала одинокой и несчастной. Только это несчастье сильно отличалось от того, в котором она жила раньше. То, что казалось ей большим горем – одиночество и скука, сытая, с комфортом обставленная, – превратилось в недосягаемую мечту. Одиночество осталось, но если раньше ее окружали безразличные люди, теперь это были враги. Все спешили воспользоваться оставшимся без хозяина добром, наложить лапу и буквально рвали его на части. Адвокаты, сотрудники фирмы, банки…
Она было кинулась к жене Гарика, Галине, поплакаться, надеясь, что общее горе их сблизит, но та ее приняла враждебно. Ее даже на порог не пустили. Обе женщины, раньше ненавидевшие своих мужей, предававших их с любовницами, вдруг переменились к ним совершенно. Как только каждая получила супруга в безраздельную собственность (кому он, зэк, нужен?), дамы принялись отстаивать эту собственность, грызться за нее зубами, с воплями кидаться на обидчиков, даже если те были правы. Ульяна Федоровна не считала себя виноватой, ведь это ее хотели убить, но дружбы Галины ей это не вернуло. Они разругались окончательно, когда Ульяна Федоровна дала честные и правдивые показания. Подтвердила, что муж звонил Игорю Васильевичу и просил все отменить. А тот распорядился убрать всех свидетелей. Ситников официально работал в ЧОПе, так что все сходилось.
Жизнь Телятиных превратилась в мучительное ожидание. Многие люди ждут суда месяцами, а то и годами. Томятся в следственных изоляторах, тупея и теряя надежду. Отзвенела весна, и тут же полыхнуло лето невиданной жарой, которая длилась три недели. Адвокат все ходил по инстанциям, как он таинственно сообщал Ульяне Федоровне по телефону, договаривался. Она понимала, что чем дольше тянется следствие, тем больше он получит денег. Но платила.
Закончилось все осенью. И ей еще повезло!
На суде супруги проявили невиданное благородство. Аркадий Телятин ни слова не сказал о том, что жена его тоже заказала, а она во всеуслышание заявила, что мужа прощает, и со слезами умоляла суд о снисхождении. Об условном сроке. Причем слезы были настоящие, это видели все. Гарик о виртуальном романе Телятиной ничего не знал. Его версия была такая: Аркадий его шантажировал, говорил, что расторгнет договор с принадлежащим ему частным охранным предприятием, а с работой нынче напряг. Мол, он, Гарик, вынужден был уговорить своего сотрудника совершить заказное убийство. А куда деваться?
Кто ж знал, что человек не в себе и положит столько народа? Перестрелял всех и пустил себе пулю в лоб. Бывает. Причем не только у нас, но и в процветающих капиталистических странах типа Америки и даже Финляндии. Читайте, товарищи, прессу. За психов никто отвечать не обязан. Как его на работу взял? А справки у него оказались в порядке. Даже фальшивое удостоверение полицейского имелось. В кармане нашли. Мастак был подделывать документы. Одно слово: псих.
О деньгах не прозвучало ни слова. О тех ста тысячах долларов, которые Ситников прихватил из открытого сейфа. Как и не было их.
Гарик вовсе не отрицал, что являлся посредником в деле о заказном убийстве, но валил все на Телятина: решение принято под давлением, и никакого приказа о поджоге и ликвидации всех свидетелей он, фактический владелец ЧОПа, где работал Ситников, не отдавал. Это все домыслы несчастных людей, лишившихся своего имущества.
Суд развел руками. Так-то оно так, но четыре трупа?! Путаное дело. И дали хоть и не на полную катушку, но и не условно, как просили адвокаты, а колонию строгого режима. Обоим.
Вот так и закончилась эта история. Или почти закончилась.
Осталось выяснить, кто из героев заработал приз зрительских симпатий.
– А ну, живо! Пропустили все! Эй, посторонитесь! Вон те шикарные розы – это мне! Мужчина, дайте сюда! Это мое! Все поняли?
Поскольку все началось с меня, я и вышла на поклон первой. Меня зовут Кристина. Прекрасное имя, правда? Я сразу поняла, что жизнь удалась. Что мне, в отличие от всяких там Маш и Даш, уготована судьба королевы, повелительницы. Модное имя, высокий рост, модная одежда, модная стрижка. Мама-портниха одевала меня как картинку. У нее обшивалось полгородка, почти все мои учителя, включая директора школы, поэтому оценки у меня всегда были хорошие. Я уже тогда поняла: можно иметь знания, а можно иметь связи. Последнее гораздо ценнее. Я была самой красивой девочкой в школе и могла выйти замуж еще в семнадцать лет. Но решила не спешить. Семья, сопливые детишки… Провинция… Фу… Мне нужно было собственное королевство. И поближе к столице.
Сначала я мечтала стать киноактрисой. Большому экрану явно не хватало такого лица, как мое. С прямым коротким носиком, чуть раскосыми карими глазами и родинкой на левой щеке, похожей на гречишное зернышко. Сволочи, не оценили мой талант. Я говорю о гадах в приемной комиссии. Взяточниках и хамах. Понятно: в актрисы берут только по блату. Только своих. У меня 90–60–90, какого рожна вам еще надо? С дикцией не все в порядке? А вы слышали, как я матерюсь? Ах, это не по теме… Да идите вы все… Я вам еще покажу!
Ознакомительная версия.
