люди спиваются в таких маленьких населённых пунктах, как Забивалово?
— И мне, — таким же тихим тоном попросил Тимофей Панкратович, протягивая свою тару в мою сторону.
Я разлила самодельный алкоголь по чашкам и поставила их на стол, наблюдая за тем, как старики осушают их. Даже не поморщились. Хорошо, хоть мне предлагать не стали — отказывать было бы очень неудобно.
— Я её вот такой помню, — Прасковья выставила вперёд правую руку и сжала губы в тонкую полоску.
Разговор явно шёл не в ту степь, но расспрашивать о чём-то ещё женщину в слезах мне совершенно не хотелось. Она, возможно, внучку потеряла, а я к ней лезу со своими вопросами.
Я вдруг растерялась. Не понимала, остаться ли здесь и дождаться, пока бабушка успокоится, или же сходить на улицу подышать и вернуться позже?
Тогда возникал риск снова упустить из виду Прасковью Ефимовну. Кто знает, что ей взбредёт в голову через пятнадцать минут? Вздумает, что я тоже приспешница чертей, и скроется с моих глаз. Потеряю единственного важного свидетеля.
Я решила подождать. Прасковья и Тимофей поднимали кружки ещё несколько раз, а мне приходилось обслуживать их и разливать самогон. В такой ситуации я ещё никогда не оказывалась. Сижу в глуши и выполняю задачи официанта в старой халупе, которая гнила на глазах.
Через минут десять я попыталась вернуться к разговору о Кристине, но Прасковья тихонько запела какую-то лирическую песню из русского народного творчества, поэтому пришлось замолчать ещё на некоторое время. Тимофей так же еле слышно подпевал ей, подперев голову рукой и глядя в пустоту.
Кажется, эта ночь для меня только начиналась. И чёрт его знает, сколько мне понадобится здесь просидеть до того, как они успокоятся и захотят продолжить диалог.
Застолье постепенно сошло на нет благодаря моему обману. Оказывается, нужно было изначально сообщить старикам, что самогон закончился и наливать им больше нечего.
Те сразу расстроенно отставили кружки в сторону и вернулись к остывшему травяному чаю. За каких-то двадцать минут они успели выпить по четыре полные чашки, и ни один из них ни на йоту не окосел. Умели же люди пить.
Прасковья начала возиться на кухне, нарезая яблочный пирог на несколько крупных кусков. Тимофей Панкратович взял старое радио и стал вертеть антенну, пытаясь поймать какую-то волну. Удалось ему это буквально через пару минут. Из приёмника зазвучал один из хитов девяностых, и дед начал качать пальцем в такт музыке.
Обстановка создавалась домашняя, и я ни- как не могла взять в толк, как они так быстро отпустили факт пропажи внучки Прасковьи. Та совсем недавно еле прятала слёзы волнения, а сейчас как ни в чём не бывало накрывала на стол.
Выглядело всё так, будто они готовятся к очередному событию в посёлке. Не самому радостному. Хотя, судя по тому мероприятию, которое мне посчастливилось посетить, для кого как.
— Так мы продолжим разговор, или вы устали и хотите отложить его? — Мне было присуще чувство такта, несмотря на то что хотелось как можно быстрее отыскать свою подругу.
— Я рассказала всё, что знала. — Прасковья вымученно улыбнулась и пожала плечами.
У всех разная реакция на подобные события, поэтому я не могла её винить. По глазам видела, что женщина действительно переживает, но то ли делает вид, что всё в порядке, то ли просто не умеет проявлять эмоции так, как мы привыкли.
— Вы что-то слышали о компании, владельцем которой является некий Фурманов? — Я присела на бочку, предварительно накрыв её крышкой. Запах всё ещё стоял просто невыносимый, но приходилось терпеть ради информации.
— Первый раз слышу, — после недолгой паузы ответила Прасковья.
Я задумчиво отвела взгляд в сторону. Должно быть, этот человек и правда ни разу не приезжал в посёлок и все вопросы решал через Афанасия.
Хотелось бы взглянуть ему в глаза. Мне было особо интересно знать, зачем ему понадобился целый посёлок. Что он собирался здесь строить, и для чего Афанасий реставрировал все дома? Цену набивал? Вряд ли компания оставит здесь всё в первозданном виде. Кому нужно заселяться в подобные дома? Только если любителям экстрима.
— На доме дворника Якова висит пломба с названием этой компании. Думаю, она выкупила участок. — Я перевела взгляд на собеседницу, в то время как дед, сидящий рядом, совершенно не участвовал в диалоге.
— А может, это тот хрыч в вычурном костюме. Приезжал тут как-то, ходил, с важным видом осматривал посёлок. На вид лет пятьдесят, — Прасковья упёрла голову о руку и взглянула на меня. — Заходит он к Шурке в магазин и говорит, мол, дайте мне хорошее шампанское. Она и дала ему нашу бражку. На вкус от шипучки вашей и не отличишь. Так он морду воротит, чуть ли не слюной на неё брызжет. Не мужик, а демон.
Моё воображение уже вовсю рисовало эту картину. Тётю Шуру наверняка очень позабавила вся эта ситуация. Она никогда не принимала слова и поступки людей близко к сердцу, а вот подколоть вполне могла.
— И что она ему ответила? — На губах растянулась лёгкая улыбка предвкушения.
— Чтоб кабанчиком катился восвояси и больше нос в Забивалово не совал! — эмоционально ответила бабушка, для убедительности ударяя кулаком по столу.
От такого громкого шума Тимофей Панкратович дёрнулся и в панике начал вертеть головой по сторонам, однако быстро осознал, что никакая опасность ему не угрожает, и вновь приуныл с приёмником в обнимку.
— Он один приезжал? — Я не удержалась от искушения и взяла кусок пирога.
В последнее время слишком увлекаюсь выпечкой. Уже боюсь представить, что будет, когда я встану на домашние весы и увижу незавидное число. Но если учесть тот уровень стресса, который мне довелось испытать в этом богом забытом месте, можно немного выдохнуть и заранее порадоваться скинутым лишним килограммам.
— С охраной. Насобирал увальней, разодел в одинаковое шмотьё и ходил весь такой важный, нос к небу задрал, ухмылялся постоянно. — Судя по тону Прасковьи Ефимовны, Фурманов ей пришёлся не по вкусу.
Сделать вывод о том, что она описывает именно его, было не так тяжело. Кому ещё в здравом уме захочется ехать в такую даль ради тихого посёлка на самой окраине области?
Однако не так здесь всё было спокойно, если задуматься. Здесь даже поминки не проводят, а празднуют. С танцами, песнями и весёлыми шутками. Насколько же отчаянные люди живут в этом посёлке!
— Долго пробыл здесь? — невнятно пробормотала я, стараясь как можно быстрее прожевать пирог и вернуть утраченную способность чётко разговаривать.
— Чай, помню я…
