Она любила украшения. Ей было трудно пройти мимо ювелирного магазина «Л.Коаун» в вестибюле гостиницы, чтобы не взглянуть на витрину. Часто, когда она покупала то, что ей приглянулось, ее беспокоило, что в один прекрасный день Элан выйдет из своего мечтательного состояния и поинтересуется своим лицевым счетом. Он считал, что она вкладывает основные средства, полученные по доверительной собственности, на сберегательный счет под хорошие проценты. Теперь Карен была избавлена от таких тревог, с выплаченной страховкой Элана и перешедшим к ней его наследством ей жилось совсем неплохо. Когда ей удастся продать этот проклятый дом в Клинтоне, она сделает себе подарок в виде изумрудного колье. Проблема была в том, что люди с предубеждением относились к покупке дома, в котором кого-то убили. Ей уже дважды приходилось сбавлять цену.
Этим утром она раздумывала над тем, что подарить Эдвину на день рождения. Впрочем, у нее в запасе было еще две недели.
Открылась дверь. При виде входящей в офис Энни Вебстер Карен выдавила из себя улыбку. «Сейчас я услышу о том, что она плохо спала ночью, но ей, как обычно, удалось вздремнуть в поезде», — подумала она.
— Доброе утро, Карен. Боже, ты выглядишь просто очаровательно. Ты в новом платье?
— Да, я только вчера его купила. — Карен не могла удержаться, чтобы не назвать имя модельера. — Это от Скаази.
— Сразу видно. — Энни вздохнула и убрала назад прядь седых волос, выбившихся из косы, уложенной пучком на макушке. — Да, сегодня утром я чувствую свой возраст. Полночи не спала, а потом как всегда крепко уснула в поезде. Я сидела рядом с Эдом Андерсоном, своим соседом. Он неизменно называет меня «спящей красавицей» и говорит, что я однажды проснусь в депо.
Карен тоже рассмеялась. «Господи, сколько же еще мне слушать эту историю о „спящей красавице“? — думала она. — Еще три недели, — зареклась она. — Как только мы заключим сделку, Энни Вебстер уйдет в историю».
Но, с другой стороны… На этот раз она подарила Энни искренне теплую улыбку.
— Вы и есть «спящая красавица»!
Они вместе засмеялись.
89
Брендон Моуди наблюдал как без четверти десять в бюро путешествий вошла Конни Сантини, секретарша, а Карен Грант вышла из офиса. В рассказе Энни Вебстер о вечере, проведенном ею с Карен Грант в ньюаркском аэропорту, что-то настораживало его. Он беседовал с Вебстер неделю назад, и сегодня он вновь хотел поговорить с ней. Моуди подошел к бюро. Открывая дверь, он попытался изобразить на своем лице улыбку случайного посетителя.
— Доброе утро, миссис Вебстер. Я случайно проходил мимо и решил зайти. Вы хорошо выглядите. Рад вас видеть. Я боялся, как бы вы не ушли на пенсию.
— Приятно, что вы помните обо мне, мистер Моуди. Я решила подождать со своей пенсией до середины августа. Честно говоря, наши дела сейчас идут в гору, и я подумываю, не стоит ли мне повременить с продажей бюро. Но когда по утрам мне приходится вставать, бежать на поезд, а мой муж остается пить кофе и читать газеты, я говорю себе: «Все, с меня хватит».
— Вы с Карен Грант умеете достойно обслужить клиента, — заметил Моуди, усаживаясь в кресло. — Помните, вы рассказывали мне, что в тот вечер, когда умер профессор Грант, вы с Карен были в ньюаркском аэропорту? Немногие сотрудники бюро путешествий лично поедут в аэропорт встречать своих клиентов, пусть даже самых лучших.
Энни Вебстер была польщена.
— Леди, которую мы встречали, довольно преклонного возраста, — сказала она. — Она обожает путешествовать и обычно берет с собой много друзей и родственников. В прошлом году мы бронировали ей и восьми ее спутникам кругосветное путешествие с обслуживанием по первому классу. В тот вечер, когда мы встречали ее, она прервала свою поездку и возвращалась одна, потому что неважно себя чувствовала. Ее шофера не было на месте, и мы сами вызвались встретить ее в аэропорту. Понадобилось не так много усилий, чтобы ей было приятно. Карен вела машину, а я разговаривала с ней, сидя сзади.
— Насколько я помню, самолет прилетел в половине десятого, — невзначай заметил Брендон.
— Нет, он должен был прилететь в половине десятого. Мы приехали в аэропорт в девять. Но рейс был задержан в Лондоне. Нам сообщили, что самолет прилетит в десять, и мы пошли в зал ожидания для пассажиров первого класса.
Брендон посмотрел в свои записи.
— И, согласно вашему утверждению, он прилетел в десять.
Энни Вебстер заметно смутилась.
— Я ошиблась. Потом я вспомнила и поняла, что это было почти в половине первого.
— В половине первого ночи?
— Да. Когда мы пришли в зал ожидания, сообщили, что в связи с неисправностью компьютеров рейс откладывается на более длительное время. Однако, время прошло быстро, потому что мы с Карен смотрели по телевизору фильм.
— Не сомневаюсь, — рассмеялась секретарша, — что вы, миссис Вебстер, проспали весь фильм.
— Ничего подобного, — возмутилась Энни Вебстер. — Шел «Спартак». Много лет назад это был мой любимый фильм, а сейчас восстановили то, что тогда вырезали. Я не сомкнула глаз.
Моуди не стал допытываться.
— У Карен Грант есть приятель по имени Эдвин, он — писатель-путешественник, вам это известно?
От него не ускользнуло выражение лица секретарши, ее поджатые губы. «Вот с ней-то мне и нужно поговорить, только наедине».
— Мистер Моуди, у деловой женщины много знакомых мужчин. Она может ходить с ними обедать, ужинать и мне обидно, что в наше время кто-то может усматривать в этом что-то предосудительное. — Энни Вебстер твердо верила в то, что говорила. — Карен Грант — привлекательная трудолюбивая молодая женщина. Она была замужем за талантливым профессором, который понимал, что ей необходимо иметь свое дело в жизни. Он прилично зарабатывал и был весьма щедр по отношению к ней. Она всегда с восторгом отзывалась об Элане. Ее взаимоотношения с другими мужчинами были исключительно деловыми.
Стол Конни Сантини стоял несколько в глубине справа от стола Вебстер. Поймав на себе взгляд Брендона, она закатила глаза, всем своим видом показывая полнейшее несогласие.
90
Совещание медицинского персонала клиники 8 июля подходило к концу. Осталось обсудить только один вопрос — о Лори Кеньон. Джастин Донелли хорошо знал, что ее случай был в центре всеобщего внимания.
— У нас есть определенные успехи, — сказал он, — и, быть может, даже значительные — она начинает вспоминать, что произошло с ней за те два года. Плохо то, что у нас мало времени. Сегодня днем Лори едет домой и будет находиться у нас на амбулаторном лечении. Через несколько недель она идет в суд, чтобы признать себя виновной в непредумышленном убийстве. Истекает назначенный прокурором срок, в течение которого она могла бы сделать официальное заявление о своей невиновности.
В комнате стояла тишина. Кроме доктора Донелли, за столом сидело еще четверо: два психиатра и специалисты по художественной терапии и ведению дневника. Кэти, занимавшаяся изучением ее дневника покачала головой.
— Доктор, ни одна из личностей Лори, писавших в ее дневнике, не признается в убийстве Элана Гранта.
— Я это знаю, — сказал Джастин. — Я просил Лори поехать с нами в Клинтон, в дом Гранта, и воспроизвести картину случившегося в тот вечер. Во время абреакции она наглядно изобразила, как сидела у кого-то на коленях в кресле-качалке, но наотрез отказывается проделать то же самое со своими воспоминаниями о смерти Гранта.
— Это говорит о том, что ни она, ни ее личности не хотят вспоминать, что там произошло?
— Возможно.
— Доктор, ее последние рисунки были более подробными, особенно, когда она рисовала неподвижную женскую фигуру. Взгляните на это. — Пэт, специалист по художественной терапии, раздала рисунки. — Теперь уже хорошо видно, что на шее у женщины висит какое-то украшение. Может быть, она расскажет нам об этом?
— Нет. Она лишь скажет, что совершенно не умеет рисовать.
