— Все в этом проклятом мире продается и покупается, — вздохнул Нигматзянов.
— Это точно! — громко подтвердил Иван Лобов, с интересом поглядывающий на скорбное лицо шефа. — Я всегда об этом говорил!
— Тише ты! — осадил его Алмаз Рафикович. — Хочешь что-то сказать, сними наушники, потом говори.
Лобов послушно снял наушники, весело посмотрел на Алмаза Рафиковича и сказал:
— Это ты правильно про жизнь, Алмаз. Она и правда «суета сует». Есть такой стишок…
Пошел в пивную — пива нет.
Пошел в другую — дали в ухо.
Эх, жизня — суета сует!
Напрасное томленье духа!
Лобов ухмыльнулся:
— Жизнь основана на принципах мышиной возни и суеты. Сейчас даже математики изучают всякие там законы вероятности и теории катастроф. Единственный способ привести окружающий мир в порядок — это заплатить.
— А ты, я смотрю, философ, — мрачно заметил Алмаз Рафикович.
Лобов покачал белобрысой головой:
— Нет, Алмаз. Как раз наоборот. Философы — теоретики, а я — практик. Мне платят, и я работаю. Если я хочу избежать ненужных проблем, я тоже плачу. Все друг другу платят, Алмаз. Это главный закон жизни. О черт, а вот и наш клиент!
Возле «Юноны» аккуратно припарковался черный «мерседес». Дверца открылась, и наружу выбрался здоровенный мужчина в сером костюме, с широким и надменным, как у римского патриция, лицом. Мужчина захлопнул дверцу и поставил машину на сигнализацию. После этого он огляделся.
— Видал? — насмешливо сказал Лобов. — Сам любит водить. Шофер у него постоянно в отгулах. Мне бы такую работу!
— Помолчи, — осадил его Алмаз Рафикович.
Оглядевшись, Треплев (а это был именно он) решительно зашагал к двери ресторана. Перед тем как войти внутрь, он еще раз огляделся.
— Как будто слежки опасается, — усмехнулся Лобов. — Он что, так боится жену?
Алмаз Рафикович ничего не ответил.
Наконец Треплев скрылся в ресторане.
— Ну вот, — сказал Лобов. — Объект на месте. Можно звонить Маклюде.
— Сходи в ресторан и посмотри, все ли там в порядке, — приказал Алмаз Рафикович.
— Ладно, — нехотя откликнулся Лобов.
Он вышел из машины и двинулся к «Юноне» расслабленной, прогуливающейся походкой. Когда он скрылся внутри, Алмаз Рафикович прищурился и подозрительно пробежался взглядом по прилегающей к ресторану улице. Он ощущал на душе некоторое смутное беспокойство. Алмаз Рафикович несклонен был приписывать себе «дьявольское чутье на опасность» и «нечеловеческую интуицию», как об этом любят говорить многие люди его профессии. Однако отмахиваться от своих инстинктов просто так он тоже не привык.
Однако вокруг ресторана все было спокойно.
Лобова не было около двух минут. За это время он должен был ознакомиться с меню и перекинуться парой слов с барменом. Вышел он вполне довольным.
Сев в машину, Лобов быстро сообщил:
— Объект на своем обычном месте у окна. Народу в зале — человек двадцать. Рядом с окном есть два свободных столика. Объект изучает меню и поджидает свою зазнобу.
— Хорошо. — Алмаз Рафикович поднес телефон к уху: — Маклюда, это Алмаз. У вас все в порядке?.. Как девчонка? Не нервничает?.. Сумку со взрывчаткой не забыли?.. Хорошо. Проинструктируй ее хорошенько, перед тем как выпустишь. Объект уже на месте… Все, пока… Ну вот, — сказал Алмаз Рафикович Лобову. — Осталось только ждать. Через пару минут, после того как девчонка скроется за дверью, зайдешь туда и проверишь, всели нормально. Когда вернешься в машину, мы с тобой отъедем за пару кварталов и дадим сигнал. Думаю, все пройдет хорошо.
— Угу, — усмехнулся Лобов. — Если только девчонка не запаникует и не взорвет заведение в тот момент, когда там буду я. Г оворил я тебе, нужно было дать ей радиоуправляемую бомбу.
— Ничего, сойдет и эта. Твоя проблема в том, Иван, что ты не доверяешь людям. Ты думаешь, что все можно купить за деньги. Но есть вещи, которые лучше делают идейные люди, а не наемники.
— «Идейные люди»! — насмешливо повторил Лобов. — Фанатики — вот как их обычно называют! Но фанатикам не хватает ума и выдержки. Они вечно прокалываются. Сколько твоих шахидок погибло, не добравшись до объекта, только потому, что у них сдали нервы?
— Маклюда поила ее соком, — напомнил Алмаз Рафикович.
— А! — Лобов махнул рукой. — Это тоже не выход. Когда человек под кайфом, он не способен вести себя адекватно. Помнишь, как одна из твоих девочек, вместо того чтобы соединить электроды, вскочила на стол и начала ругать «русских свиней» матом? Она тоже пила сок. Но, если помнишь, это ей не особенно помогло.
Алмаз Рафикович недовольно нахмурился, но ничего не ответил.
— Ладно, будем ждать, — вздохнув, сказал Лобов.
И они стали ждать.
Миша Камельков уже два часа слонялся по Ломоносовскому проспекту. Места в оцеплении ему не нашлось. Разумеется, никто его не гнал (хочешь стоять — стой, хочешь сидеть в засаде — сиди), просто ему было невыносимо торчать часами на одном месте. Тем более что таких «торчунов» здесь хватало и без него.
К тому же Камельков никак не мог забыть об отъезде Юли. Он старался выбросить эту тему из головы, но возвращался к ней мыслями снова и снова. Забыть любимую девушку на следующий день после ее отъезда оказалось делом невыполнимым. По крайней мере, на трезвую голову.
— Слабак ты, Камельков, — сказал себе Миша. — Вот о таких хлюпиков, как ты, женщины и вытирают ноги. А нужно быть мужиком, понял? Только тогда они будут тебя уважать и любить!.. Эх, Юлька, Юлька… Какая же ты все-таки…
Договаривать Миша не стал. Вместо этого взъерошил ладонью темные, густые волосы и уныло побрел дальше.
Алена Никитина несла вахту внутри ресторана. На ней был аккуратный синий костюмчик, светлые волосы Алены зачесаны назад и стянуты в хвостик. На лацкане пиджака Алены тускло мерцал пластиковый бейджик с надписью — «Лена Никитина, менеджер ресторана».
Камельков завидовал Алене. Ведь ей — если покушение все-таки состоится — предстоит оказаться в самом эпицентре предстоящих волнующих событий.
— Все пристроены, кроме меня, — в сердцах бубнил себе под нос Миша, фланируя по тротуару и равнодушно разглядывая витрины магазинов. — Пивка, что ли, выпить?
Как только Камельков подумал о пиве, он мгновенно вспомнил, что так и не опохмелился сегодня утром. (Поремский встретил его на пороге кабинета и, мрачно оглядев опухшую, бледную физиономию подчиненного, сказал: «Чтоб сегодня как стеклышко, понял?»)
Стеклышко не стеклышко, но пива Миша с утра так и не попил. Сейчас ему представился прекрасный случай исправить ситуацию.
Камельков остановился возле ближайшего ларька и купил бутылку «Клинского-редкого». Ему сейчас нужен был «хороший градус». Расплатившись с продавцом, он открыл бутылку зубами (один из фокусов, которому его обучил агент-пьянчуга Гамов) и, приложившись к горлышку, сделал большой глоток. Холодное пиво приятной волной пробежало по пищеводу. Камельков заметно приободрился.
Стоять с бутылкой пива посреди улицы было довольно нелепо, а вышагивать по тротуару Миша Камельков устал. Возле ресторана ему лучше было не крутиться, чтобы — как сказал Солонин — «не мешать согласованной работе настоящих профессионалов». Дело в том, что ресторан и его окрестности были полны фээсбэшниками, а у Мишы и его коллег отношения с представителями этой «конторы» не особенно ладились.
Ладно. Немного подумав, Камельков решил присесть на скамейку. Что и сделал.
«В конце концов, — размышлял он, попивая холодное пиво, — свет не сошелся клином на Юле Ивановой. На свете много красивых девушек, и почти все они пребывают в состоянии постоянной охоты. Они охотятся на нас, мужиков, и днем и ночью. Они стреляют в нас глазами, улыбаются нам накрашенными ртами, намекают, хихикают, кокетничают — и все это лишь затем, чтобы заполучить нас в свои ухажеры».
Миша Камельков мудро усмехнулся. Коварная женская душа была перед ним как на ладони.
«Никаких «загадочных» женщин не существует, — продолжил размышления Камельков. — Не нужно быть психологом, чтобы понять их. А поэтому нужно не рассуждать, а просто действовать!»
Вскоре бутылка была практически выпита. Миша уже подумывал о второй, как вдруг заметил красивую девушку, идущую по тротуару. У девушки были светлые, волнистые волосы, тонкое лицо с симпатичными пухлыми губками и большущие карие глаза. Фигурка у нее была точеная, как у гимнастки, а движения — полными грации и достоинства, словно у балерины.
— Вот это да! — восхищенно проговорил Камельков.
Пока он глазел на красотку, она прошла мимо скамейки (взгляд у девушки был немного рассеянный, будто она что-то вспоминала и никак не могла вспомнить), и двигалась дальше. На плече у незнакомки висел громоздкий кожаный рюкзак, который не очень-то гармонировал с ее фигурой и одеждой.
