Константин Кислов - Путь на Олений ложок

— Ага, камень!.. — дрожащей от напряжения рукой он смахнул повисшие на бровях черные капли пота. «Конечно, это тот последний камень, о котором говорил Дурасов… Под ним и должны быть мешки.

Тихо шипели смолевые факелы, воткнутые в щели; с них, легко потрескивая, срывались огненные брызги. Густой огненно-бурый мрак клубился над ямой, в которой, как в котле, копошились черные фигуры людей. А Вепринцев все подгонял, все подбадривал и сам, обливаясь потом, махал тяжелой горняцкой лопатой. Он ничего не видел перед собой, кроме этих проклятых камней, кроме этой ямы. Он не заметил, как следом за ними под свет тех же факелов, в штольню вошли трое с собакой и тотчас растворились во тьме. Здесь, под землей, Вепринцева не преследовали ни сомнения, ни страх. Вот он, напряженно сгорбившись, сдвинул с места большой черный камень с тупыми углами — под руку попал смазанный медвежьим салом мешочек, другой, третий…

— Неужели клад?! — растерянно произнес Гурий.

— О-о, ты догадлив, старина, — ты, кажется, не ошибся… Но мы это должны еще хорошенько посмотреть…

И вдруг в то время, когда Вепринцев, дрожа от волнения, вытаскивал из-под камня аккуратные кожаные пудовички, ему в глаза ударил ослепительно-белый поток горячего света.

— Что за игрушки, Семен! — крикнул Вепринцев, закрывая ладонью глаза. Но сильный и прямой луч, как острие шпаги, припирал его к стенке, к холодным черным камням.

И в это время Вепринцев увидел то, что заставило его вздрогнуть: на краю ямы, словно окаменевшая, стояла огромная овчарка. С удивительной легкостью он кинулся к своей куртке, но Тагильцев опередил его, а овчарка, вздыбив на хребте шерсть, злобно зарычала и перед самым его лицом звонко лязгнула зубами.

— Опоздали! — прозвучал из темноты чужой голос. Капитан Шатеркин стоял в черном комбинезоне у стены штольни, в одной руке у него был фонарь, в другой — тяжелый автоматический пистолет, наведенный на Вепринцева.

— Кто вы такой?! — закричал Вепринцев. — Прекратите или я уничтожу вас, как последнюю тварь!

— Напрасно волнуетесь, — с иронией ответил Шатеркин. — Ваше оружие у нас… А я тот самый, которого в этот момент вы больше всего не хотели бы видеть.

Илья подошел к яме.

— И ты здесь!.. — прохрипел Вепринцев, ожесточенно скрипнув зубами.

— Спокойно! — строго приказал Шатеркин. — Золото мы откопаем и без вашей помощи.

Лихорадочный озноб охватил Вепринцева, он почувствовал, как из-под ног поползли в разные стороны камни, обхватил дрожащими руками воспаленную голову и со стоном упал на колени.

— Проклятье! — хриплым голосом произнес он. — Какая насмешка судьбы. — Его обескровленные потрескавшиеся губы торопливо зашевелились — он стал молиться. Он еще верил в чудотворную силу латинского креста, верил в покровительство иезуита Ксаверия. Это все, что он теперь мог делать.

— Вот тебе и товарищи геологи, — оправившись от испуга, сказал Оспан. — Попались, стало быть, вот и хорошо, — старик с облегчением поглядел на Илюшу, потом перевел взгляд на Рифа и погрозил ему пальцем. — Это, выходит, ты, сукин сын, вчера зайца-то выгнал? А я-то думал, зверь забрался сюда…

Маслины (жаргон) — патроны.

Рыжики — золото (жаргон)

Лопотина (сиб.) — верхняя одежда.

Сутунок — расколотое пополам бревно.