Елизаров, я хотела бы вас кое о чем спросить.
– А вы тоже работаете в полиции? – обернулся ко мне мужчина.
– Нет. Я частный детектив, расследую преступление, в котором подозревается Андрей, помощник Владимира.
– О, – удивился Елизарофф. – Он совершил преступление? Какое?
– Я отвечу на ваши вопросы, но сначала задам свои. Согласны?
– Конечно-конечно. – Француз улыбнулся и изобразил полупоклон. – Желание дамы – закон.
Я невольно улыбнулась. У нас в обществе есть выражение «человек старой закалки». Нечто вроде того можно сказать и об этом учтивом господине (в рамках его менталитета, конечно).
– Скажите, господин Елизаров…
– Можно просто Серж.
– Хорошо. Скажите, Серж, когда ваши предки уехали из России во Францию после революции, кто-нибудь из вашей семьи остался здесь?
Мужчина слегка призадумался.
– Да, – немного помолчав, сказал он. – Младший брат моего дедушки остался здесь. Как говорила бабушка, он отказался уехать, потому что не хотел покидать родную землю.
– Вы не знаете его дальнейшую судьбу?
– Нет. Дедушка пытался узнать, даже писал письма в Россию, но ответа не было. И возможности приехать тоже.
Само собой. Были, конечно, репатрианты из дворян, кто приехал в Советский Союз, но, видимо, Елизарова в их числе не было. А уж приехать как туристу было весьма проблематично, если не сказать невозможно. И это не говоря уж о письмах. Во-первых, они запросто могли не дойти до адресата, а во‐вторых, не факт, что младший брат дедушки Сержа и впрямь не поменял свои документы на другое имя или фамилию и не уехал куда подальше от родных мест.
– Мой отец, – продолжал Елизарофф, – тоже попытался отыскать своего дядю сорок лет назад.
– Но тоже потерпел неудачу.
– Да.
– А вы не спрашивали у Владимира, как ваши фамильные драгоценности могли оказаться у той семьи, у которой вы хотели их купить?
– Нет. Но хотел. Я надеюсь, что узнаю это.
«Узнаешь, Серж, узнаешь. Если Лаптева была твоей родственницей. Или знала твоих родственников».
– У меня все.
– А теперь я могу задать свои вопросы?
– Пожалуйста.
– В каком преступлении обвиняют Андрэ?
– Не обвиняют. Пока подозревают. Видите ли, Серж, Владимир не смог прийти на встречу с вами, потому что его убили. И, возможно, это был Андрей.
– Боже… – Мужчина покачал головой. – Это ужасно. А ведь Андрэ не кажется человеком, который может убить. Он, как у вас говорят… – Он защелкал пальцами, пытаясь подобрать нужное слово.
– Хитрый, скользкий.
– Да, да. Жулик. Но убийство… Трудно поверить.
Когда Серж Елизарофф покинул кабинет, мы с Кирей посмотрели друг на друга.
– Что скажешь? – нарушил тишину Володя.
– Скажу так, Киря: у меня прибавилось вопросов к Лозинцеву.
– У меня тоже. Как тебе этот современный полурусский дворянин?
– Скорее уж русско-французский, – фыркнула я. – Впечатление производит положительное. По крайней мере, не пытался нас обмануть или поскандалить.
– Просто европейцы чтят закон побольше нашего.
– Это факт. Кстати, Кирь, ты цацки, изъятые у Лозинцева, отправил на экспертизу?
– Нет еще. А что? Думаешь, он собирался этому французику «липу» всучить?
– Не совсем. Видишь ли, комплект может быть неполным.
– То есть?
– Я, когда была в квартире Сажина, нашла кое-какие заметочки. В комплект входили ожерелье, серьги и браслет. Так вот, браслетик наш покойничек, возможно, продал одной богатенькой дамочке из Питера.
– О как, – покачал головой Володя. – Но ведь браслетик-то был. Я сам посмотрел этот сверточек. Был. Думаешь, подделка?
– Не знаю. Либо не продал, либо подсунул качественную копию. Так что на всякий случай лучше проверить. Но сначала, конечно, спросим нашего героя дня без галстука.
– Ладно, сделаем. Что, пригласим Лозинцева?
– Предлагаю сначала сходить пообедать. А то разговор будет длинным.
– А время не потеряем? Пока этот хмырь в обезьяннике парится, он сто вариантов отмазки придумает.
– Мы уже время потеряли, пока с Елизаровым беседовали. А насчет отмазок… Кирь, ты же не первый день тут работаешь. И уж не мне тебе объяснять нюансы оперативного искусства.
– Ну ты загнула, – хмыкнул Кирьянов. – Сразу видно, что ведешь дело из сферы прекрасного. Ладно, пошли пообедаем. Никуда это чудо не денется.
* * *
Пообедав, мы вернулись обратно в отдел. Киря дал по телефону указание привести задержанного Лозинцева.
– Ну-с, начнем?
– Давай, – кивнула я.
Через минуту Лозинцева ввели в кабинет и усадили перед столом, где до этого сидел француз.
– Гражданин Лозинцев, – голос Кирьянова стал официальным, – вы задержаны при попытке незаконной продажи старинных драгоценностей.
– Ага, а еще я имею права на адвоката, хранить молчание, и все, что я скажу, будет использовано против меня, – язвительно заметил Андрей.
– Ну, видите, сами все знаете. А теперь давайте побеседуем.
– Я без адвоката говорить не буду.
– А тебя еще ни в чем не обвинили, чтобы ты адвоката требовал. – Киря перешел на «ты». – Ты, Андрей Викторович, пока просто задержан за попытку участия в сомнительной сделке. Сумеешь внятно объяснить, в чем дело? Если ты ни при чем – иди на все четыре.
– И что же сомнительного в этой сделке, а? – Бывший археолог закинул ногу на ногу и вызывающе посмотрел на Володю. – То, что я хотел вернуть фамильные драгоценности представителю благородного дворянского семейства? Не знал, что это преследуется по закону.
– Ну что ты… – Кирьянов сладко улыбнулся. – Дело вполне благородное и богоугодное. И наверняка ты собирался отдать драгоценности по доброте душевной, просто за «спасибо».
– Можете не верить, но да. Разумеется, я допускал, что господин Елизарофф, – он постарался произнести фамилию на французский манер, – отблагодарит меня за возврат семейной реликвии, но тут ведь тоже нет ничего противозаконного.
– Конечно, нет. Но мне очень интересно, а как попали к тебе эти цацки?
– О, история долгая. – Лозинцев с самодовольным видом откинулся на спинку стула. – Видите ли, они попали неизвестным мне образом к моему ныне покойному другу Володе Сажину. Где он их раздобыл – понятия не имею. Но после
