От этой мысли на меня нахлынула такая злость, что я сумела оторвать ноги от пола и закрыть собой ожерелье, что лежало на столе.
– Пошел вон! – заорала я не своим, истеричным голосом. – Только попробуй вытащить свои часы и применить свой гипноз!
Старик ничуть не удивился.
– Успокойтесь, Жанна, – сказал он негромко, – я не собираюсь причинять вам вред. Зачем? Вы сделали все, что я хотел, вы мне очень помогли…
– И вы пришли, чтобы сказать мне спасибо? – язвительно спросила я. – Не за что, не стоит благодарности!
– Я пришел, чтобы забрать ожерелье, – спокойно ответил старик. – Поверьте, оно не принесет вам никакой пользы.
– Это почему же? – прищурилась я. – Оно очень ценное, я смогу разбогатеть!
– Не сможете, – вздохнул он. – Ну куда вы с ним пойдете? В скупку золота на ближайшем углу? Да стоит вам только показать один малюсенький камешек из этого ожерелья, стоит лишь проговориться, что оно у вас есть, как участь ваша будет решена. Жанна, вы не выйдете живой от любого ювелира, куда бы вы ни обратились! Вы не представляете всей ценности этого ожерелья!
– А если я обращусь за помощью к государству? – неуверенно заговорила я. – Скажу, что нашла клад, и теперь по закону мне полагается двадцать пять процентов премии.
– У вас есть такой закон? – Похоже, старик по-настоящему удивился. – А впрочем, вполне возможно, что есть… Но Жанна, в таком случае вы проживете ненамного дольше, чем если обратились бы к частному ювелиру. Вы хотя бы примерно представляете себе, сколько может стоить это ожерелье?
– Ну… миллион! – ляпнула я. – Или полмиллиона.
– Миллиард, – грустно сказал старик. – Миллиард долларов. Или дороже. Когда-то его цена была больше, чем годовой бюджет такой страны, как Франция. И вы всерьез полагаете, что вам выплатят двести пятьдесят миллионов долларов? И верите, что это ожерелье примут у вас с благодарностью, покажут вас в телевизионной программе «Время», а ожерелье выставят в Эрмитаже?
Между прочим, как вы думаете, почему Жанна де Ламотт так и не продала ожерелье? Потому что она поняла, насколько это опасно! Ей пришлось удовольствоваться тем, что она владела им, владела втайне от всех. Только потому ожерелье в целости сохранилось до наших дней…
Тут я поняла, что старик просто забалтывает меня бесконечными разговорами, грузит мне голову цифрами, жонглирует миллионами и миллиардами, как будто это разноцветные детские мячики. Как знать, возможно, у него в запасе и такой метод подавления воли?
– Что вам надо? – с ненавистью прошипела я. – Кто вы вообще такой?
– О, позвольте представиться! – спохватился он. – Простите мою невежливость! Меня зовут Джузеппе Бальзамо, но в Европе меня знают как графа Калиостро…
– Граф Калиостро? – В самый последний момент я удержала рвущийся наружу смех. – Вы называете себя графом Калиостро?
В голове мелькнул старый фильм… как же он назывался? Ах да, «Формула любви»! Уно, уно, уно моменто!..
– Вы мне не верите, – констатировал старик. – Что ж, печально, но я уже привык к такому отношению… Современные молодые люди очень невежественны…
– Граф Калиостро жил в восемнадцатом веке! – выпалила я, вспомнив странички из черной тетрадки.
– И в девятнадцатом, – старик наклонил голову, – и в двадцатом, и в нынешнем…
Все ясно, передо мной сумасшедший. И ничего не значит, что он владеет гипнозом. Пока в дурдоме сидел, у врачей научился!
Старик поднял голову, а я тотчас опустила глаза. Ведь он может читать мысли! А вот если хватануть его по голове ножкой от этого стула… то можно выскочить из подвала, а там уж…
– Не надо, – сказал старик, – не совершайте глупых поступков, вы и так наворотили в своей жизни достаточно глупостей!
Это точно. Я не могла не согласиться со своим собеседником, но, с другой стороны, ему-то какое до меня дело?
– Жанна, я не хочу забирать ожерелье силой, я не хочу причинять вам вред! Вы – славная девушка, вы просто немножко запутались в своей жизни, это скоро пройдет…
Мягко стелет, отвлекает…
– Это ожерелье по справедливости принадлежит мне, – продолжал старик. – Я придумал всю аферу, я внушил вашей тезке Жанне де Ламотт эту замечательную идею. Этот напыщенный кардинал де Роган, как легко было сыграть на его амбициях, на его слабостях! И королева, эта лицемерная кокетка, думающая только о своих развлечениях и праздниках! Разве поверил бы кардинал Жанне де Ламотт, что королева просит его заказать такое дорогое ожерелье, если бы ее репутация не была уже подмоченной! И этот глупый, слабовольный Луи Шестнадцатый! Я никогда не был сторонником насилия, но иногда думаю, что гильотина явилась для них карой господней!
«Ну не знаю, – подумала я, – как-то это все-таки неприятно, когда отрубают голову…»
– Клянусь, я собирался честно поделить с этой пройдохой Жанной камни из ожерелья! – продолжал старик. – Продать ожерелье целиком и тогда уже было нельзя!
Он говорил так уверенно, так живо нарисовал мне картину, что я… я невольно задумалась: а вдруг он…
Старик между тем приблизился ко мне и взял в руки ожерелье.
– Оно великолепно! – прошептал он. – Как жаль будет разрушить такую потрясающую композицию! А придется, потому что в таком виде нельзя его показывать никому…
– Зачем оно вам? – вдруг спросила я. – Зачем вам столько денег? Вы же старик… Ох, простите…
– Вот. – Он оторвал глаза от ожерелья, и на этот раз я заметила, что в них нет темной бездны, в них отражается блеск камней. От этого весь вид моего собеседника изменился. Теперь он выглядел гораздо моложе и крепче. Теперь он смотрелся… благороднее, что ли.
Вот так, – повторил он, – вы начали кое-что понимать… Не могу поверить, что вы никогда не слышали о графе Калиостро.
– Я знаю, кто такой граф Калиостро! – перебила я. – Что-то там было такое про секрет вечной молодости, которым он владел. Поэтому он жил так долго.
– Почему же вы обо мне говорите в прошедшем времени? – улыбнулся граф.
Вот именно, теперь его хотелось назвать графом Калиостро, я сама не заметила, как свыклась с этой мыслью.
– Кое-что вы все же слышали обо мне… – помолчав, заговорил он. – На самом деле я не так уж и стар, я родился в тысяча семьсот сорок третьем году. А что касается моих уверений, что я беседовал с Аристотелем и Галилео Галилеем, то это не более чем шутка, легкая гипербола. Или, как принято теперь говорить – самопиар. Хотелось, знаете ли, поразить иногда дам высшего света…
«Они верили»? – подумала я.
– Представьте себе, да! – Он снова прочитал мои мысли. – О восемнадцатый век, благословенное время! Женщины наивны и восторженны!
Он поймал мой насмешливый взгляд и вздохнул.
– Совершенно случайно мне попал в руки древний манускрипт, в котором предлагался рецепт эликсира… не скажу вечной, но довольно долгой жизни. Я заинтересовался и решил его приготовить. Все дело было в ингредиентах и в очень точной пропорции. Теперь, при современной технике, это не представляет особой сложности, но если бы вы знали, каких неизмеримых трудов стоит нынче достать кровь саламандры, порошок из рога единорога, а также безоаровый камень!
Калиостро тяжело вздохнул и добавил:
– Каких трудов, а главное – денег!
– Вы серьезно? – не выдержала я. – Ведь все эти животные – сказочные, их не существовало на самом деле!
– Почему вы так в этом уверены? – грустно вопросил граф. – Отчего вы, современные люди, такие недоверчивые и циничные, принимаете на веру слова недобросовестных, поверх-ностных и невежественных людей, называющих себя учеными? Нет, моя дорогая, если вы чего-то не видели – это не значит, что этого не существует! Саламандры, единороги и многие другие животные существовали в глубокой древности! В летописях записано, что в начале нашей эры у китайского императора династии Хань жил самый настоящий дракон. Тоже, считаете, сказки? Очевидно, это была чудом сохранившаяся особь динозавра.
– А что с ним стало? – полюбопытствовала я.
– Император за что-то рассердился на служителя, который ухаживал за драконом, и велел его казнить. И тот не успел передать секрет своему сыну, как делалось в этой семье много лет. Дракон умер. Но где-то и до нашего времени сохранились единороги и саламандры! Но как же трудно их раздобыть! «Зеленые» совершенно распустились! Именно поэтому мне так нужны деньги!
– У вас кончился волшебный порошок, этот ваш эликсир молодости? – усмехнулась я.
– Вы угадали, – снова погрустнел он. – Не думайте, что я боюсь смерти. Я повидал многое за свою длинную жизнь. Но, видите ли, судя по тому, что я слышал, это будет… очень неприятная процедура – старение, дряхление и медленное умирание. Я еще не настолько устал от жизни, чтобы добровольно согласиться принять такую ужасную смерть!
Я долго искал по всей Европе любые следы, любые напоминания о Жанне де Ламотт.
После того как она сбежала от меня в Лондоне, я узнал, что ее следы обнаружились в России. К тому времени во Франции разразилась кровавая революция, несчастное королевское семейство казнили, и вместе с ними еще многих. Когда я приехал в Россию, Жанна де Ламотт, называвшая себя герцогиней Валуа, уже сумела добиться при дворе некоторого влияния, точнее, она обзавелась влиятельными друзьями. Эта женщина умела обделывать свои делишки, что там ни говори!
