– Вы встречались с Алексом?
– А как же! Неплохо иметь своего человека в ЦРУ, тем более еврея русского происхождения. Со мной-то он скорее договорится, чем с придурковатыми американцами. До них элементарные вещи не доходят! А мы друг друга с полуслова можем понять – и немного развлечься, по ходу немного заработав.
Иван Захарович широко улыбнулся.
– А дочь Иванихиных? Законная дочь Аллы и Николая? Кто ее убил? Тоже два братца, одного из которых теперь уж точно не выпустят под залог? Кстати, зачем он полез в музей?
– За тем же, из-за чего Люба там поселилась. За картинами Ярослава Морозова. Алиса с Любой действовали отдельно от Галустьяна. Зачем им его-то было в дело посвящать? У них был свой план. А Галустьян по своим каналам выяснил, где еще могут быть картины Ярослава Морозова, – и полез за ними. То есть отправил своих постоянных сотрудников. Люба быстро сообразила, как действовать…
И доказать причастность Любы с Алисой к «работе» над картинами Ярослава Морозова нельзя… Молодцы женщины!
– Смерть Риммы Иванихиной к картинам не имеет никакого отношения, – спокойно продолжал Иван Захарович. – Там, кстати, районная прокуратура уже почти докопалась до сути. Съезди, сюжет сделаешь. И про криминал, и про личную жизнь. Что-то на тему «Советы любовницам».
– Каким любовницам?!
– Ты знаешь, что Римма Иванихина вела бурную личную жизнь? Тебе же вроде бы ее мать жаловалась.
– Ну… Но там же был Алекс Циммерман, который решил действовать через Катю Ломакину, старшую дочь Аллы Иванихиной…
– Алекс быстро понял, что Катя умнее и Кате нужны деньги – на лечение приемной матери. Римма же, со своей стороны, быстро захотела за Алекса замуж. Он же холостой в отличие от других ее любовников. Он сделал ноги. Но у Риммы были еще депутат и бизнесмен, у обоих – жены. Ты съезди в районную прокуратуру, там тебе все подробно расскажут. И к любовнику можешь съездить, к депутату, и к жене его. В милиции считают, что действовала жена. Но раз вначале руками задушили… Хотя докажут или нет – еще вопрос. Но нам-то до этого какое дело? Мы же вроде бы об искусстве говорим. О картинах…
Как я и предполагала, дело закончилось съемкой «для народа». Иван Захарович велел нам с Пашкой прибыть на место одной старой усадьбы в Ленинградской области. От усадьбы остался только один фундамент, поросший мхом. Вокруг уже вырос лес.
– Я – известный меценат, – начал речь перед телекамерой Иван Захарович, – и собираюсь пожертвовать родному городу сокровища, оставшиеся от русской аристократии, сбежавшей от революции семнадцатого года за рубеж.
Оказалось, что Иван Захарович уже прикупил в центре города особнячок, в котором и разместится новый музей. У меня сразу же появились подозрения насчет названия музея, но я не стала задавать соответствующих вопросов. Скоро и так узнаю.
Иван Захарович в своей речи уколол покупателя яиц Фаберже, который в свое время говорил о демонстрации коллекции народу. Но тот олигарх только говорил, а Иван Захарович музей откроет и на самом деле будет демонстрировать произведения искусства народу, а телевидение ему поможет отбиться от загребущих чиновничьих рук. Ни один чиновник и ни один депутат не получат ничего из нашего национального достояния! Все – народу!
Раскопки на месте были уже начаты, нам с Пашкой помогли спуститься в подземелье, где и хранились сокровища семьи Морозовых, не вывезенные за рубеж, а также то, что удалось прихватить Ярославу за годы советской власти. Кое-какие предметы не смогут быть выставлены никогда, так как не подлежали восстановлению из-за неподходящих условий хранения, кое-что пойдет на реставрацию, некоторые же сохранили товарный вид и по прошествии лет.
Здесь же нашлись и два чертежа Леонардо да Винчи… Как бы здесь.
После официальной части и при выключенной телекамере я спросила у Ивана Захаровича, почему он решил и чертежи Леонарда да Винчи «презентовать народу».
– Изобретение не может быть использовано. Это во-первых, а во-вторых, есть очень серьезные сомнения в авторстве. Ну не одни же подручные Галустьяна меняют подписи художников…
– Как там Алиса Румянцева? – Я посмотрела на Виталю, вернувшегося из США.
– А ты как думаешь? – спросил бывший возлюбленный.
– Думаю, что она нашла план Ярослава Морозова вместе со своей подругой Любой. Ведь одна из картин в музее – новодел. Они забрали с собой план и, думаю, теперь продали вам, Иван Захарович.
– Правильно думаешь. Сокровища им было бы не вывезти. А миллиона долларов, который я заплатил, должно хватить надолго. Пусть живут девки. На наших женщин в США большой спрос.
– Вы потратили миллион долларов и жертвуете все сокровища народу? Не верю, Иван Захарович!
– Ну, не все, – хитро улыбнулся Иван Захарович. – Да и музей моего имени чего-то стоит… Как ты считаешь, Юля?
А я вспомнила, с чего начался мой интерес к делам, связанным с живописью, – с приглашения на аукцион по завещанию старого коллекционера. Он хотел, чтобы меня пригласили на торги советской живописью, а если конкретно, то картинами Ярослава Морозова. Старый коллекционер знал про скрытое под слоем краски послание, но у него рука не поднялась портить картины? Он хотел, чтобы я их защитила? Или наоборот, нашла сокровища и не дала вывезти их за рубеж?
Кто теперь может это сказать?..
* * *
Из США пришло сообщение об аресте четы Иванихиных, проживавших там по чужим документам. Они хотели продать вывезенные ими из России картины, которые в свое время генерал Иванихин вывез из Германии.
Очень быстро объявился и собственник картин – Вальтер Кюнцель с дневниками своей тетушки, отрывки из которых с его разрешения перепечатали чуть ли не все самые известные средства массовой информации в разных странах. В России печатал наш еженедельник «Невские новости». Вальтер Кюнцель потребовал возвратить то, что по праву принадлежит ему, как наследнику коллекции своих отца, деда и прадеда.
Алекс Циммерман написал несколько статей об украденных во время войны ценностях и о результатах их поиска конкретными людьми. Алекс однозначно считал, что Иванихины должны вернуть картины Вальтеру Кюнцелю.
Я тоже высказалась на эту тему в «Невских новостях». Правда, не стала упоминать человека, который явно стоял за сценой и руководил действиями различных людей. Ну что возьмешь с этого старого кукловода? Его ж не переделать? И мне-то только польза от сотрудничества с ним.
* * *
В галерее у Галустьяна открылась новая выставка, снимать открытие которой он пригласил нас с Пашкой. На выставке демонстрировались картины и различные предметы искусства с изображением радуги.
– Щелчок по депутатским носам, – хитро улыбнулся Галустьян. – Ведь основная масса жителей Петербурга только от наших местных депутатов узнала, что радуга – это мировой символ геев. Признаться, я сам не знал.
И я не знала, и никто из моих знакомых, которым я задавала соответствующий вопрос. Спасибо Законодательному собранию за такую просветительскую работу среди населения.
– Вас не оштрафуют за рекламу однополой любви? – спросила я.
– Юля, покажите мне тут рекламу однополой любви, – Галустьян сделал широкий жест рукой. – Я лично отбирал экспонаты – чтобы они просто радовали глаз. Ведь это просто красивые картины и красивые вещи, не так ли? Кстати, если вдруг у каких-то идиотов возникнут претензии, ваш канал будет на моей стороне?
– Можете на нас рассчитывать. И экспертов найдем – хотя бы для того, чтобы содержащиеся на наши деньги депутаты делом занимались и принимали законы, на самом деле как-то облегчающие жизнь людей.
* * *
В тот вечер я возвращалась домой даже позже обычного и уставшая сверх меры. Перед подъездом прогуливался Вася Румянцев на этот раз не с «веником», а с внушительного вида кактусом, которые у меня прекрасно растут (в отличие от всех остальных цветов). В другой руке у Васи была зажата литровая бутылка виски.
– Юль, я теперь – свободный мужчина! – объявил мне Вася вместо приветствия. – Сегодня официально развелся с Алиской. Юль, выходи за меня замуж!
– Ни за что, – сказала я.
– Я гарем разгоню, – тут же пообещал Вася. – Ты у меня одна будешь. Единственная и неповторимая.
«Горбатого только могила исправит», – подумала я, а вслух произнесла:
– Давай оставим все, как есть. Я не приспособлена для семейной жизни. Я могу только с кем-то встречаться…
Я невольно вспомнила Виталю. Мысль материальна. В следующую секунду перед моим подъездом остановился Виталин джип, и бывший сожитель вылез из него с очередным кактусом и тоже с бутылкой виски. Виталя ко мне всегда с кактусами возвращался.
У Васи глаза полезли на лоб. Виталя не очень удивился.
На мое счастье, у меня зазвонила трубка. Это был Андрюша из Управления.
– Юлька, быстро ноги в руки – и в Эрмитаж! Тут такое… Ограбление, подмена… В общем, приезжайте вместе с Пашкой, на месте разберешься. Жду!
