— Полиция знает? — спросила Эрин.
— Еще нет. Где Яблочко?
— Я оставила его в отеле, он сидел в холле, говорил с Самантой, слушал, что говорит она.
Я уже перебирался на катер.
— Я поеду с тобой, — твердо заявила Эрин.
Мне удалось убедить Эрин дождаться меня на пирсе (мол, с Энни я должен поговорить один на один), и катер понесся к «Обезьяне». Я забрался на борт, нашел Энни в каюте. Мое появление ее не удивило. Мне хотелось так много ей сказать, но, когда я увидел ее, слов у меня не нашлось. Что пошло не так? Наконец она нарушила молчание.
— Черепашка, ты должен понять. Я любила тебя. Я люблю тебя. Ты — единственный человек, который знал, какая я есть… какой могу быть.
Прежняя Энни.
— Перестань, Энни. Пришло время сказать правду. Пожалуйста, помоги мне.
— Кто знает, что ты здесь?
— Никто.
Я солгал… и не только насчет Энни. Майк поставил еще одно джи-пи-эс-устройство в мой автомобиль, на случай, что я пропаду. С помощью пары сотен баксов и минимальными техническими навыками можно выставить ЦРУ кучкой луддитов.
По пути к озеру факты начали складываться в единую картину. Может, эффект от воздействия компьютера наконец-то уменьшался, вот и соображал я все лучше. Каким-то образом Саймон Андерсон узнал, что Энни жива. Вот что имел в виду Энди, когда написал, что Саймон расстроился из-за какой-то Тары. Он пытался вновь шантажировать Киндлов. Тем пришлось действовать, убирать его и остальных, с кем проводились эксперименты, уничтожать улики, в том числе и лабораторию, где теорию проверяли на крысах. Энни и Дейв работали в паре, используя связи Гленна, но зайдя гораздо дальше, чем он даже мог себе представить. Полагаю, они с самого начала планировали подставить его под удар и погубить. Из номера отеля Энни отправила текстовое сообщение Дейву с просьбой прийти и прекратить совещание с директорами.
Когда я сказал об этом Энни, она покачала головой.
— За всем стояли мой отец и Дейв, — запротестовала она, но не слишком убедительно. Тема эта не вызывала у нее ни малейшего интереса.
Она подошла ко мне, обняла за талию, посмотрела в глаза.
— Я его сделала, не так ли?
Я оттолкнул ее.
— Ты меня разочаровал. — Мягкий, грустный голос.
Я не мог совместить Энни, которую я знал, с Энни-Захватчицей, Энни-Убийцей. И было бы слишком просто описывать ее поведение как расщепление личности. Речь, скорее, шла о некой подмене. Различных тенях, формах, углах зрения, чередовании света и тьмы. Неизменной оставалась только эгоистичность. Если Энни чего-то хотела, то всегда добивалась желаемого. И не скрывала своих намерений. Но чего она хотела сейчас? Моего содействия в побеге? Я ничего не сказал, и в каюте воцарилась тишина. Внезапно Энни постарела. Превратилась в мою бабушку, скорбящую об уходе дедушки.
— Нет, ты не можешь любить меня. Не мог любить. — Голос переполняла жалость к себе, потом в нем появились резкие нотки. — Ты думал, я красивая. Тебе нравился секс, так? С сексом все было отлично. Ты думал, я веселая и умная. Ведь так?
Удивительно, но она хотела, чтобы я подтвердил ее слова. Таким тоном она говорила, когда начинала ревновать.
— И не только. Такого, как с тобой, Энни, я никогда не испытывал. И все еще испытываю. Истинную любовь. Что бы ни происходило, что бы ни произошло, больше такого у меня не будет.
— Ты серьезно?
Она — убийца, напомнил я себе, не мог не напомнить. Но мы любили друг друга. О такой любви мечтают люди, ради такой любви умирают. Это удивительное и глубокое чувство, ни с чем не сравнимое. Божественное. Чувство, что ты нужен и тебя понимают. Лучше любого наркотика. Потому ты его разделяешь с другим человеком.
— Да. Ты заставила меня все это ощутить.
Я прислонился стене, и только тут до меня дошло, хотя интуиция уже долгие часы говорила мне об этом.
— Я не был твоей первой истинной любовью, Энни, так? Я был твоим бета-тестером?
От прозрения у меня зазвенело в ушах. И тут же к звону добавился еще одни звук: вой полицейских сирен, приближающихся к гавани.
— Рекламные образы, воздействующие на подсознание. Компьютер, который ты мне подарила. Вместе со столом и всем остальным. — Я шагнул к ней. — Ты установила какие-то программы в компьютер, который подарила мне. Запрограммировала меня, как запрограммировала Эрин на взрыв кафе. Ты манипулировала моими чувствами. Превратила нашу любовь в яркую неоновую вывеску. Твоими стараниями любовь эта стала для меня больше чем жизнь. Ты превратила меня в наркомана.
Она закрыла глаза. Ответила тихим голосом:
— А почему, думаешь, ты не видел моих недостатков? Это же элементарно. Образы, воздействующие на подсознание. Мои изображения. Позитивные послания.
— Послания и изображения? Это и есть основа наших отношений?
— Я наблюдала, когда тебя больше всего тянуло ко мне, что я при этом носила, что говорила. Потом фотографировалась в этой одежде и загружала снимки в твой компьютер. Позировала обнаженной. Фотографировала нас в постели. Совмещала образы с короткими фразами: «Я люблю Черепашку» или «Энни равняется любовь». Фотографировалась в футболках «Денверских мустангов» или с твоей любимой едой. Загружала аудиофайл моим именем и проигрывала его на очень низких и очень высоких частотах. Как только ты садился за компьютер, он бомбардировал тебя моими образами. Когда ты бродил по Интернету, узнавал счет матчей, посылал электронную почту, покупал, играл в скраббл со своей бабушкой.
Наконец-то появилось что-то реальное, от чего можно было оттолкнуться. И однако, на каком-то уровне чувствовалась фальшь. Разумом я мог понять, что произошло: мой мозг подвергался неустанному, безжалостному нападению. Я боролся сам с собой: сердце против разума. Удар приводил к ответному удару. Не мог, ну не мог я ей поверить.
— Чушь собачья! Не все так просто. Ты не можешь отрицать наших чувств. Я любил тебя и после того, как сменил этот чертов компьютер. Тебе не удастся отнять этого у меня.
Энни взяла мою руку. Я вырвался.
— Бывало, я смотрела, как ты сидел за компьютером, и гадала, кого ты любишь больше: меня или мою цифровую реинкарнацию.
— Ты манипулировала мною? Я ничего для тебя не значил? Очередной эксперимент?
Молчание.
— А пять дней тому назад ты загрузила какую-то программу в мой ноутбук?
— Нет.
— Нет?! И ты меня не пытала? Не отдавала копам приказ пытать меня?
— Дейв, — последовал ответ. — Дейв ненавидел тебя.
Ревновал. После взрыва в кафе… он…
— Не складывается. Почему ты меня спасла? Я же для тебя ничего не значил. Почему ты меня спасла?
Энни плюхнулась на скамью. Я подскочил к ней. Она отпрянула.
— Потому что ты тоже любила меня. Ты не могла выдумать наши чувства, Энни. Не могла перевести их в цифру. Не могла имитировать.
Она ответила после паузы:
— Признаю, никто не вызывал у меня таких чувств, как ты.
— Признаешь?
— Когда мы встретились, я не могла поверить, что ты мог так проникнуться ко мне. И как начала проникаться я. Как воспринимала наши отношения. Не могла представить себе, что такое возможно.
— Все было. В реальной жизни, не в виртуальном мире. И ты это чувствовала. Я полюбил тебя с того самого момента, как увидел. Нет, с того самого момента, как услышал твой голос. Полюбил твой смех. Твою улыбку. Твою страстность.
— Вот почему ты был идеалом.
— Потому что ты подстегивала меня воздействием на подсознание?
— Потому что ты — романтик. Потому что смог отказаться от медицинской карьеры, чтобы стать журналистом. Потому что писал мне стихи… зарифмованные благоглупости. Потому что верил в сильные чувства.
— Хватит искать рациональное объяснение!
От моего крика яхта качнулась.
Я услышал нарастающий рев. Приближались скоростные катера. Полиция.
Энни вскочила. Глаза ее широко раскрылись. Она выбежала на палубу. Я последовал за ней в чернильную тьму. Она поспешила к носу яхты. Катера, подсвеченные прожекторами, быстро сокращали расстояние до яхты. Я уже слышал крики. Подойдя к Энни, увидел, что лицо ее закаменело.
— Если они сфабрикуют обвинение, я получу пожизненный срок.
— Сфабрикуют обвинение? Господи!
— Они не понимают. Не понимают.
— Что они не понимают?
— Ты тоже не понимаешь. Мой отец — конченый человек. Мелкая рыбешка. Я не нуждалась ни в нем, ни в его драгоценных директорах. Я их использовала. Они предоставляли мне ресурсы, но я дала этим лицемерам пинка под зад, как только поняла, что они мне больше не нужны. Они ничего не знают о настоящей связи человека и компьютера, особенно мой отец. В любом случае они ничего не остановят. Люди хотят получить эту связь. Нуждаются в ней. Жаждут ее. Это главное. И они ее получат.
— Все кончено, Энни.
Она подошла к бортовому ограждению. Лицо ее смягчилось. Клянусь, я разглядел слезу.
