решили, что вас преследовала Луна? Ведь вы, по вашим словам, её не увидели, потому что не обернулись!
Этот вопрос был сложным. Ответ у Риты имелся, но дать его она не успела, поскольку дверь вдруг открылась, и в кабинет вошёл представительный, абсолютно лысый субъект в очках, за стёклами коих блестела наглость неимоверная. Ира с Танечкой как-то вдруг напряглись и стиснули кулачки. Тем временем, лысый вежливо поздоровался с Ритой, и, повернувшись к столу, довольно красивым голосом произнёс:
– Серёжа, голубчик! Гони их в студию. Там Евгения Марковна уже всех сложила вперёд ногами и свечки в руки им вставила. Труповозка мчится.
– А вы меня не хотите хотя бы холодно поприветствовать, Матвей Юрьевич? – пропищала Танечка, взяв гитару, как палицу. Лысый из-за плеча на неё взглянул.
– О! Здравствуй, чудеснейшая! Ты здесь? А я тебя не заметил. Что это у тебя в руках?
– Барабан.
– Отлично. Так ты у нас – барабанщица? А где палочки?
– Я решила их смастерить из ваших костей.
Радиоведущий, захохотав, направился к двери.
– Оригинально! Но я боюсь даже спрашивать, из чьей кожи сделан сам барабан. Кстати, а где Лёшенька? Вы его давно видели?
– Ты иди, Матюша, иди, – со вздохом сказал Сергей Александрович, разжигая трубку, – девочки и так злые! Не выбивай их из колеи. Им ещё работать.
– Я уже выбита, – очень тихо призналась Ирочка, – вызовите мне Скорую!
Матвей Юрьевич не особо преувеличил – сенаторы с депутатами покидали студию на своих ногах, но их вид был жалок. Ведущая следовала за ними. Она была бесподобна в своей насыщенности сенатериной и депутатиной. Рядом с ней шла столь же зловещая, тридцатидвухлетняя шеф-редактор модельной внешности. Они обе кивнули Рите, а Таню с Ирой как будто даже и не заметили.
Новостница читала новости за отдельным столом. Звукорежиссёр пила кофе. Сев к микрофонам, Таня, Ира и Рита также хлебнули из белых кружек с синими логотипами "Лихо", которые перед ними поставили референты. У Риты был небольшой мандраж. Танечка и Ира скорчили ей забавные рожи. Это сняло с неё напряжение.
– Вы бы ей ещё задницы показали, – дала совет звукорежиссёр. После новостей она запустила рекламный блок.
– Ну, Риточка, ты готова? – спросила Таня, когда звучала отбивка. Рита кивнула. Ира включила три микрофона. Когда звукорежиссёр подала сигнал начала эфира, Таня заговорила – да таким голосом, что несчастной Рите, которая не могла похвастаться профессиональной дикцией, опять стало не по себе:
– Добрый вечер, дамы и господа. Вы слушаете радиостанцию "Лихо Москвы". Московское время – двадцать один ноль семь. Вас приветствуют ведущие передачи "Разбор улёта" Ирка Кораблёва и Танечка Шельгенгауэр. Также с вами наша сегодняшняя гостья, арбатская поэтесса Рита Дроздова. Здравствуйте, Риточка.
– Добрый вечер, – также стараясь чётко произносить слова, но даже и не пытаясь копировать артистизм, откликнулась Рита, – я очень вам благодарна за приглашение.
– Вам спасибо, – вступила Ирочка, – наша передача – о людях, которые принимают ответственные решения, так или иначе влияющие на что-то. Первый вопрос, по традиции, звучит так: какое из принятых вами решений, Риточка, вы считаете самым важным и над каким сомневаетесь?
Размышления Риты длились недолго.
– Наиважнейшим своим решением я считаю согласие прийти к вам на эфир, – сказала она.
– Звучит обнадёживающе. Спасибо. А над каким сомневаетесь?
– Да над многими, если честно. Почти над всеми.
– Выберите одно, – предложила Таня, – таков порядок.
– Ну, хорошо. Думаю, что не ошибусь, если выберу свой отказ учиться играть на скрипке. Точнее, я сожалею об этом своём решении.
– Вы имели возможность учиться играть на скрипке, но отказались?
– Да. Мне было семь лет, когда моя мама хотела отдать меня в музыкальную школу, в скрипичный класс. Ох, как я упёрлась! И не жалела об этом двадцать шесть лет, ни одной секунды. А вот на днях пожалела. Да с такой силой, что у меня началась депрессия.
– О! – подняла бровь Таня, – и что побудило вас спустя столько лет пожалеть о том, что вы тогда не послушали свою маму?
– Вы не поверите! Я услышала, как играет одна скрипачка, которую зовут Вера. Её фамилию я пока называть не буду. Подчёркиваю – пока, слабенько надеясь на пробуждение логики в головах у некоторых людей. Вера – никакая не знаменитость. Место её работы – маленький театр. Ей нет ещё тридцати, но она играет, как Паганини. Вы, разумеется, спросите у меня, откуда я знаю, как играл Паганини. Я приведу вам слова его современника: «Этот дьявол начисто смёл все прежние представления не только о возможностях человеческих пальцев и о возможностях скрипки, но и о возможностях музыки как искусства. Его игра – сверхъестественная, как звёздное небо, не только дарит различные ощущения, от восторга раем до ужаса перед адом. Его игра угрожает!» Вы понимаете?
– Если честно, не очень, – призналась Ирочка, – поясните, пожалуйста, вашу мысль, основанную на мыслях этого человека.
– Она предельно проста. И принадлежит она вашей замечательной соведущей, Танечке Шельгенгауэр. Танечка, ты не хочешь сама озвучить её?
– Нет уж, лучше ты, – засмущалась Танечка, – я сама себя не цитирую.
– С удовольствием. Ты сказала: «Когда играл Паганини, дебилы плакали от стыда за то, что они – дебилы!» Вы понимаете? А когда дебилы, созданные искусственно, начинают переживать по этому поводу, кое-что может зашататься. И даже рухнуть. Да рухнуть так, что из-под обломков не вылезти. Вероятно, как раз поэтому изумительная скрипачка с очень красивой фамилией, называть которую я не буду ещё несколько часов, заперта сейчас в Новодевичьем женском монастыре.
– Что вы говорите? – всплеснула руками Ира, – а на каком основании?
– На предельно простом, они никогда особо не заморачивались. Её там готовят – только держитесь крепче за стул – к изгнанию беса! Одна попытка его изгнать успехом не увенчалась, поскольку бес зацепился всеми когтями. Дня через два она повторится.
– А вы не шутите? – усомнилась Ирочка, – ведь сейчас – не Средневековье!
– Согласна с вами. Средневековье не наступило ещё. Как раз по этой причине скрипачка Вера находится сейчас там, где она находится, добровольно. Она подверглась психологическому воздействию, мастера которого пользуются приёмами инквизиторов. Паганини, в отличие от неё, не был впечатлительным и доверчивым человеком. Поэтому успел многое. А она ничего может не успеть. Как вам ситуация?
– Уже завтра с утра я вникну в неё вполне досконально, – пообещала Ирочка, обменявшись взглядами с Таней, – спасибо, что рассказали эту историю. Безусловно, наша радиостанция не оставит этот из ряда вон выходящий кейс без внимания ни на одну минуту, как бы ни развивались события. Призываем также коллег принимать участие в освещении этой дикой истории. Танечка, ты хотела задать вопрос?
– Нет, дать комментарий, – сказала Танечка, – я довольно близко знакома с этой скрипачкой. Она, действительно, гениальна. Я это утверждаю, как музыкант. Ретивый архиепископ, который уговорил её изгнать беса, встретился с нею у знаменитого
