школьной газеты каждую неделю, пока учителя не начали умолять его прекратить. – Расскажите, Конор Кеннеди, почему вы празднуете день рождения Лили с семьей Даркер в этом году, и весело ли вам?
– Потому что меня пригласили и я подумал, что это будет интересный социальный эксперимент, который стоит понаблюдать. Как всегда.
– Был ли он интересным, потому что моя младшая сестра, Дейзи Даркер, каким-то образом выиграла сегодня партию в Trivial Pursuit [10]? Хоть она никогда даже не ходила в школу!
Десятилетняя я, сидящая по другую сторону от Конора, высунула язык на камеру, но потом улыбнулась. Я выгляжу счастливой. Как и все мы. К тому времени я стала еще бо́льшим книжным червем и мне нравилось самостоятельно учиться вещам, которых другие не знали. Я помню, как хотела исчезнуть, а книги помогали мне сбежать. Я стремилась раствориться в выдуманном мире, менее холодном и одиноком, чем моя жизнь. Я все больше и больше читала, прячась в своей комнате и книгах часами. В основном это были истории о загадочных убийствах, и я мечтала однажды написать собственную.
– Или… вы здесь на самом деле в качестве детектива под прикрытием? – спрашивает Роуз Конора. – Пытаетесь решить загадку, которая останется в истории под названием… Волосяная катастрофа.
– Достаточно, Роуз, – сказала моя мать.
На этой записи мы все сидим в музыкальном зале на наших именных стульях из кухни, ожидая, чтобы кто-то сыграл на пианино. Может, мы больше не могли устраивать семейные представления на газоне, на случай, если мое проблемное сердце не справится с этим, но невозможно было остановить Лили, когда она хотела блеснуть. Она нуждалась во внимании, как в кислороде, и так как это был ее день рождения, мы должны были смотреть и слушать. Белинда Карлайл была ее главной любимицей в том году. Мне пришлось слушать Heaven Is a place on Earth так часто, что я удивлена, как она не истерла кассету.
Роуз-подросток продолжила свой новостной репортаж: – Теперь со мной Нэнси Даркер, также известная как моя мать, но ей не нравится, когда ее так называют, потому что от этого она чувствует себя старой. Никто не знает, насколько стара моя мать на самом деле, но ученые говорят, что она, вероятно, родилась еще в темные века. Скажете пару мудрых слов следующему поколению, миссис Даркер?
– Да. Убедись, что заснимешь Лили, иначе она меня со свету сживет. Ты создала достаточно проблем для одного дня, – сказала Нэнси и улыбнулась в камеру. Она сидит рядом с отцом Конора, и камера снимает их сцепленные руки крупным планом, а затем поворачивается к комнате.
Тогда появляется мой отец, входя сквозь дверь, соединяющую музыкальный зал с кухней. Он садится за пианино, словно вышел на сцену. Мой отец тогда прилагал больше усилий к посещению семейных дней рождений, и приезжал домой на праздники после того, как моя мать начала встречаться с другими мужчинами. Лили входит следующей. За ней появляется бабушка, что очень удивило всех, потому что она страшно стеснялась выступать на публику. Даже перед своей семьей. Совсем как я.
Отец начал играть на пианино и я мгновенно узнаю мелодию еще одной любимой песни Лили. I Know Him So Well всегда доносилась из ее спальни из-за вечно закрытой двери. Она обожала ее в исполнении Элейн Пейдж и Барбары Диксон настолько, что она вынудила отца сыграть ее, а бабушку спеть с ней в качестве сюрприза для нас на свой день рождения. И это действительно стало сюрпризом. Потому что это звучало отлично. Я даже не знала, что бабушка умеет петь. Они попали в каждую ноту, пели созвучно, и когда песня закончилась, мы захлопали с искренним восторгом.
Я помню, как Лили пела, все время не отрывая глаз от Конора, и теперь, увидев доказательство в записи, я знаю, что мне не показалось. Тогда взгляд Лили становился мечтательным при виде Конора, и она краснела, когда он обращался к ней. Что было одной из причин, почему мне так нравилось, как сильно ее уродовали короткие волосы.
В ночь до съемки этой сцены из семейного прошлого у Лили волосы были до талии. Она легла спать в их с Роуз комнате с двумя длинными косами, как обычно, чтобы не проснуться со спутанными волосами. Но когда она села в кровати на следующее утро, в свой четырнадцатый день рождения, она завопила. Ее косы лежали на подушке. Кто-то отрезал их ночью. Сначала это не было такой уж загадкой: кухонные ножницы лежали на тумбочке Роуз. Но Роуз не отрезала волосы Лили. Это сделала я.
Люди, которые больше всего нас любят, сильнее всего нас ранят, потому что они могут.
Когда я обнаружила бабушка и Лили, втайне репетирующих за день до выступления, что-то во мне сорвалось.
Лили всегда была любимой дочерью нашей матери.
Роуз была любимицей отца, потому что она была красивой и умной.
Но бабушка должна была больше всех любить меня. Она говорила, что я ее любимица.
Увидев бабушку с Лили вместе, я почувствовала себя преданной.
Мы с Лили поругались за неделю до этого и бабушка сказала слова, которые я никогда не забывала.
– Нужно всегда давать отпор, особенно если думаешь, что проиграешь. Тогда нужно давать отпор сильнее всего.
Так я и сделала. Дала отпор. Но я сделала это тихо и осторожно, и спланировала все так, чтобы не попасться. Я одолжила снотворное моей матери, подсыпала его в горячий шоколад сестер перед сном тем вечером, а затем прокралась в их комнату и отрезала волосы Лили. Все думали, что Роуз сделала это во сне – она готовилась к экзаменам, много недель была уставшей, и уже однажды ходила во сне. Я видела, что Роуз – умная дочь – не верила, что это сделала она. Но у нее не было другого объяснения. Я не уверена, простила ли ее Лили и доверяла ли ей потом. Никто не заподозрил меня. Никто. Словно хороший человек не способен на что-то плохое.
Никто в семье не замечал меня, не считая бабушки. Лили не могла тоже ее заполучить, она была моей. Я ненавидела ее за то, что она попыталась украсть любовь единственного человека, действительно любившего меня. И люди могут превратить ненависть в хобби. Чем больше они практикуются, тем лучше оттачивают мастерство.
Ярость, которую я ощутила при виде поющих вместе бабушки и Лили, была всепоглощающей. И это была не просто ревность. Я хотела отомстить за все ужасные и злые вещи, которые Лили мне говорила
